Билет №364

[hkpf]

Название: frozen
Пейринг/персонажи: Бэкхён/Кёнсу
Группа: ЕХО
Жанр: AU, романтика, флафф
Рейтинг: РG-13
Количество слов: ~1400

Кенсу нужно набрать хвороста.

На улице холод, и он с трудом надевает на куртку второй пуховик, заматывается шарфом так, что остаются видны одни лишь глаза. Идти в лес не хочется, но перспектива замерзнуть не оставляет выбора. Кенсу прихватывает с собой старый топор, запирает дверь на три замка и выходит в мороз.

Он успевает собрать немного, когда углубляется чуть дальше – и останавливается как вкопанный.

Лежащий в сугробе человек становится неожиданностью. Кенсу не сразу походит ближе – поначалу просто разглядывает его со стороны, мало ли что. Но потом решает, что стражники вряд ли опустятся до таких уловок, да и слишком маленьким тот выглядит для стражника – поэтому он перехватывает топор поудобнее, приближается и окликает его.

Человек не двигается.

Кенсу переминается с ноги на ногу, окликает еще раз и, не дождавшись реакции, присаживается перед ним на корточки. Осторожно откидывает капюшон (слишком тонкий, как и вся куртка, для местных морозов), убирает челку, свисающую на глаза, и вздыхает.

Это оказывается парень, и он явно оттуда, из-под купола.

У Кенсу мелькает крамольная мысль встать и уйти – к избранным и особам голубых кровей, получившим право на относительно комфортную жизнь, он никогда не питал особой симпатии. Но пропадает она так же быстро, как и появилась; парню явно нужна помощь, а Кенсу даже при очень сильном желании не сможет оставить его замерзать в лесу окончательно.

Так что он цепляет топор к креплению на поясе, с трудом поднимает парня из сугроба и перекидывает его через плечо.

Тот так и не приходит в себя, только издает что-то среднее между вздохом и стоном.
Кенсу хмыкает.


*


Кенсу сидит рядом и греется кипятком в кружке, когда парень первый раз приходит в себя.

Он открывает глаза и какое-то время с непониманием разглядывает место, где находится. Потом делает попытку высвободить руки из-под той горы одеял, что Кенсу на него навалил, но тщетно.

– Лучше полежи, – советует Кенсу, и парень вздрагивает, видимо, только сейчас осознав, что кроме него в комнате кто-то есть.
Но послушно успокаивается и теперь с любопытством разглядывает самого Кенсу.

– Привет, – говорит он хрипло и слабо улыбается. – Где я?
Кенсу пожимает плечами и отставляет кружку.
– У меня дома. Посреди леса. Точнее не скажу.
Парень хмурится, снова сверлит Кенсу взглядом, но, видимо, так и не найдя в нем ничего опасного, улыбается снова.
– А ты забавный, – говорит он. – Как тебя зовут?
– Кенсу.
– А я Бэкхен, – говорит парень, но закашливается. Кенсу тянется было помочь, но тот мотает головой, успокаивается и устало откидывает голову обратно на подушку. – Спасибо, что подобрал. Мы с тобой потом поговорим, ладно? Очень спать хочется. Я же посплю немного?

Кенсу собирается было ответить, но Бэкхен отрубается, едва успев договорить последнее слово, и уже посапывает во сне.

Это мило, что бы Кенсу не хотелось думать по этому поводу. Он делает последний глоток, встает подбросить дров в печь и снова садится рядом с кроватью.


*


Пару часов спустя Бэкхена начинает лихорадить.

Поначалу он просто тяжелее дышит, и Кенсу, зачитавшийся книгой, не сразу обращает на это внимание. Но потом тот начинает надсадно кашлять и метаться под одеялами.
– Бэкхен? – зовет Кенсу, но тот не отвечает и, кажется, вообще не осознает происходящее.
Кенсу тянется потрогать лоб, он оказывается обжигающе горячим, и это очень-очень плохо.

Кенсу начинает паниковать, он стягивает с Бэкхена одеяла и какое-то время просто стоит, закусив губу, и смотрит на него. Но потом Бэкхен снова кашляет, и Кенсу дает себе мысленный подзатыльник.

Он справится.

Следующие три часа он мечется между улицей, куда бегает за снегом, чтобы растопить его в воду, и Бэкхеном, которому делает компрессы и обтирания.

Поначалу раздевать Бэкхена очень неловко, еще более неловко касаться его кожи (такой белой, что под ней видно сеть сосудов), но Кенсу и так слишком далеко зашел, чтобы отступить сейчас.

Он старается не разглядывать Бэкхена слишком сильно, но попытки проваливаются. Потому что тот требует к себе всего внимания, потому что он даже в таком состоянии оказывается слишком красивым.

Аристократы, пытается презрительно подумать про себя Кенсу, когда в очередной раз проходится влажной губкой по его шее, но выходит скорее восхищенно.

Он немножко ненавидит себя за это и утешается мыслью, что кроме него вряд ли кто-то про это узнает.


*


А потом Бэкхен снова открывает глаза.

– Кенсу? – зовет он.
– Я тут, – отвечает тот и снова трогает его лоб.

