Билет №163

[KPF]

Название: Gone
Пейринг/персонажи: Чан Дону|Ким Минсок
Группа: EXO, Infinite
Жанр: ангст
Рейтинг: G
Размер: 1280х853
Предупреждения: -
Описание: Ким Минсок - журналист, который ищет вдохновение. И который находит его в одноимённом кафе и в его странном посетителе.

@темы: группа: Infinite, группа: EXO, fest: Winter lottery, работа: коллаж, рейтинг: G

---

Билет №200

[KPF]

Название: Признание
Пейринг/персонажи: Хоя/Дону
Группа: Infinite
Жанр: АУ, флафф
Рейтинг: G
Размер: 786х602
Описание: Порой очень боязно признаться в любви, тем более к парню, с которым вы вместе танцуете в хип-хоп команде. Но чего не сделаешь ради такого милого, по-детски наивного и верящего в чудеса Дону. Даже научишься выдувать сердечки из стекла!

@темы: группа: Infinite, работа: арт, fest: Winter lottery, рейтинг: G

---

Билет №155

[KPF]

Название: Легенды Альбистена
Пейринг/персонажи: Чанёль/Бэкхён, Сехун и т.д.
Группа: EXO
Жанр: романтика, фэнтези, юмор, драма, приключения
Рейтинг: PG-13
Количество слов: 11 800~
Описание: Бэкхён пытался привыкнуть к пиксельному небу, магии, толпам врагов и шкалам состояний вместо реальных физических ощущений. И сам себя проклинал за то, что создал Чанёля настолько идеальным.

Бён Бэкхён испытывал ни с чем несравнимый трепет, сдирая тонкую защитную обёртку с новенького, сегодня купленного диска, ради которого пришлось встать в четыре утра и отстоять шестичасовую очередь. Свежевышедшая «The Legends of Albistan» от знаменитого Кванху Чона под лейблом BGPStudio просто не могла быть провальной! Он ждал её больше полугода, то и дело ползая на страницу разработчика, читая отзывы счастливчиков, которым удалось протестировать закрытую бета-версию и скулил от изнеможения, не в силах больше терпеть. К старым игрушкам интерес был потерян сразу после анонса этой, ведь ему обещали: полное погружение в игру, потрясающий геймплей, десятки опасных врагов и боссов, различные заклинания, многовариантное развитие сюжета и практически полную свободу действий героя, возможность создания своего персонажа (начиная с трусов и заканчивая чертами характера), миссии, квесты, удобное управление, и, что немаловажно, потрясающую графику, которую он уже успел оценить по тизерам.

Бэкхён любовно провёл кончиками пальцев по яркой обложке диска и пнул ногой кнопку включения своего не нового, но уже десятки раз модифицированного и прокаченного компьютера. На монитор диагональю двадцать семь дюймов он в своё время и вовсе грохнул три свои стипендии и деньги с подработки. Пара старых джойстиков, деталей процессора и раздолбанных клавиатур валялись на полке шкафа. Теперь у Бэкхёна были более удобные манипуляторы, огромная чёрная клавиатура, которая стоит больше, чем всё, что на нём сейчас надето, беспроводная мышь, мощные наушники с микрофоном, и недавно купленный бесперебойник. Бэкхёна откровенно бесила проводка в его доме, из-за которой рейды и миссии срывались уже несчётное количество раз. Что толку от всех его модных электронных устройств, если вся долгая миссия может пойти прахом из-за очередного выключения света или выбитых пробок?

Когда диск, наконец, был вставлен в дисковод, и на экране появилась красочная страница загрузки, Бэкхёну показалось, что он близок к оргазму. Он обожал фентезийный мир Средиземья со всеми его потрясающими ландшафтами, городами, разномастными народами, магией и возможностью больших свершений. Это не скучная жизнь простого студента, ограничивающаяся лишь учёбой, друзьями, недосыпом и постоянным желанием чего-нибудь пожрать. К слову о пожрать. Бэкхён нехотя выбрался из удобного кресла на колёсиках и направился на кухню за заготовленными снеками, потому что из-за компьютера он теперь встанет ещё нескоро. Выключив на обратном пути в комнате свет, он погрузил комнату в приятный полумрак, освещаемый лишь голубоватым мерцанием монитора, и снова забрался в своё кресло. Игра загрузилась, и рука Бэкхёна, что уже потянулась к пачке чипсов, замерла на полпути, потому что резко стало не до них. Потрясающая заставка кратко поведала ему о сказочном мире Альбистена, его народах и их свершениях. Ничего нового — он всё это сотни раз видел в трейлерах к игре, но всё равно не мог оторвать взгляд.

Когда, наконец, все вступления были позади, его направили на страницу создания собственного персонажа. И Бэкхён, чувствуя от нетерпения волнительное покалывание в кончиках пальцев, занёс их над клавиатурой и принялся за дело.

Имя: Чанёль
Пол: мужской
Раса: человек
Род деятельности: воин

Может и слишком просто для фентезийного мира, где можно управлять кем угодно, от самой очаровательной эльфийки до последнего отвратительного орка, но Бэкхёну ничто не нравилось так сильно, как мысль о человеке среди волшебства. Он должен быть максимально обычным и простым, но сильным и способным постоять за себя. Поэтому однозначно только мужчина, ведь все эти девушки в непрактичной броне и с огромной грудью для боя, как он считал, никак не годились.

Бэкхён несколько часов провозился с его внешностью, тщательно подбирая каждую деталь. Ну и что, что герой большую часть игры к нему спиной? Он должен быть идеален! Широкие плечи, стройное телосложение, в меру развитая мускулатура, длинные сильные ноги, приспособленные для дальних путешествий. Перейдя к лицу, Бэкхён скрупулёзно взялся за подбор каждой чёрточки, словно готовит не воина, а модель для подиума в какой-нибудь девчачьей игрушке. В итоге Чанёлю достались чуть удлинённые каштановые волосы, волевые брови, большие раскосые глаза, прямой нос, а затем ещё где-то полчаса Бэкхён провозился с губами, пока не остановился тех, которые, как ему показалось, будут красивее всего улыбаться. Уши он тоже подобрал немного специфические, хихикнув себе под нос и решив, что пусть у этого красавца всё же будет что-то немножко эльфийского. Одежду и броню он выбирал из самых прочных, отдавая при этом предпочтение наиболее лёгким и не стесняющим движения вариантам, на этот раз забив на их внешний вид. Его персонаж и так красивый, поэтому никакие драгоценные камни и витые узоры на доспехах ему не сдались. Лишь удобная походная броня и ничего лишнего.

С личностными характеристиками персонажа тоже пришлось повозиться. Выделенные сто баллов надо было распределить по пяти пунктам, а Бэкхёну ужасно хотелось дать по сотне на каждый. Ведь одни качества незаменимы для боя, а вторые важны в поиске союзников. В итоге, промучившись и по несколько раз меняя значения и гоняя туда сюда баллы, он пришёл к выводу, что Чанёль всё же в первую очередь воин. А значит, главное хорошо мечом махать, а всё остальное приложится.

Сила — 30
Ловкость — 30
Отвага — 30
Обаяние — 6
Смекалка — 4

Скептически оглядев полученную таблицу личностных характеристик, Бэкхён пожал плечами. Сильный и красивый — для фентезийного воина сгодится. Он покосился на часы, отмечая про себя, что потратил на Чанёля больше четырёх часов. Потёр глаза и, решив дать им небольшую передышку перед основной игрой, поплёлся на кухню за кофе, а на обратном пути заскочил в туалет, чтобы ничего не отвлекало. Вот теперь он готов!

Добро пожаловать в мир Альбистена! Стань частью легенды!

Спустя несколько секунд сервер перенаправит Вас на поле боя. Вам предстоит найти свиток с миссией, которую необходимо выполнить для прохождения игры.

И пусть сила Гиндрис и Энтелтирана во имя процветания всех народов Альбистена будет с тобой!

Бесперебойник противно запищал, вызывая у Бэкхёна моментальный спазм желудка и шквал матов от негодования, потому что ну только не сейчас! Он сдёрнул с ушей наушники и подскочил в своём кресле, выглядывая в окно, — у соседей свет есть, значит проблема только у него. Может, проводок какой-нибудь отошёл? Лишь бы не пробки!

— Да не ори ты, — выругался он на пищащий бесперебойник, который предупреждал его сохраниться и выключить компьютер, потому что его заряда хватит минут на десять. Но он не хотел выходить из игры, он ведь только начал, он столько ждал этого, чёрт возьми. Наклонившись под стол и запустив руку за системный блок, Бэкхён на ощупь принялся перебирать все проводки в поисках того, который мог отойти. Не тот, не тот, не тот... как вдруг бесперебойник, наконец, заткнулся, а затем что-то оглушительно хлопнуло, и руку пронзила противная вибрирующая боль, что у Бэкхёна едва не посыпались искры из глаз. Он вскрикнул и дёрнулся, пытаясь отцепиться от провода, лишь больно ударяясь затылком о столешницу и проваливаясь в темноту.

৩ ৩ ৩

Сначала к Бэкхёну вернулся слух, заполнив уши противными звуками, похожими на рычание и хрюканье возящихся свиней, перемежающиеся с лязганьем металла и чьими-то криками. Он несколько бесконечных секунд лежал (по ощущениям) на земле, прислушиваясь и пытаясь сообразить где он, и что происходит. Зрение вернулось весьма некстати, сразу же являя ему отвратительную морду, что нависла прямо над головой. Бэкхён истошно закричал и вскинулся, пытаясь отпихнуть от себя чудовище, когда то занесло над ним массивную ржавую секиру.

ЧТО ПРОИСХОДИТ!?

Это, должно быть, дурной сон, и он сейчас проснётся. Но, чёрт возьми, как же страшно! Бэкхён едва успел вскочить на ватных ногах и увернуться от неповоротливой твари — секира прошлась мимо, глубоко впиваясь в мягкую землю. Оно (чем бы ни было) с мерзким досадным рычанием выдернуло её из почвы и, развернувшись к обомлевшему от страха Бэкхёну, снова занесло над головой, готовясь к следующему удару.

— Твою мать, отстань от меня! — Бэкхён не кричал, а натуральным образом визжал, в перерывах между своими воплями уговаривая себя проснуться. Но не помогало. Ему было немного не до оценки окружающей обстановки, но краем сознания он отметил, что всё вокруг (трава, деревья, голубое небо) слишком реально для сна. Как и существо, что надвигалось на него с явным намерением не оставить от него и мокрого места. Мысль о том, что оно очень похоже на орка, озарила Бэкхёна ровно в тот момент, когда тяжёлое оружие снова обрушилось на него, на этот раз ударяя наискосок в область шеи, грозясь разрубить пополам. Он истошно заорал в приступе истерики, когда острие вышло из его тела и обрушилось снова. Боли не было, лишь неприятная вибрация от каждого удара и паника. Это не сон! Но это и не реальность, потому что, в противном случае он бы уже умер или отключился от болевого шока.

— ПОШЁЛ НАХРЕН, Я СКАЗАЛ! — после третьего удара ему кое-как удалось отскочить в сторону. Ноги подвели, и он плюхнулся на задницу, с ужасом замечая, что позади первого орка (?) надвигается ещё и второй. Они страшные, рычаще-хрюкающие создания в тяжёлой толстой броне и с мощным оружием против маленького безоружного и босого Бэкхёна, одетого лишь в домашние спортивки и футболку с символикой BGPStudio. Он стал наугад отползать спиной назад, всё ещё с ужасом глядя в лицо своей погибели, совершенно не желая больше получать секирой. Он полз, пока на его пути не оказался широкий ствол дерева, в который он ткнулся затылком и замер. Ну всё, пипец котятам. Сейчас его добьют.

Бэкхён зажмурился, не желая этого видеть, и затаил дыхание, приготовившись к неизбежному. Звук рассекающего воздух оружия, звон, а затем противный булькающий вскрик. Бэкхён вздрогнул и зажмурился сильнее. Вопль, лязг, снова кто-то мерзко закричал... и тишина.

— Я уж боялся, что не успею, — послышался где-то совсем рядом незнакомый, но приятный бас. Бэкхён медленно приоткрыл веки, тут же замечая тела поверженных орков на земле, а затем задрал голову, чтобы увидеть своего спасителя.
— Чанёль!? — изумлённо воскликнул он, округляя глаза и автоматически зажимая себе рот руками, словно сам испугался того, что произнёс.

Тот лишь кивнул в ответ и протянул ему руку, предлагая помощь. Он был высок, статен, лёгкая броня чуть отливала на солнце в тех местах, где не была прикрыта тёмным дорожным плащом. Его карие глаза действительно были большими, уши чуть оттопыренными, а улыбка... как Бэкхён себе представлял, подбирая ему эти пухлые губы. Он ещё красивей, чем на экране монитора, но...

СТОП.

— Какого хрена происходит? — Бэкхён отдёрнул назад руку, которую уж было завороженно потянул в ответ, желая принять помощь. Он сам поднялся с земли, отряхивая сзади штаны и осторожно отошёл чуть в сторону от «незнакомца». — Ты кто?
— Чанёль, — в искреннем удивлении вскинул брови тот, — ты же сам сказал, Бэкхён.
— Откуда ты знаешь моё имя?

Вместо ответа Чанёль лишь кивком указал ему куда-то вверх, вынуждая задрать голову и осмотреться. Примерно в метре над собой он увидел висящую в воздухе золотистую надпись с собственным именем на латинице, а так же несколько горизонтальных столбиков-шкал разной степени заполненности. Он чёртов персонаж чёртовой игры!

— Скажи мне, что это сон? — Бэкхён умоляюще посмотрел на Чанёля, но тот лишь немного виновато улыбнулся и пожал плечами в ответ. — И что делать теперь?
— Нужно выполнить миссию, а там видно будет, — Чанёль наклонился к одному из поверженных орков и забрал свиток пергамента, что висел в воздухе над его бездыханным телом и чуть искрился, привлекая внимание. — Но сначала тебе нужно восполнить шкалу урона. Тебе здорово досталось.
— И как же её это... восполнить? — Бэкхён снова задрал голову, глядя на свой пожелтевший и наполовину опустошённый столбик «Урон». Помимо него он также заметил ещё такие показатели, как: «Настроение», «Силы», «Сытость» и несколько других. Все они были были в норме, разве что столбик с настроением постоянно, то заполнялся, то доходил до критической красной отметки, вероятно потому, что Бэкхён сам пока не мог определиться, что же чувствует.
— Нам нужно найти шоколад, — заключил Чанёль, пряча свиток в карман. — Его обычно много рядом с полем боя, чтобы игроки могли восполнять силы.
— Шоколад? — Бэкхён скептически приподнял брови.
— Да, пойдём за мной.
— А там кто? — покосившись вниз с холма, Бэкхён указал на людей, всё ещё сражающихся с орками.
— О, это воины из моего отряда. Но это неважно, — Чанёль пожал плечами. — У меня теперь своя миссия, у них своя.

Они шли вдоль извилистой тропинки, уходя всё дальше от места побоища. Бэкхён, чуть успокоившись, мог, наконец, осмотреться по сторонам: всё выглядело потрясающе реалистично. Недаром компания славится за счёт шикарной компьютерной графики — не отличишь от реальности! Или, может, это просто Бэкхёну так кажется, раз уж он стал в некотором роде частью этого мира? Он чуть отстал от Чанёля и подошёл к небольшому кусту, протягивая к нему руку и ощупывая зелёные листочки — как настоящие. Вдохнул полной грудью — воздух свежий и чистый. Неужели даже это разработчики прописали в коде?

— Ты ведь не отсюда, Бэкхён? — голос Чанёля заставил его вынырнуть из собственных мыслей и обернуться к нему.
— Это ты определил исходя из того, что я щупаю кусты? — Бэкхён улыбнулся в ответ.
— Нет, просто ты такой сложный, — он задумчиво перевёл взгляд наверх, изучая его столбики состояний. И вправду, ведь у Чанёля, в отличие от него, был только «Урон». — Это ведь ты создал меня?
— Ну, вроде того, — Бэкхён почему-то смутился. — Надеюсь, тебя всё устраивает?
— Вполне, — Чанёль улыбнулся. — Я рад, что я есть. Спасибо тебе.
— Да не за что, — отмахнулся тот, желая сменить тему. — А вот я-то как сюда попал?
— А это я хотел у тебя спросить.
— Я не знаю.
— Значит, так надо.
— Ну зашибись, — вздохнул Бэкхён и с тоской посмотрел вдаль: поля, поля, поля, деревья, снова поля. Всё это круто, но привычней видеть подобное на экране своего огромного монитора.
— О, а вот и шоколад!

Чанёль, пробравшись через кусты, вышел на очередную полянку, где прямо в воздухе висели и искрились небольшие плитки шоколада. Это выглядело так странно и... волшебно, что Бэкхён на несколько мгновений вовсе позабыл обо всём на свете, просто любуясь представшей перед ним картиной. Ну где же это видано, чтобы шоколадки в воздухе парили!?

— Ты чего замер? — удивился Чанёль. — Бери.
— Просто это так классно, — выдохнул Бэкхён, несмело делая шаг по направлению к переливающимся сладостям. — Волшебство.
— Это? — Чанёль добродушно рассмеялся, забавляясь его реакцией. — Да ты, видать, из совсем какого-то дремучего мира явился, раз тебя такая ерунда впечатляет. Что же ты при виде эльфов и драконов скажешь?
— Ничего, просто упаду в обморок, — честно ответил Бэкхён, не обижаясь на подобные насмешки. Видел бы Чанёль электрические приборы, автомобили и метро — тоже, небось, офигел бы.
— Бери, просто дотянись рукой, — велел он, сам уже вынимая из-за пазухи свиток и разворачивая его.

Бэкхён протянул руку к одной из парящих шоколадок и осторожно коснулся кончиками пальцев. Тело тут же приятно завибрировало (не так, как при атаке орков), а шоколадка с магическим «бздынь» испарилась в воздухе. Зато самочувствие сразу стало получше, а шкала урона полнее и приятного зеленоватого цвета. Таким образом, Бэкхён ухватил ещё пару шоколадок, полностью восполняя нанесённый орками ущерб.

— Что дальше? — поинтересовался он, переводя взгляд на Чанёля. Тот как раз оторвался от изучения свитка.
— Тут сказано, что нам нужна медаль за отвагу, а затем магическое усыпляющее зелье. Идти в сторону Эталранорта, остальные указания проступят после выполнения этих.
— Э... — всё, что смог выдать Бэкхён. Серьёзно? Они будут выполнять квесты, прямо как в настоящей игре? Хотя стоп, чего это он, они же и есть в игре.
— Медаль за отвагу — фигня. Её дают за пятьдесят убитых орков, — Чанёль задумчиво постучал пальцами по подбородку, а у Бэкхёна сердце ушло в пятки. Он с этими тварями встречаться как-то больше желанием не горел. — А вот с зельем посложнее будет. Для этого нужен маг или зельевар. Впрочем, по ходу дела разберёмся.

Чанёль ободряюще улыбнулся, с готовностью лязгнув мечом в ножнах, а Бэкхён лишь вздохнул. Он обожает компьютерные фентезийные игры, но хватит ли у него сил и мужества пройти одну из них на самом деле?

৩ ৩ ৩

— Смотри, Калмор, — прошептал Чанёль, когда они, уже в сумерках, сошли с основной дороги. — Деревня кузнецов и мастеров по коже. Тебя нужно снарядить. А то это твоё странное одеяние слишком уязвимо, если только не таит в себе какой-то магии.
— Разве что магию недельной нестиранности, — невесело усмехнулся Бэкхён.
— А оружие твоё где?
— У меня нет оружия. В моём мире с мечами и секирами по улицам бегают только долбанутые ролевики и косплееры.
— Как же вы защищаетесь от опасностей?
— Не ходим по безлюдным улицам поздно ночью, — Бэкхён пожал плечами. — В остальном — никак. Если уж встрял, то молись и пиши завещание.
— Жестокий мир, — Чанёль покачал головой, а затем прибавил шагу, увидев массивные кованые ворота — вход в деревню.

Они прошли внутрь практически беспрепятственно, пройдя лишь краткий досмотр. Но блестящий значок на доспехах Чанёля о его принадлежности к войскам Альбистена снял все вопросы. Люди в деревне на Бэкхёна смотрели с нескрываемым интересом, заставляя его едва ли не прижиматься к Чанёлю в попытке укрыться от посторонних глаз. Эти люди были странными, заросшими, чумазыми, многие не отличались хорошими зубами, и, что немаловажно, манерами. Впрочем, они хорошо вписывались в здешнюю атмосферу некоторой небрежности, запущенности, но не бедности. Те, кто снабжает воинов оружием и доспехами, не могут жить в бедности.

— Двадцать золотых, — назвал свою цену один из кузнецов с сединой в бороде, когда за Чанёлем и Бэкхёном закрылись ставни дверей его дома.
— Всего-то? — улыбнулся Чанёль, хлопая себя по бедру, где под плащом приятно позвякивали монеты в мешке.
— Ну так ему же почти детский размер сгодится, — усмехнулся мужчина, а затем повернулся к Бэкхёну. — Кто ты, малыш, хоббит?
— Я человек, — обиженно насупился тот. Вообще-то, в его мире его рост считался вполне себе средним.
— Человек? — мужчина снова хмыкнул. — То-то я думаю, что это за хоббит с такими крохотными ногами и без должной шевелюры?
— Так, знаете, что... — сердито начал Бэкхён, но Чанёль вовремя ухватил его за шкирку и оттащил в сторону, не позволяя наломать дров.

Это было обидно. Будет тут его ещё какая-то кучка пикселей оскорблять! Но всё же у этой кучки пикселей внушительные размеры и огромный арсенал оружия, а у Бэкхёна, кроме чувства уязвлённого достоинства, по прежнему ничего. Поэтому он подавил в себе желание лезть на рожон и, недовольно скрестив руки на груди, отошёл в сторону, позволяя Чанёлю самому заняться этим делом. В итоге ему были выданы тканевые штаны, рубаха, кожаная жилетка с кучей кармашков и петель для небольших ножей, сапоги из толстой грубой кожи, лёгкие латы, закрывающие грудь и живот, а так же собственный меч в ножнах и несколько других орудий. Когда Бэкхён, не без помощи Чанёля, втиснулся во всё это, зашнуровал нужные шнурки, закрепил ремни и посмотрел в зеркало, то просто ахнул. Гораздо круче, чем у тупых косплееров! А, главное, всё настоящее, а не из маминых занавесок и папье-маше. Ну, настоящее настолько, насколько в принципе можно считать настоящим этот мир.

— Вот теперь можно и делом заняться, — Чанёль широко улыбнулся, довольный обновками Бэкхёна, и накинул ему на плечи лёгкий дорожный плащ вроде того, что был на нём самом.

Он отцепил с пояса мешочек с золотом и, отсчитав двадцать монет, протянул их мастеру. С приятным «дзынь» в золотистом свечении те исчезли, едва коснувшись его ладони, а над его головой воспарила и пропала надпись «+ 20». Бэкхёну всё ещё было странно наблюдать за подобными превращениями, хотя физика игр и была ему хорошо знакома.

— ОРКИ! — воскликнул кто-то снаружи, а затем раздался громкий крик, дудение рожков и лязг металла.
— Что снова нужно этим тварям? — зарычал кузнец, хватая со стены одну из секир помощнее и выскакивая на улицу.
— Что ж, — улыбнулся Чанёль, переводя взгляд на Бэкхёна. Его глаза блестели в предвкушении. — Вот и наша медаль за отвагу! Идём!

Бэкхён его энтузиазма не разделял, и хотел уж было протестующе завопить, но тот снова схватил его за шкирку и бросился наружу — только успевай ноги переставлять. Орков даже на первый взгляд было гораздо больше, чем им было нужно. Они противно орали, обстреливали деревню подожжёнными стрелами и снарядами из катапульт. Бэкхёну захотелось исчезнуть, спрятаться где-нибудь, свалить отсюда как можно дальше. Его шкала настроения была настолько красного цвета, что краснее, кажется, просто не существовало в природе. Ему было совсем, совершенно, нихренашеньки не весело, не здорово, не хорошо. В отличие от Чанёля, который с громким воплем накинулся на первого орка, с поразительной ловкостью нанося по нему удары и выбивая его крохотную орчью электронную душонку.

— Один есть! — радостно сообщил он, оборачиваясь на замершего Бэкхёна, а затем изумлённо округлил глаза и указал ему куда-то за спину. — А вон тот красавчик твой.

Бэкхён в ужасе обернулся, ожидая, что ему сейчас разнесут секирой башку, но нет. Позади него и правда стоял орк, но лишь правда тупо стоял. Над его головой крутился кристаллик, а шкала урона показывала половину — значит, от кого-то ему уже досталось. И пока Чанёль с восторгом отправил в перезагрузку ещё четверых орков, Бэкхён, буквально прижав в страхе уши, стал медленно обходить застывшего недруга. Тот на него никак не реагировал, даже обидно.

— Ну ладно, — тяжело выдохнул Бэкхён, вынимая из ножен свой меч. Он ещё чуть потоптался на месте, не решаясь подойти ближе, но орк вдруг шевельнулся, и тогда он, со страху заорав громче прежнего, пару раз саданул по нему мечом, куда придётся.

— Молодец! — крикнул Чанёль. — Осталось ещё тридцать два!

Бэкхён в ужасе посмотрел на поверженную груду пикселей, что теперь валялась у него под ногами. Так, одного он убил, Чанёлю, значит, уже помог, с него хватит. А что для Чанёля сорок девять орков? Да пустяк наверняка.
И действительно, тот умудрялся расправляться с ними с такой завидной скоростью и ловкостью, что зависть брала. Бэкхён так умел разве что за монитором. Он отполз в сторону, прячась за перевёрнутой телегой с кучей осколков битых глиняных горшков и задержал дыхание, надеясь, что его тут никто не найдёт. Нахрен это фентези!

— Хэй, Бэкхён! — раздалось спустя какое-то время. Он разжал уши, которые закрывал, чтобы не слышать звуков борьбы, и осторожно выглянул из своего укрытия. Чанёль стоял возле груды тел, его урон был пуст на две трети, а рядом, окутанный приятным голубоватым свечением, порхал крупный медальон на ленте. — Вот и наш приз. Возьми его.

Он широко улыбался, а Бэкхёну стало стыдно за себя.

— Сам бери, ты же их убил, — пробубнил он в ответ, всё ещё не решаясь выйти из укрытия, хотя остальные орки уже отступили. — Почему они ушли? Их же было больше.
— Потому что они тут больше не нужны, — в искреннем удивлении, словно Бэкхён сказал какую-то ерунду, вскинул брови Чанёль. — Нам надо было пятьдесят орков для прохождения первого задания — мы их получили.
— Ты хочешь сказать, что всё, что здесь происходит, подстроено под нас?
— Скорее, что происходит с нами, то подстроено под нас так или иначе, а не весь этот мир. Иначе говоря, какой смысл давать миссию, с которой невозможно справиться?
— То есть, нам дают задания, а потом средства для их исполнения? — Бэкхён всё же выбрался из своего укрытия.
— Средства и препятствия. Разве не в этом логика всех игр? — улыбнулся Чанёль, а затем снова кивком головы указал на медальон, призывая его взять.
— Какого вообще знать, что живёшь в игре? — решился поинтересоваться Бэкхён, осторожно обходя гору трупов и протягивая руку к заработанному ими артефакту. Тот привычно зазвенел и исчез, моментально давая почувствовать Бэкхёну тяжесть в кармане.
— Наверное так же, как жить в любом другом мире, — пожал плечами Чанёль. — Мне тут комфортно.
— Ладно, прости, что спросил.
— Что ты, всё в порядке.

Бэкхён уже даже жалел, что подобрал Чанёлю эти дурацкие красивые губы, которые так потрясающе улыбаются. Потому что у него каждый раз щемило сердце, когда он видел эту улыбку. И, вообще, зачем он сделала его таким идеальным? Таким, каким сам всегда мечтал быть?

৩ ৩ ৩

— Нам велено идти в Эталранорт, — Чанёль задумчиво почесал затылок. — Вероятно, там мы сможем раздобыть зелье.
— И как нам найти этот Эталранорт?
— По карте.

Вытащив из-за пазухи карту, Чанёль хлопнул по ней ладонью, и она тут же развернулась в воздухе, подсвечивая место, где они находятся, и то, которого им нужно достичь.

— Значит, идём на север, — он снова довольно улыбнулся и, свернув карту, бодро зашагал по дороге, ведущей прочь от полуразрушенной деревушки. Деревушки, что пострадала, кстати, из-за них, но кого это волнует?
— Эй, умник, север в другой стороне, — усмехнулся Бэкхён, догнав его. — Ты хоть на компас смотрел?
— Оу, — сконфуженно почесал затылок Чанёль, задирая голову и замечая в воздухе компас, указывающий направление. — Я о нём всё время забываю.

Бэкхён, довольный тем, что хоть в чём-то не опростоволосился, разогнал свою шкалу настроения почти до максимума и бодро пошагал в нужную сторону. Она вполне могла достигнуть своих ста процентов, если бы не беспокойство, что урон Чанёля оставляет желать лучшего. Нужно найти эти несчастные шоколадки.

— А что будет, если нас убьют? — с опаской поинтересовался он. Идти бок о бок с Чанёлем было удивительно приятно и спокойно. Почему-то казалось, что этот парень обязательно защитит в любой ситуации.
— Не знаю, — тот пожал плечами. — Может выбросит на старт игры с первоначальными характеристиками, а может на этом всё сразу закончится. Лучше нам это не проверять и пройти миссию целиком и живыми.
— Отстой, — вздохнул Бэкхён.
— А в твоём мире что происходит после смерти?
— О-о-о, — он многозначительно закатил глаза. — Об этом столько споров и рассуждений, но никто на самом деле не имеет понятия.
— Что ж, выходит, что у нас так же.
— Да, только у нас удар секирой по башке шоколадкой не лечится, так что вам, пожалуй, повезло больше, — Бэкхён усмехнулся, а затем задумчиво поскрёб кончиками пальцев подбородок. — С другой стороны, в моём мире меня за двадцать три года никто ни разу не бил секирой.
— Ты смешной, — хихикнул Чанёль, и это снова выглядело до того очаровательно, что аж бесило.
— Ой, прекрати! — Бэкхён с показным возмущением хлопнул его по правому плечу, а затем ещё раз для профилактики, и испуганно отскочил в сторону, когда едва ли не из самого Чанёля выскочила какая-то полупрозрачная таблица-меню. — Что это!?
— Мои характеристики, — ответил тот, с любопытством покосившись на выползшее меню.
— Как!?
— Ты же сам кликнул два раза.
— Тьфу ты, блин. Предупреждать надо, — выдохнул Бэкхён, разглядывая столбики с баллами, которые сам недавно мучительно проставлял Чанёлю, желая наделить его самыми лучшими качествами. — Прикольно. А я могу теперь тут что-нибудь поменять?
— Не надо во мне ничего менять! — Чанёль отошёл на шаг назад и отрицательно замотал головой.
— Да ладно-ладно, не буду. А давай мои посмотрим? — предложил Бэкхён. — Всегда было интересно, сколько же во мне разных качеств. Только бы не разочароваться.
— Уверен, что в тебе всё самое лучшее, — расслабившись, что его не собираются менять, улыбнулся Чанёль, скрывая своё меню.

Бэкхён невольно тоже улыбнулся в ответ, хотя сам сильно сомневался. Смелости в нём точно с гулькин хе... нос, простите. Иначе во время боя он бы не прятался за телегой, оставив Чанёля одного разбираться с кучей орков, рискуя при этом своей жизнью. Он позволил ему самому пару раз хлопнуть себя по правому плечу, вызывая меню, и несколько разочарованно уставился на результат:

Сила — ??
Ловкость — ??
Отвага — ??
Обаяние — ??
Смекалка — ??

— Я же говорил, что ты слишком сложный, — Чанёль снова ободряюще похлопал его по плечу, скрывая меню, а затем ещё зачем-то потрепал по волосам.

Вот вроде бы сильный и бесстрашный воин, а касаться умеет так мягко и приятно, что Бэкхёну захотелось очень глупо улыбаться. Только вот он не стал, сохранив непроницаемое выражение лица, хотя шкала настроения его беспощадно палила.

৩ ৩ ৩

— Успокойся, в Эталранорте точно шоколада полно, — заверил Чанёль, уставший слушать опасения Бэкхёна на тот счёт, что ему нужно восстановиться. А иначе он помрёт при следующей же встрече с орками.

И действительно, едва они ступили на территорию королевства, как эти шоколадки стали появляться тут и там. Бэкхён попытался взять одну из них и принести Чанёлю, но та лишь «бздынькнула» в его руках и растворилась в воздухе, заставляя рассердиться. Ругаясь на этот криво написанный разработчиками мир, запрещающий брать в руки и про запас такие важные предметы, он допихал Чанёля до шоколадок и велел ему срочно «лечиться», потому что его практически пустая шкала урона доводила его уже до нервной чесотки.

— Нам нужно найти место для ночлега, — заключил поправившийся Чанёль. — Уже стемнело.
— Я не устал, — пожал плечами Бэкхён. — Разве не лучше нам продолжить миссию?
— Устал, — нахмурился Чанёль, указывая на его шкалу силы. — Если её не восполнить, то твои боевые способности будут заметно снижены.

Способности — слишком громкое слово для того, кто с горем пополам прикончил единственного «парализованного» орка, но Бэкхён решил не спорить. Он не чувствовал усталости, так же, как не чувствовал голода, боли или каких-то других вещей, но в этом мире правят не привычные физические ощущения, а пресловутые столбики. И раз эти столбики говорят ему, что он устал или голоден, значит, так оно и есть.

— Почему тебе не нужен сон? Еда? Не нужны же? — Бэкхён задумчиво таращился на единственную шкалу урона Чанёля, когда они брели вдоль одной из улиц старого города, освещённой красивыми магическими огнями.
— Зачем это воину? Только будет отвлекать игрока от основной миссии. Моё дело бегать и убивать. Разработчики позаботились о том, чтобы мне ничто не мешало.
— А мои «разработчики» в своё время меня ставили в угол, если я отказывался есть рисовую кашу, — усмехнулся Бэкхён и тут же влепился носом в замершего на полпути Чанёля.
— Вот этот дом сгодится, — указав на символ своего отряда на одной из дверей, Чанёль воодушевлённо улыбнулся и коротко постучал.

৩ ৩ ৩

Бэкхён лежал в постели небольшого уютного домика, хозяева которого по просьбе Чанёля накормили его похлёбкой, вкуса которой он не почувствовал (она вообще исчезла из горшка, едва Бэкхён коснулся её ложкой), но зато восстановилась шкала сытости. Теперь же он лежал и задумчиво комкал в пальцах краешек тонкого одеяла, пытаясь понять, каков он на ощупь. Вроде бы мягко, а вроде бы никак — он всё не мог определиться. В углу комнаты парил крохотный огонёк, дающий слабое освещение. Он колыхнулся, когда мимо него кто-то прошёл, и Бэкхён невольно вздохнул, когда кровать прогнулась под тяжестью веса Чанёля. Он сел рядом и положил широкую ладонь ему на голову, мягко ведя ею по волосам.

— Удобно?
— Не знаю, — честно ответил Бэкхён. Единственное, что он сейчас ощущал, так это то, что рука у Чанёля тёплая и ласковая.
— Что с твоим настроением? — обеспокоенно спросил тот. — Всё ведь хорошо. Завтра найдём мага.

Бэкхён перевернулся на спину, и теперь мог видеть свои столбики над головой, что твердили ему, что он сыт, здоров, но не очень-то счастлив. Рука Чанёля не пропала и теперь заботливо гладила его щёку, отчего внутри становилось немного спокойней, а шкала настроения пусть мизерными шажками, но нарастала.

— Да, — он согласно кивнул, не желая посвящать Чанёля в свои тревоги. Ему ведь не понять, насколько это странно для простого человека быть здесь. — Ты ложишься?
— Нет, не буду тратить время на эту ерунду, — отмахнулся тот, снова широко улыбаясь. — Лучше осмотрю местность, а ты отдыхай.
— Ох, — вздохнул Бэкхён, одарив его серьёзным взглядом. — И зачем я тебе дал обаяния больше, чем ума? Стукнуть хочется, а рука не поднимается.
— Но мне правда не нужно отдыхать, — Чанёль улыбнулся ещё искренней, что у Бэкхёна и вовсе защемило сердце, выступив влагой на глазах.

Он в дурацком искусственном мире, к которому всё не может привыкнуть. А рядом с ним его руками вылепленный чар, который сводит с ума своей идеальностью и теплотой в глазах. Бэкхён просто хотел, чтобы тот был хорошим воином и легко проходил миссии, он не хотел делать его настолько безупречным.

৩ ৩ ৩

Он проснулся, когда за окном уже было светло, и первую долю секунды решил, что всё произошедшее ему просто приснилось. Но нет, он в крохотной хижине бывалого солдата и его жены, на нём всё та же походная одежда, а над головой, переливаясь, болтается собственное имя. Шкала сил была заполнена, поэтому Бэкхён с чистой совестью выбрался из кровати и тихонько направился в сторону дверей, ведущих на улицу, привлечённый странным шумом. Чанёль обнаружился во дворе. Огромным массивным топором он ударял по толстым пням, и те превращались в кучки идеально ровных поленьев. И с каждым таким ударом из-под его топора выскакивала «+1» монетка.

— Деньги зарабатываешь? — улыбнулся Бэкхён, всё ещё стоя в дверях и опираясь на косяк. Настроение его было гораздо лучше, чем вчера. А вид трудящегося Чанёля и вовсе добавлял шкале несколько пунктов.
— Да, решил вот потрудиться, — тот отложил топор и повернулся к нему, всё так же широко улыбаясь и щурясь от полуденного солнца.