Бэкхен улыбается и накрывает его руку своей. В уголках его глаз собираются едва заметные морщинки, и Кенсу почему-то не может оторвать от него взгляда, не может убрать руку, и, кажется, вообще ничего не может больше – только смотреть.

Бэкхен говорит:
¬– Спасибо тебе, – и перехватывает Кенсу за запястье.

У него жар, скорее всего он все еще не в себе, но Кенсу послушно склоняется, когда тот тянет его на себя, ближе.
Возможно, ему тоже передалась лихорадка.
Возможно, это все нервы, и непривычная жара в обычно прохладном доме.

Бэкхен отпускает его руку, кладет ладонь Кенсу на шею и притягивает еще ближе. У Кенсу сердце бьется как у загнанного кролика, он не понимает, почему не вырывается, когда логика и остатки трезвого разума подсказывают обратное.
А потом Бэкхен зарывается своими (идеально красивыми, как уже успел заметить Кенсу) пальцами в его волосы; между их лицами остается всего каких-то пара сантиметров. Он шепчет еще раз:
¬– Спасибо, – и прижимается своим лбом к его.

Кенсу не отвечает. Просто смотрит в лихорадочно блестящие глаза и пытается удержать себя от необдуманных поступков.


*


Бэкхен приходит в себя.

Он все еще кашляет, но, по крайней мере, температура спала – и это хорошо.

Поначалу Кенсу неловко; он просто поит Бэкхена горячим контрабандным чаем (удивляясь, что тот ничего не говорит по этому поводу), разогревает ему последние куски добытого когда-то на свой страх и риск мяса – и молчит.

Бэкхен уплетает еду с аппетитом, которому можно только позавидовать. Кенсу отстраненно размышляет, откуда в нем столько энергии, и куда в таком тощем теле все это поместится.

А потом Бэкхен поднимает на него взгляд, внезапно давится, и начинает кашлять так страшно, что Кенсу, испугавшись, подскакивает и начинает стучать его по спине (наверное, гораздо сильнее, чем следовало бы).
– Все-все, хватит, – отчаянно хрипит Бэкхен и машет руками. – Я в норме.
Кенсу садится обратно и смущенно утыкается обратно в свою кружку с кипятком.

Бэкхен вдруг фыркает:
– Тебе говорили, что ты взглядом убить можешь?
Кенсу удивленно отставляет кружку и приподнимает брови.
– Прости?
– Да ничего, – смеется Бэкхен. – Я просто не ожидал такого пристального внимания.

Кенсу одновременно хочется его стукнуть и смутиться. Поэтому он спрашивает:
– Как вообще так получилось, что ты оказался за куполом?

Теперь приходит очередь Бэкхена смущаться.
Он откладывает вилку, подпирает щеку рукой и переводит взгляд куда-то за спину Кенсу.

– Я сбежал, – отвечает он в итоге. – Ты не представляешь, насколько там внутри все скучно и лицемерно. Мне хотелось посмотреть мир.

Кенсу не выдерживает – начинает смеяться.
Бэкхен поначалу смотрит на него обиженно, потом все-таки присоединяется.

– Самая дурацкая моя идея – а их за всю жизнь было полно, – говорит он. – Правда, я это понял только тогда, когда заблудился окончательно и замерз так, что не смог идти дальше.
– Хорошо, что все обошлось, – искренне говорит Кенсу.

Бэкхен медлит. Потом смотрит ему в глаза и улыбается той самой лихорадочной улыбкой:
– Да. Благодаря тебе.

Кенсу пытается вспомнить, как дышать.
Бэкхен накрывает его руку своей.

Кенсу думает, что сошел с ума, но улыбается ему в ответ.


*


А потом воздух заполняют звуки сирен, и перед домом Кенсу приземляется аэромобиль.

Вломившиеся в комнату стражники с бластерами застают их держащимися за руки – но чувство такта у них определенно отсутствует. Поэтому Бэкхену приходится, не разжимая ладонь Кенсу, выйти вперед и закрыть того собой от направленных на него стволов.

Стражники тут же тушуются и опускаются на одно колено:
– Принц Бэкхен, – говорит старший из них и склоняет голову. – Вам лучше пройти с нами. Император ждет.

Кенсу удивлен настолько, что машинально разжимает руку, но Бэкхен оборачивается к нему, улыбается и весело подмигивает.

– Хорошо, – говорит он стражникам. – Я полечу с вами. Но мне нужно пять минут. На попрощаться.

Кенсу кажется, что он сошел с ума – ведь не может же он на самом деле слышать эти игривые нотки в его голосе. Но когда стражники уходят, Бэкхен доказывает ему, что он абсолютно нормален.

Его губы оказываются именно такими, как Кенсу себе и представлял, а руки на шее – чем-то давно знакомым и родным.
Бэкхен не прекращает улыбаться, достает из кармана телефон и вкладывает его Кенсу в ладонь.
– Я тебе напишу. Обязательно, – говорит он едва слышно, и у Кенсу мурашки бегут по позвоночнику.

От негодования, пытается убедить себя он.

Да, точно, думает он, когда Бэкхен говорит: «Спасибо» – и скрывается за дверью.

– Идиотизм, ¬– говорит он уже вслух, под звуки улетающего аэрокара.

И улыбается.