Он выглядел настолько живым и настоящим, что невозможно было поверить, что ещё вчера его не существовало. И что он всего лишь комбинация нулей и единиц, красивая кучка пикселей и предписанных характеристик. Он выглядел не менее настоящим, чем сам Бэкхён. Хотя последний уже и в собственной реальности начинал сомневаться.

— Я нашёл мага, — сообщил Чанёль, подходя к нему ближе. — Нам нужно пойти к нему и договориться.
— Хорошо, — Бэкхён забежал обратно в дом и, схватив со спинки массивного деревянного стула свой плащ, с помощью Чанёля снова закутался в него.

৩ ৩ ৩

Они постучали несколько раз, но дверь им никто не открыл. Тогда Бэкхён, пожав плечами, сам толкнул её, с удивлением обнаруживая, что та легко поддалась. Они прошли внутрь просторного дома и нерешительно встали на месте, увидев в центре комнаты замершего юношу. Он, словно задумавшись, стоял возле длинного стола, на котором была просто куча всевозможных цветных и бурлящих колбочек. А над головой у него крутился голубоватый кристаллик и имя.

— Сехун, — позвал Бэкхён, но юноша на него никак не отреагировал, лишь задумчиво хмыкнул и принялся раздражённо топать ногой. — Почему он нас игнорирует?
— Наверное хозяин отошёл, — пожал плечами Чанёль. — Вон видишь кристаллик у него над головой. Значит, за него кто-то играет.
— Ясно, — удивлённо вскинул брови Бэкхён, подходя к юноше чуть ближе и внимательно рассматривая его.

У того были белоснежные волосы, аристократические черты лица, худощавое стройное тело, облаченное в серебристые одежды с красивой вышивкой и тонкий полупрозрачный плащ-мантия. Даже сапоги на нём были красивого серебристого цвета, словно весь он такой прекрасный принц, сотканный сплошь из волшебной пыли.

— Бьюсь об заклад, за этого красавчика играет девчонка, — хихикнул Бэкхён. — Погляди, какой ш-ш-шладенький.
— Может быть, — Чанёль тоже подошёл ближе, с интересом обходя Сехуна вокруг.
— Так, ну а как нам его растормошить? Эй, чувак! Где твоя хозяйка? — Бэкхён похлопал его по плечу, вызывая меню, и заинтересованно посмотрел на выползшие цифры.

Сила — 10
Ловкость — 5
Отвага — 1
Обаяние — 1
Смекалка — 83

Умный, чёрт бы его побрал. То, что надо.

— Эй, ну ты так нагло в душу-то не лезь, — вдруг огрызнулся Сехун, заставляя их с Чанёлем подпрыгнуть от неожиданности. — А ну закрой!
— Пардон, — Бэкхён аккуратно снова «кликнул» по нему два раза, сворачивая меню и отходя на пару шагов назад. На всякий случай.
— Прости за беспокойство, — начал Чанёль, включая своё обаяние, которого Сехуну, например, очень уж не хватало. — Но мы хотели бы попросить тебя о помощи. Нам нужно усыпляющее зелье.
— Ничем не могу помочь. Решения принимает хозяин, — ответил тот, снова вздыхая и начиная топать ногой.
— Ну и где он? — нахмурился Бэкхён. — Долго нам смотреть, как ты тут торчишь на месте?
— Не знаю, — едва Сехун успел ответить, как вдруг подскочил на месте и, выхватив из ножен короткий меч, начал метаться по комнате, едва не сбивая стол и Чанёля с Бэкхёном с ног.
— О, хозяйка вернулась, — догадался Бэкхён, едва успевая отскочить в сторону, когда чуть не получил от Сехуна мечом между глаз. — Дура! Мы свои!
— Нужно пойти на диалог, диалог! — завопил Чанёль, бегая вокруг стола. Ему ничего не стоило вытащить меч и хорошенько садануть по юному магу, но он не хотел развязывать конфликт.
— А я что делаю? — снова уворачиваясь от Сехуна, взвизгнул Бэкхён.
— Да так она нас не слышит! Нужно вызвать меню левой клавишей! — с этими словами Чанёль подскочил к Сехуну со спины и скрутил ему руки.

Тот тут же начал изо всех сил топать ногами, пытаясь вырваться, но получалось у него слабо. Бэкхён тем временем два раза хлопнул его по левому плечу, и тут же выскочила пустая строка с мигающим курсором.

— Здрасте, — понятия не имея, как это делается, громко и почти по слогам произнёс он, глядя на курсор.

Что-то блямкнуло, а затем в строке высветилось его сообщение.

Baekhyun: Здрасте.
Sehun: И вам не хворать.

— О! Она мне ответила!

Убедившись, что Сехун больше не вырывается, Чанёль отпустил его и обошёл вокруг, становясь спереди возле Бэкхёна и тоже с интересом глядя на переписку.

— Нам нужна твоя помощь, — снова начитал Бэкхён, наблюдая, как появляется текст.

Sehun: Какая?
Baekhyun: Сонное зелье.

Они с Чанёлем дружно уставились на курсор в ожидании, а Сехун лишь вздохнул и скрестил руки на груди. Прошла, наверное, минута или две, но ответа так и не последовало.

— Она снова ушла? — удивлённо вскинул брови Бэкхён. — Понос у неё, что ли?
— Не знаю, — поскрёб в затылке Чанёль.
— Что такое понос? — поинтересовался Сехун.
— Забудьте, — отмахнулся Бэкхён и снова уставился на курсор. — Эй, алё!

Baekhyun: Эй, алё!
Sehun: Что вы дадите взамен?
Baekhyun: Медаль за отвагу.
Sehun: Идёт.

— О, с тобой приятно иметь дело, красотка, — довольно улыбнулся Бэкхён, тут же натыкаясь на сердитый взгляд Сехуна. — Да я не про тебя, а про хозяйку твою.

Вместе с Чанёлем они отошли в сторону, освобождая Сехуну пространство, готовясь наблюдать за увлекательным процессом. Тот принялся перебирать всевозможные склянки с зельями разных цветов, из которых постоянно вылетали очки за правильные действия. Он что-то смешивал, бормотал, снова смешивал, и повсюду летали надписи типа «Exellent!». Молодец, значит, хорошо справляется.

— Готово, — наконец, хмуро заключил Сехун, и Бэкхён тут же с готовностью подскочил со своего места, подходя к нему.

Колбочка с приятной прозрачно-изумрудной жидкостью была у него в руках. Бэкхён вытащил медаль за отвагу и протянул ему, желая совершить честный обмен, но Сехун не двинулся с места.

— Ну, чего опять за фигня? Эй! Есть кто дома? — он почти в плотную приблизился к лицу Сехуна, но тот в ответ лишь нахмурился. — Так, ну всё, меня эта диарейная достала уже.

Baekhyun: Тебя там прорвало? Задолбала уже пропадать! Отдай зелье.
Sehun: Офигел? Я парень!
Baekhyun: Школота проклятая, отдай зелье уже, или гони имя и адрес, я тебя найду!
Sehun: Лу Хань. И мне 25. Адрес ещё нужен?

— Ладно, живи, — в сторону буркнул Бэкхён, отходя от Сехуна на пару шагов назад.

Чанёль не удержался от смешка, а затем, забрав из его рук их награду за орков, решил дальше сам общаться с Сехуном и его хозяином. А Бэкхён подумал, что если бы ему была доступна собственная шкала характеристик, он бы увидел, что графа со смекалкой у него на нуле.

— Что ж, с успешной сделкой всех нас, — губы Чанёля привычно растянулись в улыбке, а снаружи послышался уже не менее привычный отвратительный рёв.
— ЧТО ЭТО!? — в панике округлил глаза Сехун.
— Орки, — вздохнул Бэкхён.
— Как орки? Зачем орки!?
— Что ты орков не видел никогда что ли? — удивился Чанёль, вынимая из ножен свой меч.
— Я городской маг! Мне встреча с ними по сценарию не положена. Это только для воинов!
— Ну, поздравляем тебя тогда, — пожал плечами Бэкхён, на самом деле прекрасно его понимая. — Останешься или пойдёшь с нами?
— Ни за что! — воскликнул Сехун в ответ, и принялся с разбегу в панике хлестаться об стену, потому что, видимо, его хозяин был с ним солидарен.

Бэкхён лишь покачал головой и вместе с Чанёлем выскочил на улицу. Орки действительно были близко, но за пределами городских стен. За пазухой Чанёля что-то звякнуло, и он вытащил свиток с миссией.

— Нам нужно помочь городу удержать осаду, — заключил он, прочитав новую запись, а затем снова свернул пергамент, и тот исчез у него под доспехами.
— Кто бы сомневался, — обречённо выдохнул Бэкхён.

৩ ৩ ৩

— Нужно поджигать стрелы здесь, — Чанёль указал на чан с огнём, обведённый магическим кругом, — а затем стрелять по оркам!
— Но я не умею стрелять! — Бэкхён в ужасе посмотрел на выданные ему кем-то из солдат лук и стрелы.
— Тут уметь и не надо. Просто берёшь стрелу, — Чанёль вытащил одну из своего колчана и засунул в огонь, поджигая, — потом идёшь и встаешь в один из тех светящихся кругов. Если будешь стрелять не оттуда, то не попадёшь.

Он сам подбежал к одному кружку и, встав в центр, ловко подстрелил одну из мерзких досаждающих тварей, что карабкалась по стене наверх.

— Понял, — без особо энтузиазма Бэкхён тоже взял стрелу, поджёг её, а затем, выбрав один из кругов, выстрелил. Всё получилось как-то само собой и точно в цель. Окрылённый первым успехом, он тут же радостно подскочил на месте, и снова помчался к чану с огнём.

Последующая битва напоминала куда больше какие-то весёлые старты в начальной школе, а не реальный бой. Главное было успевать бегать от круга до огня и обратно быстрее, чем орки успевают взбираться на стену, а остальное за них делала игровая механика. Бэкхён бы, наверное, здорово запыхался или вовсе свалился бы от такой беготни, будь оно в реальной жизни. Но здесь лишь шкала сил светилась тревожным красным светом, в то время, как он сам не чувствовал ни малейшего дискомфорта. Казалось, вечно мог бы так бегать. Вот только, когда выделенный ему игрой запас сил всё же иссяк, начались сложности. Скорость его заметно снизилась, из-за чего он перестал успевать возвращаться до магического круга, и пару раз пальнул из лука с того места где стоял, разумеется, промахиваясь.

— Сзади! — воскликнул Чанёль, и Бэкхён почувствовал противную вибрацию, когда ему в затылок прилетело острием секиры. Он испуганно обернулся, и от второго удара его спас Чанёль, вставший на пути секиры, принимая удар на себя. Бэкхён вскрикнул и отскочил в сторону, занося свой меч и ударяя орка в бок. Но, к его немалому ужасу, у ним подоспели ещё пятеро.

— Бэкхён, не забывай про осаду! Стреляй, я беру их на себя! — выкрикнул Чанёль, яростно отбиваясь от сразу шести противно рычащих и хрюкающих огромных тварей.

Бэкхён выхватил из колчана сразу две стрелы, надеясь, что подобный финт прокатит, и опустил их в огонь. А затем, с трудом огибая несущегося навстречу орка, направился к магическому кругу. Медленно, он двигается чертовски медленно! Наконец, достигнув нужного места, он разом запустил две стрелы, и они, игнорируя заданную траекторию, разлетелись в две стороны, поражая сразу двух недругов. Откуда-то снизу послышался истошный рёв, а затем команда на незнакомом неприятном языке. И, о чудо, они стали отступать.

— Получилось! — послышался позади радостный голос Чанёля, а сердце Бэкхёна сделало кульбит. Он боялся, что когда обернётся, тот может оказаться среди погибших.

Но радоваться было слишком рано. Шкала урона Чанёля была кроваво-красного цвета и практически пуста. Ещё бы чуть-чуть, и он бы действительно погиб.

— Нужно срочно тебя вылечить, — охнул Бэкхён, с ужасом глядя на крохотную красную полоску, отделяющую его от смерти.
— Да, но сначала... — начал Чанёль, услышав звон пергамента с заданиями за пазухой, но Бэкхён лишь схватил его за руку и потащил за собой.
— К чёрту!

Они обошли половину города, но парящих в воздухе шоколадок, когда они были так нужны, не обнаружилось. Их уничтожили? Или они им больше не положены? Как это понимать?

— Бэкхён, нам нужно идти дальше. Здесь мы уже всё закончили, — улыбнулся Чанёль. Его рука уже горела от того, как крепко сжимал её Бэкхён, не желая выпускать из своей ладони. — Мы найдём что-нибудь по пути.

৩ ৩ ৩

Дальше их дорога лежала через Рантор в сторону долины троллей, и Бэкхёну это, мягко говоря, совсем не нравилось. Орки ещё хрен с ними, но тролли? А дальше что? Драконы и сам ктулху?

— Тебе страшно? — спустя какое-то время пути в молчании спросил Чанёль. — Почему тебе страшно, Бэкхён?
— С чего ты взял? — тот попытался придать своему голосу невозмутимости, но на самом деле он боялся. Боялся, что Чанёль споткнётся, и этого будет достаточно, чтобы выбить из него последний дух.

Вместо ответа ему лишь было указано наверх, и снова пришлось нехотя задрать голову. Шкала «Страх» была полна почти до самого края.

— Что это? Её не было, — удивился Бэкхён.
— Видимо, до этого ты не испытывал страха.
— Я не испытывал?! Да я только его и испытываю, как тут оказался!
— Значит этот страх иного рода, — задумчиво пожал плечами Чанёль и снова мягко улыбнулся.

Почему он всё время улыбается? Почему каких-то жалких шесть баллов обаяния — это так бесконечно много?

— Я боюсь, что ты сдохнешь и оставишь меня одного. И тогда сдохну я, — проворчал Бэкхён в ответ, хотя на самом деле он просто не хотел расставаться с Чанёлем.
— Эй, я ещё живой, — искренне и низко рассмеялся тот в ответ.
— Тш! — Бэкхён вдруг весь натянулся в струну, заметив вдалеке за деревьями слабое золотистое свечение. Это может быть то, что им нужно.

Действительно, целая поляна шоколада, но было одно весомое но. Тролль. Грёбаный огромный тролль. Ростом под три метра, мощный, с тёмно-серой толстой кожей, безобразной мордой, обломанными клыками и здоровенной шипованной битой в руках. Один удар такой биты с лёгкостью отправит их электронные душонки к праотцам — в этом Бэкхён не сомневался.

— И что делать? — с истерическими нотками в голосе громко прошептал Бэкхён, когда они с Чанёлем затаились в кустах неподалёку. — Может, ну его? Ещё где-нибудь поищем?
— Судя по карте, больше нам искать негде. Мы должны победить его.
— Отлично. Просто прекрасно. И как? Ты посмотри на него! Если бы я мог, я бы уже в штаны наложил!
— Тролли глупы, туги на ухо, а ещё у их крохотных глазок маленький обзор. Если тихонько подойти точно со спины, то он и не заметит. А потом нужно как можно быстрее нанести ему пять ударов. Он неповоротлив, поэтому не может бить того, кто за спиной. Но, если успеет обернуться, то разнесёт своей битой в лепёшку с двух ударов.
— Ладно, уговорил. Я попробую, — вздохнул Бэкхён, с тоской глядя на эту скалоподобную тушу.
— Не вздумай! — Чанёль шокировано округлил глаза. — Я пойду!
— Видимо, всё же надо было тебе мозгов побольше, а смелости поменьше отсыпать, — Бэкхён покачал головой, словно имеет дело с каким-то дурачком. — У тебя урон на нуле почти. Он тебя зашибёт с одного удара. А меня хватит на два.
— Бэкх...
— Я успею убежать, если что!
— Я не могу позво...
— Чанёль! — почти злобно шикнул на него Бэкхён, схватив за грудки. Он бы встряхнул его с удовольствием, да боялся убить неосторожным движением. — Дай мне шанс. Я обещаю, что убегу, если он ударит меня.
— Ладно, — с явной неохотой согласился тот. — Если он нападёт, то беги в мою сторону, я его подобью. Используем эффект неожиданности.
— Договорились.

Бэкхён взволнованно облизнул пересохшие от волнения губы и чуть привстал со своего места, выжидая удачный момент, когда тролль отвернётся, чтобы подойти к нему незамеченным.

— Эф одиннадцать, эф одиннадцать, эф, мать твою, одиннадцать... — бормотал он, глядя на то, как эта махина переминается с ноги на ногу, одними только своими шагами создавая вибрации по земле.
— Что ты делаешь? — удивлённо прошептал Чанёль.
— Сохраняюсь.

Он аккуратно, боясь даже дышать слишком громко, вышел из кустов и бесшумными шагами начал медленно пробираться в сторону тролля, молясь про себя, чтобы тот не обернулся. Шкала страха Бэкхёна уже грозила выскочить за собственные возможные пределы, пока он бесконечно медленно, словно в страшном сне, направлялся к своей верной погибели. Достигнув цели, он почувствовал зловонный запах, от которого почти выворачивало, сетуя на разработчиков, которые не забыли про эту деталь, и ухватился за рукоятку своего меча. Стоило вынуть его заранее, потому что металлический лязг, с которым он выдернул его из ножен, потревожил тролля. Тот тут же дико зарычал, а Бэкхён зашёлся в истерическом вопле, грозясь его переорать. Он принялся долбить мечом по спине этой твари, но из-за опустошённой шкалы сил его движения были ужасно медленными, как бы он ни старался. Тролль развернулся уже на третьем ударе и с очередным бросающим в дрожь рычанием саданул по Бэкхёну своей булавой. Бэкхён закричал, когда всё его тело перетряхнуло от удара. Это не жалкий (как теперь казалось) ударчик орка, а будто тебя накрыло целой горой разом. Он рухнул на спину, но увидев, как тролль заносит булаву для второго удара, кое-как поднялся с места и бросился наутёк. Только вот получалось всё равно до противного медленно. Неважно, что он чувствовал себя вполне обычно, но пустая шкала замедляла его движения, как бы он ни старался.

— Бэкхён! — послышался надрывный голос Чанёля. — НЕТ!

Бэкхён резко обернулся и увидел, что тот выскочил из своего укрытия и бросился по направлению к троллю, что его преследовал. Только не это. Им не справиться с ним в таком состоянии! Крепко зажмурившись, Бэкхён замер на одном месте прямо у тролля перед носом и принялся молиться всем известным ему богам, надеясь, что умирать в игре тоже не больно. Мощная встряска, звериный рык, отчаянный крик Чанёля, а затем Бэкхён почувствовал, как падает на землю, а вокруг разливается тревожная музыка поражения.

Кажется, он умер.

— Хорошо, что сохранился, — первое, что выдал немного ошалевший своей «смертью» Бэкхён, вновь обнаруживая себя и Чанёля в кустах.

Тролль по-прежнему стоял на поляне и скучал, не подозревая о гостях. А вот Чанёль выглядел таким ошеломлённым, словно только что увидел что-то, что нанесло его психике травму на всю оставшуюся недолгую (если они не достанут шоколад) жизнь.

— Бэкхён! — вдруг громко прошептал он, притягивая обалдевшего парня к себе и крепко, почти грозясь поубавить ему шкалу урона, обнял. — Боже, я так боялся, что всё!
— Кто-то и правда перебздел, я смотрю, — улыбнулся зажатый Бэкхён, замечая над головой Чанёля вторую, новую шкалу страха. Она была полностью красной и заполненной до конца, как и у него самого, когда встретился с троллем.
— Не ходи туда больше, умоляю, — прошептал Чанёль, всё никак не желая выпускать его из объятий, и качаясь из стороны в сторону, отчего Бэкхён в его руках болтался словно тряпичная кукла.

Если честно, ему и не хотелось, чтобы Чанёль его отпускал. Плевать на мерзкого тролля в паре десятков метров от них, ведь Чанёль — отважный воин с сильными руками, в которых Бэкхён чувствовал себя защищённым.

— Кхм. Нам нужен новый план, — начал он, уже порядком смущаясь от длительной близости, впрочем не вырываясь.
— Я глупый, — тут же честно сознался Чанёль, как будто открыл что-то новое.

Ему как-то не до планов было, потому что главное сейчас — защищать Бэкхёна, не отпускать его, не выпускать из рук, не позволять больше приближаться к троллю.

— А я умный, блин, — усмехнулся Бэкхён, всё же попытавшись мягко отстраниться. Хотя, учитывая стальную хватку Чанёля, это было тщетно. — Но я вот тут подумал, у нас же есть сонное зелье.
— Как мы заставим его пить сонное зелье? — тот, наконец, вышел из прострации и сам немного отстранился, заглядывая ему в глаза.
— Ну-у-у-у... — как-то совсем по-дебильному проблеял Бэкхён, потому что тут же растерял все умные мысли.

И зачем он сделал Чанёлю такие неправдоподобно большие глаза? Он же делал азиата, в конце концов, к чему были эти две огромные лупы? Зачем он сам себя обрёл на мучения, глядя в них? Так, стоп, какие ещё мучения!? Бэкхён, соберись!

— Ты сказал, что тролли тупые. Может, он сам его выпьет, если предложим?

Удивительно, но этот незатейливый план сработал. Чанёлю всё же пришлось выпустить Бэкхёна из рук и едва ли не со стонами отчаяния отпустить на поле к троллю, но на этот раз только для того, чтобы подкинуть склянку с красивой изумрудной жидкостью к нему поближе. Привлечённый волшебным свечением, этот верзила сам поднял колбочку, и та растворилась в воздухе, превращая его в нечто напоминающее загулявшего на дискотеке пьяницу. Тролля начало мотать из стороны в сторону, он что-то булькал, с трудом успевая подставлять ноги, чтобы не грохнуться. Засыпать он не собирался, видимо, доза маловата. Но стал безобиднее младенца. Огромного трёхметрового младенца, которому лучше под ноги не попадаться. Убивать его теперь было даже как-то нечестно, но выбора не было. Бэкхён нанёс пять ударов, и тролль повалился на землю, а над ним тут же выскочил золотой ключ.

— Ого, это нам явно понадобится, — Бэкхён удивлённо вскинул брови, но, едва успел взять ключ, тут же заорал от неожиданности, когда его подхватили на руки и закружили по полю.

Это, к счастью, оказался радостный Чанёль, а не очередной тролль. Хотя трудно сказать, кто из них временами тупее и опаснее.

— Всё, перестань, отпусти, пожалуйста! — пытался вразумить его Бэкхён, игнорируя свою шкалу настроения, стремительно ползущую к максимуму.

Ему хотелось громко рассмеяться, обвить шею Чанёля в ответ, но он кое-как сдержался и потребовал отпустить себя на землю, потому что, если тот сейчас споткнётся, и они грохнутся и помрут — это будет отстойно.
Собрав весь шоколад, что был на поляне, они оба полностью восстановили свои столбики урона, и Бэкхён теперь смог выдохнуть спокойно, больше не опасаясь (хотя бы на какое-то время) за жизнь Чанёля.

— Тебе надо поспать, — тот снова широко улыбался.
— Да, — на этот раз без возражений согласился Бэкхён, уже уставший от собственной медлительности.

Выбора у них особо не было, поэтому пришлось пойти в лес и найти местечко, заросшее мягким мхом, чтобы не спать совсем на голой земле. Чанёль снял свой плащ и свернул его валиком, подкладывая ему под голову, и пообещал охранять всю ночь. Его новая шкала страха была теперь пуста наполовину, значит, он всё ещё переживал за него. Бэкхён не знал, почему это произошло, но был рад, что теперь может знать о нём чуточку больше. Ведь надоело только одному быть раскрытой книгой.

Чанёль снова положил ладонь ему на голову, нежно гладя по волосам, а Бэкхёну было так хорошо, что даже никакие внешние показатели не требовались, чтобы понять это. Сейчас он впервые подумал, что ничуть не жалеет, что встрял во всё это, и может пройти весь путь плечом к плечу с Чанёлем, а не просто за экраном монитора.

Бэкхён засыпал, слыша очень тихое, словно шёпотом, пение Чанёля о каких-то легендах и свершениях, ещё не обращая внимания на то, что над ним проступила ещё одна шкала с характеристиками.

৩ ৩ ৩

Ему снова ничего не снилось — возможно, сны не задуманы разработчиками. Но когда Бэкхён проснулся, то настроение его было хорошим, а думал он о Чанёле. Тот обнаружился в паре метров от него, сидя прислонившись к дереву и задумчиво глядя куда-то наверх, над Бэкхёном.

— Почему любовь? — спросил он, тут же вызывая удивлённое выражение на лице Бэкхёна.
— Что?
— Любовь к чему? — Чанёль заинтересованно склонил голову набок. — Или кому?

Бэкхён задрал голову наверх, и ему захотелось стонать в голос или хорошенько выматериться. Новый столбик «Любовь» был заполнен чуть больше, чем на половину.

— Э-э-э, не бери в голову, — тут же отмахнулся он, надеясь, что в этом мире он не способен краснеть. Хотя, что ему волноваться о таких мелочах, если пресловутые шкалы его и без того выдают с потрохами.
— Мне же интересно, — упрямился Чанёль. Он широко и доверительно улыбнулся, а Бэкхён едва не пискнул, замечая, что от этой улыбки его шкала любви дёрнулась на увеличение.
— Что ты пристал? Ты, вообще, знаешь хоть, что такое любовь? — нахмурился он, чувствуя себя не в своей тарелке от всего этого разговора.
— Знаю. Я могу любить принцессу, например.
— Принцессу? — Бэкхён скептически приподнял брови.
— Ну или не принцессу, — пожал плечами Чанёль. — Просто деву, которую спасу. Если будет такая миссия.
— Спасёшь от чего?
— Не знаю. От опасности. Я просто знаю, что могу, если что.

Бэкхён вздохнул и поднялся с земли, принявшись демонстративно отряхиваться от несуществующей грязи. Он вернул Чанёлю его плащ, который всю ночь служил ему подушкой, и осмотрелся по сторонам. При дневном свете лес выглядел куда дружелюбнее, чем ночью. Тем более что поблизости не было видно троллей или ещё каких-то не самых милых созданий.

— Ладно, полагаю, нам надо идти?

Чанёль утвердительно кивнул и полез за свитком. Развернув его, он пробежался глазами по витиеватому тексту, а затем повернул свиток к Бэкхёну и указал на крестик на грубо нарисованной карте-схеме.

— Нам сюда, в драконий грот.
— Чей грот!? — Бэкхён едва не подскочил на месте, в ужасе округляя глаза. — Нет, я знал! Я знал, что этим дело кончится! Я понимаю, что боссы по мере прохождения должны становиться всё сильнее, но драконы? Нет. Нет-нет-нет, я пошёл.

Но едва он развернулся, как был пойман за руку Чанёлем. Разумеется, Бэкхён прекрасно понимал, что идти им всё равно придётся. Но вот мысль о встрече с огромной огнедышащей тварью его нисколько не воодушевляла. Они едва справились с троллем.

— Не бойся, Бэкхён, — голос Чанёля звучал уверенно, даже как-то по-особенному мужественно и надёжно. — Я ведь с тобой.

Хотелось что-нибудь возразить или заявить ему в ответ, что он сам хуже ребёнка и за ним нужен глаз да глаз, чтобы лишний раз не лез на рожон, но вместо этого Бэкхён понял, что едва не потёк от этого голоса и сильной руки на своём запястье. Он долбаный педик-задрот, он пойдёт за Чанёлем хоть к самому Дьяволу, и с этим надо смириться.

@темы: группа: EXO, fest: Winter lottery, работа: авторский текст, рейтинг: PG-13

---

Билет №183

[KPF]

Название: Fashion hell
Пейринг/персонажи: Юнхо, Джеджун
Группа: DBSK
Жанр: юмор с элементами драмы
Рейтинг: PG
Размер: 975х650

@темы: группа: DBSK, fest: Winter lottery, работа: коллаж, рейтинг: PG

---

Билет №356

[KPF]

Название: Правильный выбор?
Пейринг/персонажи: Джексон – центрик, Марк
Группа: GOT7
Жанр: ангст
Рейтинг: G
Количество слов: 1221
Предупреждения: -

Джексон возвращается в общежитие последним, ближе к утру. Менеджер привычно просит его поменьше шуметь и напоминает о полуденном интервью, список вопросов к которому он может позже спросить у Джебома.

В их с Марком комнате настолько темно, что если бы Джексон не знал, что и где лежит, наверняка споткнулся бы о брошенный возле двери скейт и перебудил всех одногруппников. Кроме Ёндже, конечно. Тот не проснется, даже если у него под ухом взорвать фейерверк.

Джексон осторожно скидывает рюкзак рядом с кроватью Марка и устало опирается на закрытую дверь. Перелет занял всего три с половиной часа, за которые ему так и не удалось поспать. А сейчас уже не хочется. В голове роится столько самых разнообразных мыслей, что Джексону кажется, стоит только опустить веки – череп разорвет на миллион крошечных осколков. Поездка домой принесла не только радость, но и кое-что другое, совсем ненужное и непонятое до конца.

- И долго ты собираешься подпирать стену? – голос Марка недовольный и немного хриплый после сна.

- Нет, - тихо и односложно отвечает Джексон, что ему совершенно не присуще.

Марк, кажется, тоже это замечает, но больше не говорит ни слова. Вытянуть что-то из Джексона насильно – совершенно бесполезное занятие. Тот не отличается особой скрытностью и рассказывает все сам. Когда считает нужным.

Единственное, что теперь нарушает тишину комнаты – шуршание снимаемой Джексоном одежды. А потом и скрип не такого уж старого паркета под ногами.

Он немного медлит, замирает прямо перед кроватью, а потом слишком по-детски откидывает одеяло, заваливаясь под бок Марку, кожа которого мгновенно покрывается мурашками от потока холодного воздуха.

- Эй, - показательно недовольно возмущается тот, но двигается ближе к стене, освобождая для незваного гостя больше места.

- Я замерз, - едва слышно шепчет Джексон и утыкается губами в чужое острое плечо.

Кожа Марка до одурения горячая, и пахнет от него не смесью пота и подгоревшего масла из уличной забегаловки, как от Джексона, а привычными цитрусовыми.

Вана этот запах всегда успокаивает. Марк для него вообще является оплотом спокойствия и уравновешенности. Он одним касанием руки, да что там, взглядом может свести всю раздраженность Джексона на нет. Может, поможет и сейчас.

- Я навешал команду, - все так же тихо произносит Джексон, ожидая чужой реакции.

- Я видел, - мгновенно отзывается Марк. – Жалеешь?

Думать о двойственности чужого вопроса не приходится. Джексон прекрасно знает, что Марк имеет в виду, но однозначно ответить не может. Жалеет ли он? Возможно.

Еще переступая порог тренировочного зала сборной (впервые за несколько лет), он на целую долю секунды задумывается о том, как бы было здорово сюда вернуться. Или вовсе не уходить.

Едва заметная тяжесть сабли приятно давит на мышцы предплечья, а пот, стекающий по лицу под защитной маской, кажется совсем не таким, как после тренировок в агентстве.

Джексон внимательно следит за показательными боями молодежи – в команде осталось не так много знакомых ему людей – отмечает мелкие помарки и недостатки в технике. Он уверен, что наверняка смог бы лучше, но говорить об этом не решается.

Даже вечером, за долгожданным семейным ужином, когда отец интересуется его впечатлениями, Джексон отвечает, что все здорово, и этих ребят ждет большое будущее.

После он не спит целую ночь, думает. А на следующий день, выбравшись на прогулку с лучшим другом, слушает о чужих успехах и неудачах. Подбадривает и сочувствует, ничего не отвечая на будто бы вскользь брошенные слова о том, что им его очень не хватает.

Джексон размышляет, долго и мучительно. А что было бы если? И ищет ответ в глазах отца, старшего брата и мамы. Но видит там лишь безграничную поддержку и что-то вроде гордости. Семья уважает его выбор. В отличие от сомневающегося его.

Сейчас, почти лежа в объятиях Марка, Джексон снова возвращается мыслями к так волнующему ему вопросу. Вспоминает первый день в агентстве и все те трудности, с которыми ему пришлось столкнуться в качестве трейни.

Оставляя фехтование позади, он ни на йоту не был уверен, что у него получится дебютировать. Нет, он верил в себя, но вот в огромное множество других обстоятельств – нет.

Тяжелые физические нагрузки – когда пашешь в зале с раннего утра до глубокой ночи – его не пугали совершенно, в сборной условия были гораздо тяжелее. А вот сработаться с другими трейни, стать единым организмом было гораздо сложнее.

Даже учитель корейского языка предъявлял Джексону меньше претензий, чем хореограф или тренер по трикингу. Мощные, резкие движения Вана первое время никак не желали синхронизироваться с остальными.

С трикингом было еще хуже. И, если стандартный набор новичка Джексон освоил с легкостью, то трюки высшего уровня после нескольких неудачных попыток ему и вовсе запретили выполнять.

Теперь ему оставалось только с восхищением наблюдать, с какой легкостью парит над площадкой Марк, в рекордно короткие сроки ставший ему почти братом. Наблюдать и, обрабатывая ссадины и ушибы на чужих конечностях, верить в то, что и у него когда-нибудь получится такой же зрелищный переворот на 360.

С чем у Джексона не возникло абсолютно никаких проблем, так это с общением. Уже после первых пяти минут разговора с ним, человек любого возраста попадал под его щенячье обаяние. И, если быть совсем уж честным, это грело его гораздо сильнее, чем аплодисменты дюжины поклонников на юниорском чемпионате саблистов.

Джексон любит внимание, он купается в нем, живет им. Пусть даже ради этого приходится переигрывать и казаться редкостным идиотом. Это то, что ему действительно нравится. То, для чего он когда-то и был рожден.

- Нет, совсем не жалею, - наконец-то отвечает Джексон, сомневаясь в том услышит ли его снова задремавший друг.

Но Марк слышит, переворачивается на бок и сильнее прижимает Джексона к себе, будто боится, что тот передумает.

- Отлично, - бормочет Марк, пытаясь зарыться носом в чужую коротко стриженую макушку. – Видеть твою хмурую физиономию нет никакого желания.

- А если бы я решил, - начинает Джексон, но закончить не хватает решимости. Не может он вслух проговорить это неприятное «уйти».

- Да, - его в очередной раз понимают без слов. – Мы бы скучали. Все.

- Это хорошо, - в своей манере смеется Джексон, за что и получает болезненный удар коленом в живот – будить одногруппников в планы все еще не входит. – Теперь можем спать.

Марк ничего не отвечает, и вскоре его дыхание выравнивается, убаюкивая и Джексона, который наконец-то окончательно определился.

Утром спокойное всего несколько часов назад общежитие превращается в муравейник. Менеджер, на пару с лидером, пытается разбудить Ёндже. Мелкие делятся впечатлениями от краткосрочных каникул. Марк с Джиненом спорят из-за того, кто же из них первым отправится в душ. В последней схватке, к слову, побеждает Джексон. Он издевательски смеется над спорщиками и захлопывает дверь прямо перед их удивленными лицами.

- Я бы тоже скучал, - шепчет он самому себе и расходует всю горячую воду, потому что совсем незачем называть его «пронырливым ублюдком», а тем более отказываться от своих ночных слов.

- Когда ты перестал заниматься фехтованием? Ты скучаешь? – лицо журналиста выражает лишь рабочий интерес и малую толику показного участия.

- Я всегда скучаю по фехтованию, - уже привычно отвечает Джексон - подобного рода вопросы ему задают почти на каждом интервью. – Но это мой выбор.

- Фехтование или музыка? – включается в разговор следующий сценарию Джинен.

- И то, и то. Я люблю и фехтование, и музыку, - серьезно отвечает Ван, а затем, повернувшись к камере, улыбается в одной ему присущей манере и добавляет: - Но GOT7 я люблю больше.

Сидящий рядом Югем закатывает глаза, всем видом пытаясь показать свое отношение к такому откровенному фансервису, во взгляде же лидера, напротив, одобрение.

Джексон на какую-то долю секунды зажмуривает глаза, но, чувствуя на спине чужую теплую ладонь, расслабляется.

Рядом его друзья, его названная семья. Что еще можно пожелать?

Когда-то на перепутье двух дорог он выбрал единственно правильную.

@темы: fest: Winter lottery, работа: авторский текст, группа: GOT7, рейтинг: G

---

Билет №198

[KPF]

Название: Дыхание
Автор: [J]ayotaesan[/J]
Пейринг/персонажи: Джонхён, Минхо, Тэмин
Группа: SHINee
Жанр: джен, повседневность, AU
Рейтинг: PG-13
Количество слов: ~ 2030
Предупреждения: смысл был утерян

Пару раз дядя таскал маленького Ким Джонхёна на строительные площадки, где работал. Ребенку запрещалось покидать пределы прохладного скучного трейлера, когда дядя экстренно оставлял его. Поэтому Джонхён прилипал носом к окошку, взобравшись на жесткую деревянную софу, и искрящимися глазами смотрел вперед.

Там стояли голые железобетонные скелеты зданий, а рядом с ними своего часа ждали блёклые стройматериалы. Почти как лего, только для взрослых! Но самое потрясающее заключалось в том, что каждый человек занимался здесь осмысленными и полезными делами, нежели Джонхён в учебном классе со своими счётными палочками.

С тех пор он хотел приносить реальную пользу людям, мечтал связать жизнь со стройкой, потому что результат его труда долгие годы служил бы остальным. В принципе, у Джонхёна получилось это осуществить: он окончил технический колледж, устроился в частную фирму и стал прорабом. Ему нравилось заниматься тем же, чем дядя. Он любил свое дело, и со временем карьера пошла вверх. Когда ему предложили перейти в офисный кабинет, он отказался от повышения.

А потом на пути Джонхёна появился И Тэмин. Его впихнули в уже укомплектованную бригаду, что негативно сказалось на ее слаженности и прибавило проблем Джонхёну. Чуть погодя парень и вовсе поставил ему подножку жёстче, чем кто-либо прежде, — испортил всё, чего добился Ким за столько лет.

На тот момент шло строительство крупного жилого комплекса, где фирме Джонхёна досталось кое-что по тендеру. Требования были высоки. Он руководил несколькими бригадами одновременно, суматошно мотаясь от объекта к объекту. Ему не был нужен под свой контроль молодой человек, которому пришлось бы с нуля всё объяснять и показывать.

Для работы смазливый худой Тэмин совсем не годился. У него были тонкие ноги и слабая спина, физически он абсолютно бесполезен. Что с него взять?

— Здесь нет дела, которое я доверю человеку без опыта или специальных корочек, — напомнил Джонхён, после чего обратился к пацану.— Ты молоток в руках держал когда-нибудь?

Тэмин оскорбленно отвернулся, а сопровождавший его мужчина в строгом костюме с белоснежными манжетами гаркнул, что так решило начальство. И паззл происходящего сложился.

— Стройка — не место перевоспитания, — вздохнул прораб. — Чей он сын хоть? Директора?

Возникать не имело смысла на самом деле. Ему просто спихнули разнузданного отпрыска на попечение. И с этим ничего нельзя было поделать. Дело мечты начало наполняться бесполезными и неуместными вещами. Тэмин уничтожал весь подростковый романтизм, испытываемый к профессии с детства.

Еще до того, как Джонхён подобрал пацану занятие по силам и без риска, Тэмин обозленно выпустил юношеские коготки в него, словно обнаружив любимую отцовскую игрушку. Дети — существа жестокие, потому что искренни в своей ненависти. Тэмин с усердием вставлял палки в колеса, пакостил и провоцировал происшествия. Словно бы это могло воздействовать на его отца.

Вполне возможно, Тэмин не был плохим человеком, просто оказался в плену у своей хорошо устроенной жизни. Он долго-долго досаждал всем и встал костью в горле, посчитав, что таким образом освободится. Вернет светлый оттенок волосам, которые потребовали закрасить, наденет вместо безвкусной робы кожаные скини и вернется к друзьям.

Но Джонхён не сразу поддался. Тэмин лишь месяц вывернул наизнанку нервы рассудительного начальника, хотя напрямую они не общались.

То была бестолковая провокация, которая никогда бы Кима на эмоции не развела. Не того поля он ягода, чтоб у избалованных юнцов идти на поводу. Поэтому Тэмина не выгнали, даже несмотря на то, что Джонхён неожиданно повелся и прилюдно психанул. Чаша терпения всё-таки лопнула.

Злился он тоже качественно. Досталось всем. Зато его заместитель опешил, когда в отчете высчитал перевыполнение в двадцать три процента.

На следующий день Тэмин вновь накосячил. Будто добивая лежачего. Специально или по неосторожности, но он не закрепил инструменты, когда полез на высоту, и другому человеку едва не прилетело гаечным ключом в голову.

Примчавшийся с другой площадки Джонхён орать не собирался — не умел, но Тэмину по затылку треснул во время выговора. С такой силой, что аж зазвенело в ушах.

Что-что, а игнорировать меры безопасности Ким никому не позволял. Играть такими вещами было за чертой дозволенного.

Ни одна душа не могла взять в толк, почему о выходках дражайшего И Тэмина Джонхён не доложил в головной офис еще при первом инциденте. Таким людям бы порку ремнём, и дело с концом. Ким же был убежден, что если их именами марать бумагу, то листов не напастись, а деревья — ресурс исчерпаемый. А еще он не подписывался никого учить уму-разуму, ему не было дела до Тэмина.

На другой день Джонхён раздал всем указания и с час понаблюдал за ним вместо того, чтобы сразу уехать к другой бригаде. Увы, ожидания не оправдались, поэтому докладная всё-таки оказалась в фирме.

Это была не «ябеда» (так Тэмин обозвал документ, который надлежало подать по Уставу предприятия вообще-то). Перед законом все равны. В отделе кадров Джонхёну, правда, настойчиво напомнили о понятиях зыбкой почвы и глупости, о том, что незаменимых нет. Он попросил докладную зарегистрировать официально.

Вечером Чхве Минхо навестил слегка мандражировавшего Кима по собственной инициативе. Они были недолго знакомы, но надежность и заботливость Минхо подкупали так, что Джонхён без раздумий просил у него поддержки. Товарищ умело гасил в нем гнев одним только своим присутствием.

Минхо покормил его ужином, выслушал, усадив на диван с кружкой заваренной мяты. В целом, он одобрил решение и как бы между делом напомнил, что Джонхён давно планировал собрать свою бригаду и подрабатывать независимо ото всех, забираясь в подряд.

— В увольнении, если оно всё же будет, есть свои плюсы. Кабалу зато покинешь.

Джонхён с этим согласился, ему офис реально в последнее время казался камнем, тянувшим ко дну, к рутине, но виду Мужчина не подал.

Вот чего Джонхён не хотел в конце июня, так это ночного ливня. Он всем сердцем любил солнышко. Да и хватало ему в этом месяце мучений: он недоедал из-за задержки зарплаты и закрыл майские объемы, потеряв уйму здоровых нервных клеток. Плохой погоде точно не рады.

Утром было серо, сыро и лило как из ведра. Джонхён уныло втолкнулся в полупустой автобус, вовремя собрав зонт и стряхнув с него основную массу воды. Многие из пассажиров (с ними он уже несколько лет ездил на одном и том же маршруте) тоже возмущались погоде.

Обсудить дождь — что-то нестабильное в их расписании, поэтому более искреннее. Ведь в остальное время все они жили по одному-единственному скучному порядку, о нарушении которого даже не задумывались, часто при этом помышляли об увольнении, но никогда не осмеливались, и всегда выбирали одни и те же сидушки в транспорте.

Джонхён от пассажиров ничем не отличался, точно так же гневаясь на беспорядок, творившийся на улице, цепляясь за свою должность и подстраиваясь под расписание автобусов. Разве что моложе был.

Он по привычке поздоровался с осунувшимся стариком, когда подсел к нему. Еще Джонхён обменялся рукопожатием с Чхве Минхо, проживавшим двумя остановками дальше. Они буквально на днях познакомились.

По утрам Минхо часто улыбался и был бодр, в противовес большинству рабочего населения, а еще выглядел красивее, чем должен быть офисный клерк с городского комбината. Он походил на предрассветный ветер, разбавлявший в застойном Джонхёне спёртый воздух. К таким Ким питал природную слабость и тянулся. Они вдыхали в него жизнь и дуновениями подталкивали двигаться дальше.

Сегодня Минхо надел не привычный строгий костюм с галстуком, а обычное желтое поло и темно-синие джинсы, в заднем кармане которых топорщился смартфон. На увиденном Джонхён залип. Ведь Чхве поразил всех сменой стиля именно потому, что выглядел не так, как обычно. Но держался на старый манер. А позднее уничтожил их статичную картину мира еще раз, когда высадился одновременно с Джонхёном.

Тот, впрочем, тоже удивленно замер и едва не ляпнул: «тебе же выходить четырьмя остановками позднее. Чего дуришь, лезь обратно». Но Минхо наспех подбоченился к нему и беспомощно (при росте в сто восемьдесят с лишним) забрался под его зонтик, ловя короткими рукавами капли дождя.

Ким растерялся окончательно.

— Я сменил место работы, — пояснил Минхо, ёжась от капель дождя, стекающих ему на предплечья со спиц зонта, — тебе же налево, я прав? Можем дойти до пешеходного вдвоем? А то капает, и…

Им действительно было по пути. Они перебежали через дорогу по лужам. Потом обогнули несколько экскаваторов, на каждом шагу уточняя, кому и куда сейчас. И, в конце концов, замерли около парадного входа одной и той же организации.

Ну, надо же. Минхо теперь в штате фирмы, в которой Джонхён числился столько лет. Интересные перемены. Вот почему пропал стильный костюм.

— Я новый прораб, моё имя ты знаешь, — произнес Минхо под козырьком.

Для того, кто очевидно опустился по карьерной лестнице, он был ослепительно счастлив.

— Ким Джонхён, — растерянно ответил второй, потрепав себе волосы на затылке. — Удачи тебе, в этом дурдоме без нее никак. Здесь все через одно место делается. И вечная проблема со снабженцами.

— Спасибо, чувак, постараемся освоиться, — с воодушевлением улыбнулся Чхве. — Кстати, готовься к приветственной вечеринке. Под градусом выпытаю у тебя, как хитрить с задержанными материалами.

Тогда матёрому Джонхёну показалось, что Минхо долго не продержится. Таким людям терпения и грубости в характере не хватало. Он либо спивались, либо уходили из фирмы туда, где проще.

Чуть погодя уволили его самого. Сразу после того, как Джонхён пару раз сходил с Чхве в бильярдную и вспомнил благодаря товарищу, что любил свою должность и получал от нее недюжинное удовольствие.

Сезон дождей к тому времени как раз закончился, дав мастерам свободу в выполнении кровельных работ. Строительство жилого комплекса подходило к концу. Но Ким уже не был к этому причастен, от него требовалось передать дела преемнику.

Преемником стал Минхо. Это было довольно неожиданно для обоих, но раздора не вызвало. Они неловко бродили по территории, смеша разницей в росте, но доказывая необратимость произошедших изменений. Правда, некоторые нового начальника не всегда узнавали, а кое-кто особенный и вовсе игнорировал.

— Парень, алле? Имя назови, пожалуйста, — Минхо старался достучаться до Тэмина, который как раз толок толстой специальной палкой бетонный раствор.

Джонхён тяжело вздохнул, сделал шаг и треснул по макушке скрученным в трубу чертежом. Тэмин резко обернулся, вынимая наушники и планируя покрыть ругательствами, но в последний момент умолк.

— Так это не враки? Тебя реально увольняют? — он расстроился, что Джонхён быстро вышел из его игры. — Дурень, тебе стоило молчать и незаметно отправить меня в другую бригаду. Сохранил бы место, зачем на рожон полез, а?

Джонхён стукнул его еще раз.

— Откуда в тебе уважительности взяться, да? Представься Минхо как положено. Не позорь меня.

Тэмин схватился за свою белесую макушку и ревностно зыркнул на Минхо зачем-то. Потом нахохлился, словно ребенок, привыкший к нелюбимой воспитательнице, у которой выучил все особенности характера, а ее вдруг заменили новой без разрешения.

— И Тэмин, — представился он.

Минхо отметил его имя в табеле и повел Джонхёна за локоть дальше.

Тэмину было обидно, поскольку впредь Минхо держался обманчиво радушно с ним. Был снисходителен, как любой другой до Джонхёна, и всем своим видом давал понять, что у него всё строго по номенклатуре. Новичок очень отличался от бывшего начальника, который хоть как-то парня заинтересовывал физическим трудом.

Тэмина это раздражало. В нем прибавилось стремления пакостить. Ежедневно Джонхён находил то кучку мусора, то натюрморт интимных органов, выложенный из гвоздей, то плоскогубцы на капоте своего внедорожника.

Наверное, из-за Чхве он в последний день искренне шепнул Джонхёну: «не уходи, я впредь буду нормальным, мне нравится с тобой работать». Ему привили-таки что-то правильное поверх той грязи, которая расплодилась в его голове когда-то. Жаль только, что человек с манерами слишком поздно показался наружу.

После ухода возможности и желания поспрашивать о Тэмине у Джонхёна совсем не осталось.

Потому что парень не стал кем-то особенным после знакомства, но поставил ему подножку жестче, чем кто-либо. Джонхёна не просто уволили, его вынудили разочароваться в деле, в которое было вложено столько времени и сил. А у Тэмина наверняка в личном деле до сих пор не было записи о нарушении дисциплины.

Джонхён, конечно, собрал из старых приятелей комплексную бригаду после небольшой передышки. Работа им попадалась менее интенсивная и не то чтобы прибыльная, как прежде. Однако выполнял он ее с былой преданностью.

Тот факт, что Джонхён не принадлежал отныне никаким директорам, дарил решениям и поступкам небывалую лёгкость. Лишь после увольнения пришло осознание, насколько сильно трудовой договор перекрывал дыхание с появлением И Тэмина.

Если прежде хотелось сочувственно сказать Минхо: «Ты взвалил на себя ношу», то теперь все было иначе. Джонхён кое-что понял. В свое время тот променял костюм на какие-то джинсы, не жалея, а те когда-нибудь заменит чем-то еще, если потребуется. И тоже не пожалеет. Он всегда дышит легко, уходя оттуда, где это невозможно. Поэтому в нем и гуляют ветры, привлекающие рутинного Джонхёна.

К счастью, и он теперь не станет мучить себя тем, что удручает. Насиловать свою душу — худшее, что можно с ней сделать, в принципе.

@темы: группа: SHINee, fest: Winter lottery, работа: авторский текст, рейтинг: PG-13

---

Билет №177

[KPF]

Название: Это пистолет в твоём кармане, или ты просто рад меня видеть?
Пейринг/персонажи: GD&TOP
Группа: BigBang
Жанр: эксцентрическая комедия
Рейтинг: PG
Размер: 1373x2000
Предупреждения: кроссдрессинг

@темы: работа: арт, fest: Winter lottery, группа: BIG BANG, рейтинг: PG

---

Билет №196

[KPF]

Название: Музыкальная шкатулка
Пейринг/персонажи: Кай/Лухан
Группа: EXO
Жанр: флафф, романтика
Рейтинг: G
Размер: 900х635

@темы: группа: EXO, fest: Winter lottery, работа: коллаж, рейтинг: G

---

Билет №374

[KPF]

Название: Dilemma
Автор: [J]KalCl[/J]
Пейринг/персонажи: Чанель/Чонин, Чанель/Кенсу
Группа: EXO
Жанр: романс, юмор
Рейтинг: PG-13
Количество слов: 9919
Предупреждения: ООС всех персонажей, мечущийся Чанель, легкий кроссовер с Block B

В жизни Чанеля была одна любовь. Чай.
С самого детства, все, что его окружало было так или иначе связано с чаем. Фирменным, дорогим, таким, какого ни у кого нет. Маленьким мальчиком он часто пробирался в запретную комнату и рассматривал волшебный зеленый порошочек, аккуратно принюхивался и закрывал глаза в удовольствии.
Конечно, через несколько минут его вылавливала строгая бабушка и таскала за уши весь день, от чего маленький Чанели постоянно хныкал и жаловался, что вырастет и станет страшным, да еще и с большими ушами-локаторами.
Чанель вырос, а уши и правда остались слегка оттопыривающимися, забавными. Соседские дети шутили, что он похож на лесной дух, потому что высокий и странный. И красивый. Вопреки опасениям Чанель превратился в очень красивого парня, и можно было бы сказать, что он стал гордостью семьи. Но, к сожалению, таким ему никогда не бывать.
Чанель был весьма привлекательным молодым человеком, а все потому, что в нем смешались две крови: корейская и японская. Кто мог подумать, что отец из очень знатной и богатой японской семьи влюбится в кореянку, которая переведется в его университет по обмену?
И уж никто не мог предположить, что мимолетный роман выльется в один крошечный комочек любви и теплоты.
По словам матери, родители отца набросились на нее, как только узнали о положении. Они ругались с отцом днями напролет, а она умирала от неизвестности. В конце концов, набравшись сил и послав свою студенческую любовь подальше, храбрая мама бросила программу по обмену и вернулась в Корею. Не дожидаясь отца, который не мог пойти против семейных уз и устоев.
Буквально через год, после того, как озорной пухлячок Пак Чанель – а мать оставила за сыном свою фамилию – пошел в садик, в их дом пришел неожиданный гость. Бабушка, которую он никогда не видел.
Предложение, которое старая женщина сделала, было слишком заманчивым, но и болезненным одновременно. Пришлось выбирать между счастливым будущим и детством, проведенном в заботе и любви.
Так или иначе, уже спустя полгода Пак Чанель осматривал свою новую комнату в старинном японском доме. Вокруг было много слуг, и все называли его господином, а бабушка с дедушкой строго смотрели, запрещая легкомысленно с ними болтать.
Чанеля сделали единственным наследником одной из самых старых и обеспеченных семей Киото. И как прямой наследник, он должен был перенять семейное дело.

Чайная церемония.

Каждый день пухлощекий Чанели наблюдал за отцом. За его руками, за безэмоциональным лицом, за его талантом вселять в человека спокойствие и благоговение.
Роскошные кимоно, неизвестные, но какие-то важные и напыщенные люди. Наверное, Чанель был единственным ребенком, кто в маленьком возрасте видел столько знаменитых людей.
Но ловить мух у него не было времени. Бабушка дрессировала внука с утра до вечера, разбавляя занятия школой. Не сказать, чтобы Чанелю не нравилось. Да он был в щенячьем восторге, когда ему удавалось сделать хоть чуточку вкуснее чай, правильнее, красивее. День за днем с полной отдачей он старался, вкладывал всю душу.
И сторицей окупил все, что в него вложили.
Когда Чанель окончил школу, то уже слыл, как подающий надежды мастер чайной церемонии. Иногда бабушка позволяла ему принимать гостей, и все они уходили довольными. Удивляясь, как в рослом и чудаковатом парне, может таиться такой талант.
И Чанель был счастлив, вот только тоска по матери не давала ему искренне улыбаться. Его от нее полностью не отрывали, нет, каждое лето он исправно летал в Сеул, но времени настолько не хватало, что он чувствовал себя несчастным и потерянным.
Поэтому единственное желание, которое Чанель загадал бабушке и дедушке на свое совершеннолетие – отправиться учиться в Корею. И, к его огромной радости, старики согласились.

~(O¬O~)

- Господин Пак, вы сегодня какой-то задумчивый, - к плечу кто-то прикоснулся.

Опомнившись, Чанель резко вскочил и опрокинул за собой стул, а затем еще и выронил из рук новенький телефон (впрочем, с такой трещиной он уже старенький).

- Да так, детские воспоминания напали, - улыбнулся он, начиная суетиться и бегать глазами по комнате. Чанелю всегда было неловко из-за своей неуклюжести.

Минчжон только засмеялась и помогла Чанелю поставить все на места. Она была чудесной девочкой, бойкой, жизнерадостной и понимающей. Лучшего помощника и не сыщешь. Особенно для такого лопуха, как он.

- Через десять минут у вас начинается занятие, вы все приготовили? – вылезла из ежедневника Мин, как обычно, контролируя.
- Конечно, как я мог, это было бы неуважением, - Чанель прикрыл улыбку рукой и прошел в просторный зал, где его ожидало любимое занятие.

Даже приехав в Корею, несколько месяцев назад, Чанель понял, что не может отказаться и перестать практиковать чайную церемонию. И тогда появилась замечательная идея – начать ее преподавать. Что-то вроде курсов для людей, интересующихся этим традиционным обрядом. Бабушка с дедушкой были недовольны тем, что внук будет распылять свой талант ничего не сведущим иностранцам, но тут же успокоились, стоило им узнать, насколько курсы и за какой короткий срок стали популярными. Более того, их внук говорил о своем преподавании с такой радостью, с таким восторгом в голосе и счастливым смехом, что они просто не могли отказать. В конце концов, он был всего лишь ребенком, а до принятия семейного дела ему предстояло прожить еще не один десяток лет.

- Konbanwa, - спокойный голос, без капли акцента и поклон.

И вот снова, на Чанеля взирает множество любопытных глаз, а он старается подавить улыбку. Чайная церемония – дело серьезное, требующее аскетичности и душевного спокойствия. Не гоже улыбаться, как последнему дураку, когда сам каждое занятие втолковываешь и втолковываешь отринуть все свои мирские заботы и погрузиться в мир чая.
Чанель прибывал в восторге от того, чем он занимался. Преподавание основ, ознакомление с традициями, желание вдохновить и заинтересовать, - все это возбуждало и зажигало. Ему нравилось отдавать, а в ответ получать внимательные взгляды, приоткрытые в удивлении рты, дрожащие от волнения руки.
Такое стоит многих денег и Чанель был готов работать за бесценок, лишь бы оставаться со своими «учениками».

- Надеюсь все помнят, что я вам говорил на прошлом занятии? – состроил строгое лицо юный мастер и внимательно осмотрел аудиторию, замечая нового человека. – Вы у нас новенький? Подойдете ко мне после занятия, а теперь приступим.

Поправить кимоно, согнуться в поклоне, глубоко выдохнуть и начать.

-

- Ты когда деньги начнешь в семью приносить? – и снова Чанеля кто-то ухватил за плечо, вытягивая из сладкой страны снов.

Кажется, у окружающих его людей уже вошло в моду – не давать ему мечтать и отставать от мира. Чанель открыл заспанные глаза и даже протер их пальцами, напоминая издали плюшевого мишку. Он всю ночь смотрел фильмы, а когда очнулся, было уже разумнее варить кофе, нежели засыпать. Мать, у которой он жил, спала слишком крепким сном, чтобы контролировать великовозрастного оболтуса и иногда Чанель даже жалел, что рядом нет постоянно бдящей бабки.

- Что, какие деньги? – сдавленным голосом пробасил нерадивый студент.
- Те, которые ты, по идее, должен зарабатывать на курсах, - разумеется это был Чихун, с таким же глубоким голосом, как у самого Чанеля и с еще более мерзким характером.

Каждый день юное музыкальное дарование Чихун начинал с очередной якобы смешной шутки, подцепленной в компании своих крутых друзей на свэге, которые любили потягивать травку, лакать дешевый портвейн и протирать брендовые джинсы на дворовых скамейках. И по идее, Чанелю должны были эти шутки нравиться, но как-то с юмором и звездами не складывалось. Поэтому он прятал голову под книжку, строил из себя домик и продолжал игнорировать друга.
Единственного и незаменимого друга. Пе Чихун был единственным, кто первым пошел на контакт с пугающим парнем непонятно какой национальности. Сам Пак Чанель считал себя человеком милым, веселым и располагающим. И люди хорошо к нему относились, быстро знакомились, но вот близко не подпускали, открещиваясь от него, как только узнавали, что он богатенький внучок далекого японского семейства.
Но слегка укуренному Пе Чихуну было абсолютно все равно. Чанель с ним разговаривал? Разговаривал. Не говорил ему, что делать можно, а что нельзя? Не говорил. Смеялся над его шутками? Ладно, не смеялся, но это маленький минус.
А еще Чанель часто кормил его ужинами и угощал обедами в университете. А любовь, как мы знаем, у мужчины напрямую связана с наполненностью желудка.

- У меня есть деньги, Чихун, - вздохнул Чанель, проверяя на автомате наличие купюр в кармане.
- Но ведь это только самая малость, как раз на обед. А как же полет мысли, не хочешь себе, к примеру, новые джинсы? – Чихун подозрительно косился на карман, куда легла рука друга, но старался не выказывать своего внутреннего кота, смотрящего на сметану.
- Я хочу себе новые струны и, возможно, новый синтезатор. Но то, что ты хочешь затянуть меня с собой по магазинам, я уловил.
Чихуну оставалось только фыркнуть и отвернуться. Он еще не придумал, как уломать Чанеля пройтись с ним по магазинам. Но он был очень нужен, определенно. Потому что каждая вещь, которую Чанели помогал ему выбрать, мало того, что сидела на нем, как влитая, так еще и магическим образом делала красивее. Пе Чихун был расчетливым другом и радовался, что никто, кроме него, не знает, какое сокровище Пак Чанель.
Наследник богатой семьи, подающий надежды мастер чайной церемонии, одаренный музыкант, который сумел отвоевать себе грант, а кроме того высокий, красивый и веселый. Пак Чанель был сундучком и маленьким прицепом преимуществ и только дурак упустил бы такого человека.

- Смотри, смотри, кто вошел! – Чихун, видимо, был воинственно настроен не дать Чанелю поспать.

Не то, чтобы ему нравилось пропускать пару и не уважать работающего преподавателя, но слипающиеся глаза были сильнее. С другой стороны, боль тычков под ребра Чихуна могла посоревноваться с любой дремой, поэтому Чанель поднял голову и снова открыл глаза, замечая, кто вошел в аудиторию.
Как обычно, извинившись за опоздание и поклонившись преподавателю, с высоко поднятой головой и слегка надменным взглядом Ким Чонин начал подниматься на верхний ряд. И только когда он оказался опасно близко, всего лишь на ряд ниже, Чанель вспомнил, что этот парень всегда садится как можно дальше и тоже спит на парах, прямо как он сам несколько минут назад.

- Смотри, кто явился, - захихикал противно на ухо Чихун, от него снова пахло какой-то травой и Чанель подозревал, что друг нашел специальный одеколон с таким ароматом.
- Тц, - стушеванный, он уткнулся в тетрадку, пытаюсь уловить, что говорит преподаватель, но взгляд все равно соскальзывал на каштановую макушку.

Идеально уложенные волосы, прядка к прядке, темного насыщенного цвета и с аккуратным пробором. Дорогой фирменный пиджак и сияющая новизной синяя рубашка. Если бы Чонин не сидел, то Чанель определенно бы еще и заценил строгие брюки, которые подчеркивали красивые длинные ноги; и мастер чайной церемонии порой не мог поверить в то, что перед ним сидит просто лучший студент потока, а не какой-то айдол с телевизора.
С другой стороны, Ким Чонина можно было назвать в какой-то мере кумиром всего университета, ведь и преподаватели, и студенты души в нем не чаяли, восхищались им, прославляли, любили? И он вполне оправдывал свое имя, являясь чрезвычайно талантливым и неординарным молодым человеком. Он умел и успевал все, и порой даже лектор задавался вопросом, что он вообще здесь делает, ведь мог поехать давно учиться в США или же выбрать какие-нибудь нано-технологии в качестве предмета интереса. Но нет, вместо этого Ким Чонин подался на музыкальное отделение, уделяя особое внимание танцам и созданию музыки, в то же время, не забывая посещать всевозможные семинары, кружки и научные проекты.
Ким Чонина много, и он был везде. От него слепило глаза и захватывало дыхание. Каждый раз, смотря на него, Чанель думал, что этот парень слишком нереальный, слишком идеальный и зачаровывающий. Нельзя быть таким…правильным? Таким…как картина? Робот?
Чанелю не нравилось, что в глазах Чонина мелькала ледяная безразличность, в то время как губы искривлялись в подобии некой усмешки. Короли не должны улыбаться своей свите, а юный гений, видимо, таким себя и чувствовал.
Порой это пугало Чанеля, потому что впервые он встречался с таким человеком. Привыкший к теплу, уюту и отсутствию каких-либо препятствий, он вообще не знал, как бороться со своими чувствами к одному чертовски соблазнительному парню. Как вообще к нему подступиться и нормально ли это, так терять голову?

- Нормально, - хрюкнул кто-то замечтавшемуся Пак Чану на ухо, и несчастный грешным делом подумал бы, что это его совесть, если бы не Пе Чихун и его любвеобильность.
- Я что, говорил это все вслух?
- Да, и, кстати, достаточно громко, чтобы кое-кто снизу мог это услышать, - совсем шепотом сообщил Чихун, тыкая в направлении ручкой.

До конца пары Пак Чанель проходил круги ада в своей собственной голове. Что же предпримет Чонин? Скорее всего пропустит все мимо ушей, как и обычно. Зачем ему какой-то странный парень, да еще и ничем не примечательный? Таких Чанелей у него навалом и, судя по поведению Чонина, не слишком он в них нуждается. Студента Кима еще ни разу не видели ни с девушкой, ни с парнем. Так что было глупо даже рассуждать, что может существовать какой-то парень. Может, Чонин асексуален или обручен с какой-нибудь дочерью премьер-министра.
Чанель только тяжело вздыхал и думал, что хочет поскорее на курсы, к своим ученикам, которые будут восхищаться им и благодарить от чистого сердца. Руки будут прикасаться к любимой посуде, нос вдыхать аромат чая, а нервы успокаиваться.

~(O¬O~)

- Пе Чихун, верни мне мою гитару!

Краснощекий, вспотевший и задыхающийся Пак Чанель бежал по коридору в надежде поймать слишком увлекшегося своими шуточками друга. Несколько дней назад Чихун решил, что японец слишком захандрил, а, следовательно, нуждается в реабилитации. Злобный план возник уже после второй самокрутки, но посвящать Чанеля в него он не собирался.
Вместо этого подошел, схватил гитару в чехле и ломанул, что есть сил, со слегка заплетающимися ногами, вниз по коридору. Он знал, что Чанель пойдет на все ради чая и своих музыкальных инструментов, и подло пользовался этим.

- Чихун, если хоть царапинка обнаружится на моей крошке, я засуну тебе твой портвейн в зад! – в сердцах выпалил Пак Чан и покраснел, потому что ругаться грубо он никогда не умел, ни на японском, ни на корейском.

Влетев в какую-то незнакомую аудиторию, Чанель замер на пороге. Комната была пуста, почти. В ней точно не находилось пронырливого Пе Чихуна, но у окна кто-то стоял. Черная шелковая рубашка, светлые джинсы, взъерошенные волосы.
Прикрывая рот от зевка, к Чанелю повернулся Ким Чонин собственной персоной. Когда рука опустилась, Пак увидел тоненькую, но приятную улыбку, украшающую лицо. Впервые, Чонин улыбался тепло. От такого вида почва уходила из-под и все тело немело.
Чанель знал, что должен был что-то сказать, ухватить этот шанс и ни за что не отпускать, но он не мог ничего поделать со своей врожденной скромностью. Он мог только мямлить и слегка краснеть.
К счастью, Чонин мямлей не был, поэтому он быстро подошел, сокращая расстояние до минимума, такого, чтобы можно было уловить аромат одеколона, и протянул руку.

- Ким Чонин, приятно познакомиться, - его узкая теплая рука сама прикоснулась к широкой ладони Чанеля, слегка задевая пальцами запястье.
- Пак Чанель, мне тоже, очень приятно, - не обращая внимания на сильно бьющееся сердце, он улыбнулся своей самой обаятельной улыбкой, радостно переминая чужую ладонь в своей.
К огромному удивлению, Чонин расхохотался и похлопал смущенного Пак Чана по плечу.
- Это же ты тогда на лекции рассуждал вслух, да? – игриво произнес Ким и быстро продолжил, видя, как бледнеет Чанель. – Не переживай, я думаю, что это было очень мило. Настолько, что мне было любопытно с тобой познакомиться. Ты, думаю, не против?
В глазах Чонина играли бесы, в глазах Чанеля мигали звезды; один едко улыбался, контролируя всю ситуацию, а другой - впервые не мог натянуть на лицо хотя б маленькую усмешку, продолжая удивленно хлопать глазами и теряясь в пространстве.

~(O¬O~)

- Господин Пак, вы готовы вести занятие? – Минчжон снова посмотрела на Чанеля, что-то скрупулезно записывая в ежедневнике.

Она недовольно сморщила носик, осматривая преподавателя и подмечая слишком глупую улыбку на лице. Конечно, господин Пак всегда был веселым и улыбчивым, но сейчас он словно улыбался без причины, в пустое пространство, а это ей не нравилось. Радость без оснований порождает печаль.

- Конечно, готов, что не так-то? – недоуменно уставился Чанель, поправляя полы кимоно.

Как и положено любому мастеру чайной церемонии, Чанель на занятия надевал кимоно. Везти их с собой было проблемно и даже несколько накладно, но бабушка не могла позволить, чтобы внук лишился такого же важного атрибута, как и посуда для чая. Нет ничего удивительного, что в этой одежде Чанель выглядел неловко. Но все равно, что-то преображалось в его лице и осанке, стоило шелковым тканям обнять тело, взгляд становился сосредоточенным, мысли улетучивались и Пак Чанель становился похожим на действительно важного человека из высшего сословия.

- Просто…вы какой-то слишком счастливый, - стушевалась Минчжон, жалея, что не может объяснить непутевому господину Чанелю, что с ним не так.
Чайную церемонию нельзя начинать с таким настроением. Он должен был отринуть все мирские проблемы и радости, успокоиться и стать полностью равнодушным ко всему. Но Чанель был слишком открытым, чтобы скрывать свои эмоции.
- Разве человеку нельзя быть счастливым? – непутевый преподаватель надул губки, обижено фыркая.
Ассистентке не оставалось ничего, кроме как тяжело вдохнуть и поправить оби.
- Можно, все можно, - слабо улыбнулась она, - помните только, что у вас новичок. Вы еще на прошлом занятии должны были с ним поговорить, но забыли. Не сделайте в этот раз так же, пожалуйста, - тоном матери-курицы напутствовала девушка.
- Конечно, конечно! – уже на пороге ответил Чанель, понимая, что опаздывает на собственное занятие.

Просто после, у него назначено их первое с Чонином свидание и Чанель желал, чтобы курсы закончились как можно скорое, а еще лучше, чтобы их сегодня вообще не было. Тогда он смог бы получше подготовиться морально и физически, а так придется бежать сразу после занятия.
А новый ученик подождет, в конце концов, чему там учит чайная церемония? Терпению.

~(O¬O~)

Первое свидание прошло…не так, как Чанель себе представлял.
Чонин сам назначил время и место, нужно было только вовремя подойти. Что Чанель и сделал, прибегая минута в минуту, с влажным лбом и тяжелым дыханием. Он жалел, что выглядит таким потным и грязным, но у него совсем не было времени, чтобы наряжаться в принца. Тем более, Чонин не говорил, куда они пойдут, а у Пака и фантазия не сработала, что его парень сможет выкинуть такое.
Ким Чонин повел Пак Чанеля в оперу.
Перед этим он встретил Чанеля слегка недовольным взглядом, осматривая его с ног до головы. Обычные джинсы и рубашка в клеточку ярко контрастировали с дорогим черным костюмом. Чонин был снова картинкой, в то время как Чанель портил всю атмосферу одним своим внешним видом.
В итоге, несчастный настолько растерялся под осуждающим взглядом, что не смог улыбнуться и свести все на шутку, как он сделал бы с любым другим человеком.
Они молча вошли в театр, даже не перекидываясь взглядами, а затем заняли одни из самых лучших мест. Только прикидывая, в какую копеечку выльется это свидание, Чанель морально агонизировал и мечтал медленно под сидениями уползти домой, пока не узнал всю суму.
Опера разочаровала Чанеля так же, как и неловкая ситуация, в которую он попал.
Как оказалось, Пак Чанель и непонятные песни, предположительно на итальянском языке, не совместимы. В то время как Чонин, с самым что ни на есть одухотворенным лицом, наслаждался музыкой, он засыпал. Университет, курсы, спешка, - все дало о себе знать, и Чанель позволил себе на секунду прикрыть глаза. Очнулся он уже во время антракта, когда почувствовал какое-то движение. Ничего не говоря, Чонин встал со своего места и пошел с кем-то поздороваться, оставляя Чанеля недоуменно моргать. Затем он вернулся и внимательно осмотрел своего спутника, тяжело вздыхая.

- Выспался, соня? Не думал, что ты из тех людей, кто спит в театрах, - спокойно произнес Ким, садясь на свое место.
- Я не сплю! – с радостью выкрикнул бы Чанель, но под взглядом строгих глаз стушевался и вместо этого нерешительно проблеял. – Просто устал немного.
- Тогда в следующий раз не иди на свидание, пока не выспишься, - то ли фыркнул, то ли посоветовал Чонин.

Даже такого было достаточно, чтобы совсем опечалить горемычного Пак Чана. До конца представления они снова просидели в тишине. Чонин сидел расслабленный по максимуму и постукивал пальцами по подлокотнику в такт, Чанель же усердно вникал в смысл и музыку, боясь быть не готовым, если Ким захочет обсудить.

Но по пути домой Чонин и словом не обмолвился об опере, словно специально избегая эту тему. Вместо этого он спросил, как у Чанеля прошел день, но слушал в пол уха и говорил редко.
Расстроенный Чанель уже принял поражение и был готов уходить домой, обнимать подушку и жаловаться Пе Чихуну, как внезапно произошло то, о чем он не мог и мечтать.

Губы у Ким Чонина были такими же идеальными, как и все в нем. Они крепко прижимались к слегка сухим губам Чанеля, лишая воздуха. Горячие руки забрались под воротник рубашки, прикасаясь к верхним позвонкам, а затем зарываясь в волосы. Чанель стонал от наслаждения, не понимая, что именно его так возбуждает – поцелуй или прикосновения. Спустя несколько мгновений Чонин отстранился и хмыкнул, а затем опустился губами вниз по шее, больно-больно закусывая нежную кожу.
Ким Чонин с его хищной улыбкой и грацией дикой кошки бросил Чанеля посреди улицы, ошарашенного и растерянного, как маленького котенка. Повернулся на каблуках и ушел, не прощаясь.
А Пак Чанель только стоял и тер пальцами приносящий дискомфорт укус на шее.

~(O¬O~)

- Бааа, я смотрю у кого-то было веселое свидание!

Ничуть не церемонясь, в своей привычной манере, Пе Чихун подковырнул ногтем милый пластырь с крокодильчиками и узрел маленький синячок на шее Чанеля. Был он человеком взрослым и прекрасно знал, откуда такое берется, поэтому пояснений не просил.
И Чанель хотел бы согласиться, но вместо этого поперхнулся колой, потому что свидание было что ни на есть дурацким. После него они даже ни разу не созвонились и не списались, хотя ему очень хотелось, это ведь так мило! Пожелания доброго утра или доброго вечера, звонки по пустякам, какие-то глупости в kakaotalk, - все, как в тех корейских дорамах, которые Чанель поглощал перед переездом в Корею. Но, несмотря на то, что Чонин дал ему свой номер телефона, мобильник молчал, а храбрости написать первым не было.

- Ну, если можно так сказать, - неловко закашлялся Чанель, потирая шею. Ему было стыдно выказывать какое-то недовольство, особенно Чихуну, который помог добраться до желанного объекта.
- Что-то ты темнишь, но да не хочешь, не рассказывай, - сдался друг даже не начав атаковать. Видимо, сегодня он был слишком выспавшимся. – Но помни! Что если что – ты всегда можешь ко мне обратиться, тариф ты знаешь.
- Да-да, бутылка пива на полчаса, - наконец, повеселел Чанель. Вот все-таки за это он и любил Пе Чихуна, и старался держаться рядом. Просто, чтобы не загрустить.

~(O¬O~)

- Чанели, иди сюда, - снизу послышался командный тон и Пак Чан на автомате вздрогнул.

Он снова отдыхал на лекции и снова перед ним восседал Ким Чонин в своем прекрасии. Кожанка, белая рубашка, светло-синие джинсы. А так вообще одеваться можно? Да, впрочем, всем преподавателям все равно. Лишь бы он посещал их лекции.
Чонин поднял свою руку с аккуратно подпиленными ногтями и поманил Чанеля пальчиком к себе. И соблазнительно, и пренебрежительно, подумалось Паку, но ничего поделать он не мог. Тело само тянулось и готово было выполнять любое желание Ким Чонина.

- Чанели, ты соскучился по мне?
- Эм, да, конечно, - кто вообще задает такие вопросы в лоб?
- Не смущайся только, взрослый парень уже, а реакции как у малыша, - Чонин чуть скривил нос, а Чанель снова устыдился. Он и правда замечал за собой этот грешок, но никогда не считал его смертельным. – Ладно, я не об этом. Не хочешь позвать меня к себе в гости, например?
- Конечно? – а что еще остается отвечать, когда гость сам себя пригласил и сам же согласился?
- Мой славный мальчик, - Чонин похлопал Чанеля по щеке, а затем притянул за шею к себе, прикусывая губы и переминая их между своих.

Пак Чан растерял все свои удивление и волнение, полностью отдаваясь чувствам и придвигаясь к Чонину, обнимая его за плечи и пытаясь углубить поцелуй. Но у его парня на это были другие соображения, он отстранился, отряхнул невидимую миру пылинку с плеча и принялся что-то читать. Чанель еще половину лекции терзался, подняться к Чихуну обратно или остаться сидеть со своим «парнем» и, в итоге, так ничего и не решил, полностью пропуская мимо ушей все слова преподавателя и зависнув на проходе.

- Я смотрю ты вообще теряешься, брат, - хмыкнул Чихун, уходя куда-то по своим делам и оставляя Чанеля с Чонином до конца дня.

~(O¬O~)

- Стой, Чонин, я опаздываю, - Чанель прервал поцелуй, собирая всю силу воли в кулак.

Губы Чонина были слишком пьянящими, чтобы мыслить, а руки вокруг шеи не давали сдвинуться с места. Чанель чувствовал себя распятым на собственном диване и, с огромным удовольствием, сидел бы так и дальше, если бы будильник на телефоне настойчиво не трезвонил, напоминая, что пора собираться на работу.
За все время пребывания в Сеуле, Чанель ни разу не пропустил курсы и в этот раз тоже не собирался, и даже такой горячий Чонин ему не помеха.

- Отмени все, - прошептал Чонин, слегка прикусывая язык Пак Чана. – Ничего страшного, если пропустишь один раз.
- Нет, Чон-и-ин, - тяжело выдохнул Чанель, чувствуя нарастающее возбуждение, штаны начинали давить, а Ким ерзал все сильнее и сильнее.
- Ради меня, тебе тяжело, что ли? – надутые губы и недовольный взгляд, пронзающий до костей. Кажется, еще немного и Чонин вспыхнет, а затем сгорит все.
- Нет, не тяжело, просто я…, - Чанель закусил губу, не зная, как объяснить, чтобы его поняли. – Просто чайная церемония – важная часть моей жизни, и я не могу так просто от нее отказаться. Тем более это только наше второе или третье свидание… мне кажется, мы слишком спешим… нет?

Глаза Чонина опасно сузились, и он резко вскочил с колен Чанеля, оставляя его недоуменно таращить глаза. Со спокойным выражением на лице он отряхнул футболку, поправил ремень на джинсах и еще раз внимательно осмотрел Чанеля.

- Можешь идти, удачи, - коротко бросил, разворачиваясь на пятках и уходя в коридор обуваться.
Чанель сразу же метнулся молнией за своим парнем, складывая руки в мольбе.
- Прости, пожалуйста, мне правда очень-очень нужно, на следующее свидание мы пойдем в какой-нибудь ресторан, хорошо? – жалобно проныл он, округляя глаза.
Чонин замер в пороге, не отводя взгляда от Чанеля и недовольно закусывая губу.
- Ресторан выберу я, - фыркнул он, прежде чем покинуть помещение, а Чанель помчался быстрее пули, потому что опаздывал уже на 10 минут.

~(O¬O~)

Впервые Чанель проводил занятие с дрожащими руками. Сердце бухало пугающе сильно, а перед глазами немного плыло. Он не мог успокоиться, хотя очень старался, и такое было в новинку. Чонин слишком расшатал его, но осознание свалилось только тогда, когда нога переступила порог рабочего места.
Минчжон слишком укоризненно смотрела, слишком резко поправляла кимоно, затянула оби так, что Чанель чуть не задохнулся. А когда увидела россыпь засосов, то задохнулась от негодования. Пришлось пользоваться ее тональным кремом, чтобы хоть как-то привести оголенную кимоно шею.
А еще Чанель чувствовал взгляды своих учеников. Они буквально прожигали его со всех сторон, что бы он ни делал, куда бы ни поворачивался, что бы не говорил. Бесцеремонно, слишком внимательно следили за пятнами тональника и каждое нерешительное движение тоже сразу подмечалось. Но никто ничего не говорил, поэтому Чанель пытался собрать себя по кускам и довести занятие до конца нормально.
К сожалению, даже когда последний человек покинул класс, успокоиться не удалось. Пак Чанель чувствовал усталость в теле после Чонина и спешки, в которой он прибыл на работу. Перед глазами порой мелькали картинки чужого тела и это затуманивало, но вот когда в ушах слышались грубые слова и холодный тон – что-то тяжелое опускалось на сердце.
Внезапно захотелось домой, в Японию, где бабушка бы ударила его по голове, а дед сурово посмотрел и снова назвал оболтусом. Где все его друзья и воспоминания. Но он в Сеуле и рядом только мать и Пе Чихун. И Чонин, хочет надеяться Чанель.

Ночной воздух неприятно холодил кожу, а не небе не было ни одной звездочки. Только луна, хоть волком вой. Чанель стоял у рабочего выхода и смотрел на небо, шоркая ногой.

- Тяжелый день? – глубокий голос приятно задел слух и испугал одновременно. Чанель резко повернулся, но никого не заметил на уровне своих глаз, но вот когда взгляд опустился..
- А ты мой новый ученик ведь!
- Спасибо, сенсей, что заметили. Кажется, я должен был поговорить с вами еще несколько занятий назад, - паренек саркастично хмыкнул и дернул плечами, смотря на Чанеля снизу-вверх своими большими пугающими глазами.
- Извиняюсь, я вел себя неподобающе, - смущенно промычал Чанель, стараясь сгладить все улыбкой. – Напомните, как вас зовут?
- До Кенсу и давай на «ты», я хоть и старше тебя, но все же ненавижу выканья.
- Старше… что?!
- Ну, Минчжон сказала мне, что тебе 22, в то время как мне уже 25, - новичок засмеялся, поднося что-то к губам. И только тогда Чанель заметил маленькую самокрутку. – Знаешь, - внезапно продолжил Кенсу, - у тебя на лице все написано, это так редко в наше время, - и еще один затяг.
- И это то, от чего я страдаю, - Пак Чан вздохнул, внезапно расслабляясь в присутствии постороннего человека.
- Значит, сам виноват. Подпускаешь не тех людей к себе наивному, - Кенсу снова фыркнул, а затем дернул за рукав ветровки. – Дунешь? Один разок, тебе это поможет, поверь мне.
И было что-то убедительное в его спокойном расслабленном голосе, что Чанель не смог отказаться, а взял твердой рукой этот несчастный огрызочек и прикоснулся к нему губами.
Глубокий вдох и рот наполнился чем-то странным, затем оно пошло вниз и осело где-то внутри, согревая. В голове стало легко, а на глазах появились слезы.
- Что-то ты много хватанул, - Кенсу потянулся и похлопал по плечу. – Но можешь докуривать, мне не жалко.
Чанель хотел отмахнуться и вернуть самокрутку, но потом подумал, чем черт не шутит и снова поднес ее к губам. Довольные глаза этого странного паренька До Кенсу только науськивали и в крови забурлил какой-то азарт.
Все тревоги исчезли, а мысли о Чонине отошли на задний план. К чему он вообще так парился, были разве причины? Осознание, что Чанель слишком много переживает в этой жизни свалилось на Чанеля водопадом и, сам того не ожидая, он засмеялся.
- Ну все, брат, тебя унесло, - коротышка схватил Пак Чана за руку и выдернул из темноты, таща куда-то за собой. – Говори свой адрес, так уж и быть, до дома доведу.
- Да все в порядке, я дойду, - Чанель попытался выпутаться из чужого захвата, но, на удивление, он был слишком сильным.
- Ой нет, ты так странно улыбаешься, что мне за тебя будет неспокойно. Так что заткнись и пошли. Слушайся старших.

И Пак Чанель послушался, позволяя До Кенсу утащить себя домой.

~(O¬O~)

На следующее занятие Чанель пришел вовремя, но снова дерганным и неспокойным. День назад у них с Чонином было свидание в дорогущем ресторане и прошло оно так же неловко, как и предыдущие встречи.
Чанель выбрал престижное заведение, отложил зарплату, все тщательно спланировал, встретил Чонина… и провел самое скучное свидание в своей жизни.
Оказалось, не только опера, но и рестораны тоже не являются его любимым местом.
Вокруг все было слишком чопорно и наигранно; тишина и легкий шум от ножей, скрипящих по белым тарелкам. Примерно через полчаса ему хотелось влезть на стену, но Чонин сидел с прямой спиной, спокойно пережевывая заказанное мясо и ничего не говорил. А каждый раз, когда сам Чанель порывался что-то сказать, то останавливался, видя изогнутую бровь своего парня.
Чанель не был дикой обезьяной, просто каждый раз, когда бабушка с дедушкой куда-то шли, он успешно ускользал, предпочитая посидеть дома и лишний раз потренироваться. Слишком энергичный, чтобы терпеть такие занудные места.
Но самое ужасное, что после - Чонин даже не осчастливил его близостью, просто легонько целуя в губы и уезжая на такси. Чанелю казалось, что он потратил день впустую.

Поэтому он и был преисполнен желанием отработать на курсах по полной, проверить, кто чему научился и исправить все ошибки. Надеясь, что хоть так повеселится.
Ученики у него и правда были чудесные, усердные и понимающее, а все потому, что сознательные взрослые люди. По сути, Чанель там был одним из самых младших, даже странный парнишка До Кенсу, выглядящий как школьник, по документам оказался уже вполне взрослым и работающим молодым человеком. Какого же было удивление Чанеля, когда он прочитал, что тот является практикантом-ассистентом психолога. Разве им позволено курить травку?
А еще, несмотря на такое маленькое количество посещений, До Кенсу справлялся прекрасно. Его движения были точными и аккуратными, как у человека, занимающегося чем-то подобным, весь процесс он был невозмутимым и молчаливым, ни разу не запутавшись.
В конечном итоге Чанелю стало стыдно, что его ученик выглядел апатичнее и расслабленнее, чем он сам.

- Снова тяжелый день?

И снова, выходя из офиса, Чанель встретился с новеньким. Пугающим новеньким, он бы даже сказал, потому что это какая-то ерунда. Он его преследует или что? По-хорошему, Чанелю бы ускорить шаг и не останавливаться, но вместо этого он замер, хлопая глазами.
Кенсу стоял, привалившись к стенке, и снова курил, в этот раз обычную сигарету. Он смотрел так, словно видел Чанеля насквозь и от этого становилось неуютно. Никто не любит, когда к нему лезут глубоко внутрь, а До это делал и, видимо, ничуть не жалел об этом.

- Даже если и тяжелый, то что? – сдался Чанель, присаживаясь и приваливаясь к холодной кирпичной стене.
- Да ничего, в принципе, мне все равно, - Кенсу докурил сигарету, туша ее о подошву кеда и начал играться колесиком зажигалки. – Но как-то это не круто, когда хороший человек загоняется не понятно, по какой причине.
Чанель только фыркнул и спрятал лицо в коленях.
- Причина важная, на самом деле, - наконец, нашелся он.
- Все, что кажется нам до усерачки важным сейчас, рассмешит через год, - а вот такой пренебрежительный тон было обидно слышать. – Но, возможно, проблема и правда жить тебе не дает, поделись что ли.
- Вот еще, - обижено фыркнул Пак Чан, но остался сидеть на месте, слушая незатейливую песенку, которую Кенсу напевал себе под нос.
- Ну-ну, не дуйся, красотка, я же вижу, что тебе чешется рассказать. Давай, поведай дядюшке Кенсу.
- Но ты не мой дядюшка!
- Да, я не старичок, но ты говори, я слушаю.
Деваться было некуда.
- Я влюбился в самого прекрасного и идеального парня в университете, - на этом моменте Кенсу начал хихикать, но остановился, видя злобный взгляд Чанеля, - но, разумеется, познакомиться у меня храбрости не было, я уже не говорю о том, чтобы надеяться на что-то. Но случилось чудо, и он обратил на меня внимание! Представь, какой я счастливый?
- Да уж, счастья полные штаны.
- Эй!
- Я молчу, молчу. Продолжай.
- И он даже согласился со мной встречаться. Более того, мы уже почти месяц вместе. Ходим на свидания и вроде бы все классно…но что-то не так, я не знаю, как объяснить.
- А ты попробуй, - тяжело вздохнув, Кенсу присел рядом и начал гладить по спине. Маленькая ладошка была ужасно холодной, и на спине кожа вставала дыбом от чужих прикосновений, но Чанелю было все равно.
- Лучше него мне не найти, и я хочу держаться за него, но не знаю, как. Все мои старания превращаются лишь в неловкие попытки, от чего Чонин остается недовольным, а я чувствую себя неуютно, словно не в своей тарелке.
- Ага.
- Что, ага? – Чанель удивленно поднял голову, едва не падая из-за затекших ног. В «ага» Кенсу было столько понимая и насмешки, что он тут же распалился и был готов ругаться с этим карликом. Но Кенсу лишь придержал его за локоть, придавая равновесия, а затем помог встать.
- Чонин хочет тебя изменить, а твое нутро противится.
- И что? Что делать-то?
- Ну, у тебя есть два варианта – послать этого, как ты там говорил, мистера совершенство? куда-то далеко, либо же, постараться плыть по его течению. Тогда и все сомнения исчезнут.
- Но ведь он лучший из лучших…
Видимо, Кенсу хотел что-то сказать на это, но вовремя осекся. Он только треснул Чанеля по затылку и встал, отряхивая брюки. Разговор был окончен.
- Пошли пиво пить.
- Как в прошлый раз? С травкой?
- Если я один раз курил, это не значит, что балуюсь постоянно. Я тебе просто выпить предлагаю, чтоб расслабиться, а то еще чуть, и ты взорвешься. Тебе нужно, не мне.
- Но зачем тебе это? – Чанель честно недоумевал, но все же подвелся и пошел медленно за Кенсу, полностью вверяясь ему.
- А просто так, - получил он в ответ и подумал, что этот паренек слишком странный, чтобы его посягнуть.

~(O¬O~)

Посиделки в баре начались пивом, а закончились виски и еще всякими непонятными коктейлями. Чанель заливал в себя все без разбору, потому что очень уж было весело и спокойно рядом с Кенсу. Он внимательно выслушивал все его стенания, кивал и поддакивал, иногда даже вставлял несколько слов, но в основном играл роль слушателя. И Чанель был рад большой щенячьей радостью, что нашел человека, который не лез со своими проблемами и просьбами, а помогал разобраться с его.
Сам Кенсу, на удивление, пил мало и когда нализавшийся Пак Чан недоуменно пробурчал, почему он так сдерживается, До просто пожал плечами и сказал, что должен же кто-то о пьяном друге позаботиться. После такого ответа на душе стало тепло, возбужденное сознание успокоилось и Чанель заснул прямо за барной стойкой.
Проснулся он в своей кровати и с дикой головной болью. Несчастный пил слишком редко, чтобы приспособиться к последствиям выпивки, и теперь был вынужден страдать. Возможно, Чанель даже бы пропустил университет, если бы не запах домашней еды и музыка на всю квартиру.
На кухне, в шортах и футболке Пак Чана, стоял до Кенсу и что-то размешивал ложкой в кастрюле. Когда Чанель бухнулся за стол и застонал, то получил в ответ только улыбку и тарелку с чем-то приятно пахнущим на стол.

- Я стащил твои вещи, потому что пока мы ехали в такси тебя немного эээ…вывернуло на меня.
- Что? – испуганный Чанель вскочил из-за стола, но почувствовав, как земля уходит из-под ног, сел обратно и залился стыдливой краской. – Прости, пожалуйста, это было, наверное, отвратительно.
- Ну, да. Цветочками я явно не пах.
- Я оплачу химчистку.
- Естественно, оплатишь, еще и должен мне будешь моральную компенсацию, ты кушай-кушай, - Кенсу подвинул тарелку еще ближе, а сам встал из-за стола. – А я пойду домой, только стырю у тебя какую-нибудь одежду.

Пока Кенсу переодевался, Чанель пытался как можно быстрее поглотит горячий суп, который чудесным образом оказался вкусным. Мать тоже вкусно готовила, но такого он у нее не пробовал.
К слову о матери.
Чанель влетел в комнату к голому Кенсу петардой.

- А где мама?!!! Она это все видела?!!!
- Мама ушла утром на работу, если ты не знал, что она работает. И да, это она ночью открыла нам дверь. А затем с лучшей гостеприимностью помогла избавиться мне от испачканной одежды и уложить тебя спать. У тебя крутая мама.
Кенсу бесконечно долго подкатывал штаны Пака, а затем затягивал пояс на ремень, смотрясь в зеркало. Оказавшись более-менее довольным внешним видом, Кенсу подошел к очумевшему Чанелю и взъерошил ему волосы.
- Успокойся, ничего страшного не произошло. Это не конец света, думаю, это был твой первый раз и уверен, что последний. Больше ты не будешь напиваться, просто потому, что это уже неинтересно, - Кенсу продолжал поглаживать непослушные волосы, тепло улыбаясь. – И я уверен, что мать это тоже все прекрасно понимает, она у тебя мудрая женщина. Не стоит себя загонять в рамки, ты же молодой, - напоследок он щелкнул Чанеля по носу и ушел, неслышно хлопнув дверью.

Чанель посмотрел на свое взмыленное отражение в зеркале и вздохнул. Впереди день в университете с Пе Чихуном и Ким Чонином.

~(O¬O~)

- Что с тобой не так? Ты… какой-то болезненный, - Чанель был настолько удивлен заботой Чонина, что поднял голову со стола. – И вообще весь такой растрепанный, неаккуратный.
Нет, Чонин - обычный Чонин, с недовольной гримасой на лице и требовательным тоном. Он отодрал Чанеля от стола и внимательно осмотрел, а после неутешительно цокнул.
- Выглядит так, словно ты пил всю ночь, - еще и проницательный, как обычно.
- Нет, немного только пива выпил с другом, - Чанель не знал, почему он соврал, но слова уже вылетели и было глупо их возвращать.
- С Чихуном что ли? Надо мне с ним поговорить, он плохо на тебя влияет.
- Да нет! Чихуна со мной не было, я выпил с одним пареньком, который посещает мои курсы.
Чанель не знал, что ляпнул не так, но Чонин мгновенно взбеленился, сжимая губы в узкую полоску и закрывая глаза.
- И что за паренек? Вы друзья?
- Нет или да. Не знаю, мы только недавно начали общаться, - Пак Чан невинно округлил глаза, не понимая, какой грех он вообще совершил.
- Недавно и уже вместе пошли пить, замечательно! – голос Чонина был ледяным, а еще очень саркастичным.
Испуганный Чанель втянул шею и попытался сделать вид, что его нет, мысленно умоляя Чихуна появиться. Его отчитывали как малое дитя, когда даже собственная мать и слова не сказала! Стыдно и обидно.
- Мы же просто выпили по литру пива в баре…- слабая защита – хоть какая-то защита.
- Пак Чанель, мой парень не будет пить пиво в барах, ты понимаешь, о чем я?
Чанель понимал и даже если хотел что-то возразить, то бросил затею. Он слишком долго вздыхал по Чонину, чтобы променять его на встречного-поперечного.

~(O¬O~)

Время течет быстро, особенно если ты молод. К старости ощущение времени замедляется и человек начинает наслаждаться жизнью, но так как Чанелю было только 22 года, он мчался по миру сломя голову.
Чанель начал встречаться с Чонином после своего дня рождения, осенью, которая медленно переходила в зиму. Он был юным и несмышлёным первокурсником, желающим познать мир, относящимся ко всему серьезно и активно. К концу же учебного года он подрос и разочаровался в своем радужном мосту. Университет утомил, преподаватели были беспощадными тиранами, людей на курсы ходило все меньше и меньше, потому что внезапно у всех оказалось много дел, а отношения с Чонином застыли на мертвой точке.
Как и обещал, Чанель перестал общаться с Кенсу. Первый месяц было ужасно стыдно и неудобно, видеть удивленные глаза До и делать вид, что ничего не понимает. Чанель просто не знал, как ему объясниться: так и сказать, что его парень Ким Чонин считает, что на него оказывают пагубное влияние? Пак Чану было стыдно такое говорить, поэтому он просто прятал глаза в пол. К счастью, Кенсу дураком не был и не приставал с вопросами, только обронил однажды, что Чанель за химчистку ему ничего не должен. Хотя курсы посещать он продолжил и стал одним из самых любимых учеников.
Даже это не успокоило недовольного Чонина. Как только с Кенсу было покончено, Чонин высказался по поводу того, что стыдно жить в 22 года с матерью и предложил переехать к нему. Разумеется, такие парни, как Ким Чонин, не живут с матерями. Чанель был рад и опечален таким предложением. С одной стороны, ему пришлось попрощаться с уютом и домашней стряпней матери, кроме того, он чувствовал какие-то угрызения совести, что бросает ее, когда половину своей жизни провел вдалеке. С другой стороны, в награду Пак Чанель получил тело Ким Чонина в свои руки.
Секс у них был потрясающим. Настолько, что после него Чанель проваливался в неизвестность и ничего не соображал, Чонин мог хоть веревки из него вить, он бы ничего не заметил. Этот черт был не только богом в университете, но и богом секса.
Бывают такие моменты, когда даже регулярный секс с самым красивым парнем в университете не спасает. За полгода Чанель устал, очень сильно устал. До полного опустошения и безразличия.
Они ссорились, в основном на какие-то бытовые темы, но не было уже сил защищаться или бросаться на Чонина в атаку. Чанель просто соглашался и уныло шел исправлять то, что было не так, либо же игнорировал недовольное лицо своего любовника, уходя на работу.

- Брат, ты уже такой измученный, словно женатый лет десять, с тещей и армией детишек в придачу, - заметил как-то Пе Чихун, когда проходил мимо. Даже он в последнее время перестал часто контактировать с Чанелем, потому что устал общаться с безжизненным бревном.

Но Пе Чихун был бы не Пе Чихуном, если бы не порешал снова взять все в свои руки. Раз он Чанеля с Чонином свел, то и вернуть к жизни тоже собирался. Нет ничего невозможного, говорил какой-то мудрец, или его друг У Чихо, точно Чихун не помнил.

- Слушай, конец первого курса, а я еще так и не нажрался, - подсел он как-то к зевающему в столовой Чанелю. – Так что предлагаю, в честь сего замечательного события, завалиться на какую-нибудь вечеринку.
- Вечеринку? – Пак Чан лениво перевел взгляд на друга, а затем обратно отвернулся. – Я не собираюсь нажираться.
- Ну и не надо, постоишь рядышком. Пошли!! – Чихун был готов изображать из себя собачку, скачущую на двух задних лапках.
- А Чонин?
- А что, Чонин? Вы женаты или что? Хочешь, зови его с собой.
- Я не знаю, - на самом деле идея загорелась где-то там внутри, но настолько слабо, что могла в любой момент потухнуть.
- Пошли, ты же не старик. Лови от жизни все, ведь ты молод.
- Что-то похожее мне говорил Кенсу, интересно, как он там, - сам себе под нос пробурчал Чанель, но тут же был схвачен чужими руками.
- Что за Кенсу и когда он успел сказать тебе такие умные слова?
- Да еще полгода назад, когда мы вместе напились.
- О боги! Познакомь меня с ним, я обязан расцеловать этого человека! – возбужденный Чихун состроил мечтательное личико и сложил ручки на груди.
- Нет, никого ни с кем я знакомить не буду. Все, я приду на вечеринку, сообщи только время и место, - Чанель сам от себя не ожидал, что так резко оборвет поток радужных соплей Чихуна.
- Хорошо-хорошо, не забудь Чонина прихватить.
- Если он, конечно, согласится.

~(O¬O~)

Когда Чонин согласился пойти, Чанель так удивился, что свалился с дивана. Когда на вечеринке в одном пригородном доме под завязку набитом пьяными студентами, Чанель увидел Кенсу, глаза его практически выпали из орбит.
Теряясь в толпе, медленно, но верно, он подошел к ничему не ожидающему До и схватил его за локоть.

- А что ты тут делаешь? – пришлось наклониться и уткнуться носом в чужое ухо, вдыхая странный мускусный запах с нотками древесины.
- Я? Друг притащил, мне было скучно, вот решил проветриться. А что ж ты… парень не будет против, что ты со мной заговорил?
- С чего ты взял, что мой парень против? – Чанель еще сильнее сжал чужой маленький локоть от удивления.
- Ты бы никогда так просто не бросил со мной общаться, потому что тебе нравилось. Но я ведь помню, что у тебя были проблемы с определением собственных желаний, - Кенсу пожал плечами и аккуратно выдернул руку из огромной лапищи.
Чанель ясно слышал отстраненность и некую холодность, чисто профессиональный голос, словно они просто преподаватель и ученик. И от этого становилось неприятно, потому что Пак пришел сюда расслабиться, а вместо этого загоняется со всякими низкоросликами, так еще и чувство вины непомерно давит на грудь.
- Идти напиваться я бы не советовал, - успел только бросить вдогонку Кенсу, но Чанель уже отвернулся и держал маршрут к столу, где разливали всякие напитки.
Он знал, что Чонин открутит ему голову, если найдет. Но это если найдет. Чанель пришел веселиться, а не грустить, он хочет расслабиться и облегчить душу.

И Чанелю было очень весело. Особенно после третьей рюмки такого мерзкого пойла как водка. Он в жизни о ней не слыхивал, но, когда какой-то паренек, пробегающий мимо, сунул в руки и посоветовал хлебнуть, отказываться не стал. Рот сразу же обожгло, а после - сознание слегка затуманило. Внезапно в руке оказалась еще одна рюмка, и еще одна.

- Эй, ты бы лучше закусывал, - Кенсу появился из ниоткуда, протягивая тарелку с нарезанным мясом, но Чанель отмахнулся.
- Отстань, не твое дело, - вышло слишком грубо, хотя такое было ему не свойственно.
- Ну, как хочешь, - и снова Кенсу не приставал, а только отошел в сторонку, опираясь на стенку и наблюдая.

Где-то в середине дурмана Чанель почувствовал, как его кто-то трясет. Затем удары на щеках и, наконец, в сознании немного прояснилось. Оказывается, он сидел на диване, а над ним нависал Чонин с мертвенно бледным лицом.

- Ты нажрался, - это был даже не вопрос, а констатация факта и Чанелю оставалось только кивнуть. – И выглядишь сейчас отвратительно. Тебе надо домой, но я не хочу тебя трогать.
- Так ты меня тут бросишь? – Пак не уверен, сказал ли он это внятно, но, видимо, его поняли, потому что Чонин стал еще злее.
- Хотел бы, но нет. Придется тащить тебя, - и хоть он согласился, оставалось такое ощущение что Чонин был готов бросить его в любой момент.

Чанель помнил, как пытался встать с дивана, как Чонин что-то цедил сквозь зубы, затем кажется появился второй голос и идти стало легче, и они направились к выходу. Помнит еще отрывки какой-то ругани и звук хлопанья двери. Кажется, его кто-то гладил по голове и из-за этого ему очень хорошо спалось.

Утро встретило птичьим пением и чужим потолком над головой. Чанель приоткрыл глаза и скривился. Голоса птиц напоминали завывания сатаны, а не ангельскую трель. Но постель приятно холодила тело, ощущения шелка на коже успокаивали. И только тогда пришло осознание, что он голый. До трусов.
Подскочив, как ошпаренный, Чанель начал резко вертеть головой и смотреть по сторонам, хотя глаза не могли ни на чем сфокусироваться. В комнату проскользнула какая-то маленькая черненькая тень и перед лицом появился стакан с водой.

- Выпей таблетку. Боюсь, ты отравился чем-то вчера.
- Говори своими словами, я нажрался, как свинья, - Чанель уныло опустил голову и шмыгнул носом. Ощущения действительно были не ахти, особенно в желудке. Хотелось свернуться калачиком и лежать в кроватке.
- Напиться – одно дело. Но ты отравился, поверь, я лучше разбираюсь. Понятное дело, что водки ты хлебнул слишком для своего хиленького организма, но от нее так не выворачивает всю ночь напролет.
- Ах да, кажется, припоминаю, как ночью меня тошнило в ванной…
- О, вот и память возвращается, - Кенсу тепло улыбнулся. – Ты пей, тебе больше жидкости нужно сейчас. Если что, ты у меня в квартире, не пугайся.
- А где…Чонин? – при упоминании голос задрожал и Чанель попытался быстрее выпить воды.
- Ах, он ушел еще когда тебя почти стошнило на его фирменные джинсы. Кажется, он был сильно зол, - и хоть говорил До серьезные вещи, в голосе его было столько смеха, что Пак Чан сам невольно улыбнулся, представляя, как напыщенно шипит Чонин, проклиная весь свет.
- Так ты меня довез и таскался? Эээ, спасибо большое. Надо было просто к матери скинуть.
- Я хотел, а потом вспомнил, что ты живешь не с ней, было бы как-то некрасиво привозить тебя к ней, не находишь?
- И правда, - вздохнув, Чанель медленно выбрался из кровати и потянулся, раскачиваясь. Нужно было уходить к себе, и после ночных событий скорее всего к матери, а не к Чонину.
- И что теперь делать? – в голову начинали лезть мысли, какой скандал его ожидает.
- Да ничего, отлежись у меня, пока легче не станет, а там уже дела будем решать. В конце концов, ничего страшного, я считаю, не случилось.

И хоть по мнению Чанеля случился целый Армагеддон, он решил, что мудрее будет согласиться с Кенсу и лечь обратно в кроватку. Ничего страшного, что чужую.

~(O¬O~)

Началось все с того, что Чонин не принимал звонки Чанеля. Они могли бы и в университете встретиться, но его Пак Чан не посещал, потому что действительно отравился и провалялся в кровати Кенсу три дня. На четвертый ему стало легче, но До настоял, чтобы он остался для профилактики. Чанель и не был против.
Все это время за ним ухаживали, кормили, поили и развлекали. Как оказалось, Кенсу был разноплановой личностью и не засиживался на месте долго. Перед чайной церемонией он уже побывал на курсах испанского, а до языков ходил на сальсу. Последнее дало Чанелю лишний повод бесконечно долго шутить, представляя Кенсу в обтягивающих штанишках и блестящей рубашке. Но самое главное – Пак Чан расслабился и получил такой нужный отдых.
Не было ни университетов, ни Пе Чихунов, ни Ким Чонинов. Даже не было работы. Чанель набрался храбрости и позвонил Минчжон, предупредить, что болеет. Ассистентка поддержала идею и приказала хорошо лечиться, что полностью облегчило душу.
За 4 дня Чанель расслабился и восстановился. Ему нравилось сидеть дома одному, когда Кенсу уходил на работу, и играть в приставку, жуя чипсы, когда он возвращался. Кроме того, Чанель заваривал божественный чай и учил Кенсу, как лучше это сделать, какие чаи выбирать и посуду. Все так легко и спокойно как на каникулах летом у матери, когда ему было 10 лет и самой большой травмой казалось отсутствие велосипеда.

Но пришла пора возвращаться в реальность и на пятый день Чанель сразу из чужой квартиры отправился в университет. Первым препятствием был перевозбужденный Пе Чихун, который застал все его пьяные подвиги, а вторым – Ким Чонин. Который полностью игнорировал Чанеля.
Он пытался заговорить с ним на перемене перед первой парой, перед второй, и даже потом на лекции, но Чонин был мастером игнорирования, если хотел. Он просто отворачивался, не произнося и слова, а иногда смотрел так, что Чанелю становилось неуютно и он сам уходил.
И так прошла неделя.
Уже даже Чихун намекал, что хватит быть такой тряпкой. Поэтому он разозлился и толкнул Чанеля в кабинет, закрыл дверь и ушел. И, по старой традиции, в кабинете обнаружился Чонин. Такой же идеальный Ким Чонин с приподнятой уложенной челкой, темно-алой рубашкой и черными строгими брюками. От него все так же задерживалось дыхание, но в то же время не было того опьянения что раньше. Чанель видел идеального Чонина во время секса, по утрам, по ночам и во время простуды. Он осознал, что Ким Чонин обычный человек, даже если и лучше многих.

- Пак Чанель, я решил, что нам надо расстаться.
- Но…
- Нет, не перебивай меня. Дай я договорю. Мы жили вместе, и я пытался смириться с твоими минусами, но ты не хочешь от них избавляться, и я устал с этим бороться.
- Но какие минусы? Почему ты не говорил мне, когда я что-то делал не так? – Чанелю с каждой секундой становилось все грустнее, обида подползала к горлу и цеплялась своими коготками в кожу.
- Твоя расхлябанность, излишняя эмоциональность…да ты порой ведешь себя как ребенок малый! Кто кормит всех котят на улице, когда у самого аллергия?! Кто несется на работу, хотя получает за нее копейки? Ты из богатой семьи, но ведешь себя неподобающе. Мне стыдно тебя повести в оперу, потому что ты там храпишь. И вся наша жизнь складывалась из того, что мне приходилось под тебя подстраиваться и терпеть. И я устал.
Внезапно волна злости присоединилась к обиде и вместе они взорвали уставшую головушку Пак Чана.
- А я не подстраивался? Я не старался? Да все, что я делал эти клятые полгода – старался угодить тебе, забивая на свои желания, - процедил он, чувствуя, как краснеют щеки.
- Значит, не достаточно изменился. Для меня. Прости, Чанель, но давно было пора это сделать.

Они могли бы еще много высказать друг другу со злости, но вовремя появился Пе Чихун, влетая в аудиторию и выводя Чанеля за руку.
Раскрасневшийся, вспотевший, с влажными глазами, Чанель крепко вцепился в руку друга, позволяя ему усадить себя за стол в кафетерии и напоить крепким кофе. Настигало неприятное осознание и чувство потраченной жизни впустую. Фраза «Давно было пора это сделать» отдавалась набатом в голове и хотелось плакать. Он всегда был плаксой, как бы его не бранила бабушка, что молодому человеку вести себя так не следует. С Чонином приходилось держать сопли при себе, Чанель правда старался. Но сейчас все, что копилось, решило выйти наружу и он захныкал. Слабенько так, вокруг были люди, но все же уронил пару слезинок, которые заботливый Чихун сразу кинулся утирать.

- Может, пошли выпьем?
При упоминании выпивки Чанель позеленел и начал медленно приходить в себя.
- Нет, только не выпивка. Что угодно, но не эта дрянь. Я завязал раз и навсегда.
Внезапно лицо Пе Чихуна покинула радость, и он сел грустить рядом. Порой Пак Чан завидовал ему, ведь какие поводы у него были для тоски? Сессия не сдавалась? Косячка не хватило? Погавкался с Чихо и ко? Примерно такой и должна быть жизнь молодого человека, а не то, во что втянул себя Чанель.
Возможно Чанель чувствовал, что рано или поздно отношениям с Чонину придет конец, но он был ослеплен своим желанием обладать идеалом. И было немного жалко, что не закончилось все еще тогда, когда Кенсу сказал, что все зависит от его собственного выбора.
Теперь же Чанель был снова свободен и потерян, и он немного не знал, что ему делать дальше.

~(O¬O~)

Решение, что делать дальше, нашел Кенсу, когда Чанель завалился к нему поздно ночью с пакетами, набитыми всякой дрянью, от которой выскакивают прыщи. Он как раз перетащил последние сумки к матери, которая была безумно рада, обняла и приласкала, от чего снова бесконтрольно текли сопли.

- Жить дальше, - просто произнес Кенсу, закидывая в рот кукурузную палочку. – Любить, встречаться, веселиться. В конце концов, тебе всего лишь 22 года, Чанель.
Этого было достаточно, чтобы улыбнуться, тоже выхватить палочку и зажевать ее, громко чавкая.
- Кроме того, у тебя есть чай, зачем какие-то левые мужчины? – добавил До шепотом, когда Чанель засыпал на его диване, свернувшись в три погибели.

И что-то правильное было в этих словах.

@темы: группа: EXO, fest: Winter lottery, работа: авторский текст, рейтинг: PG-13

---

Билет №169

[KPF]

Название: Цветы для Гиффиндора
Пейринг/персонажи: Ким Тэхён(Ви)/Чон Чонгук
Группа: BTS
Жанр: флафф
Рейтинг: G
Размер: 907х1000
Предупреждения: ---

@темы: работа: арт, группа: BTS, fest: Winter lottery, рейтинг: G

---

Билет №180

[KPF]

Название: Подарок
Пейринг/персонажи: Минсок/фем!Лухань, Кай
Группа: EXO
Жанр: Драма
Рейтинг: PG-13
Размер: 2520x960
От автора:

тык

Подарка, на самом деле, два. ахахахаха

@темы: группа: EXO, fest: Winter lottery, работа: коллаж, рейтинг: PG-13

---

Билет №158

[KPF]

Название: Адвокатское д(т)ело;
Автор:  Крокодил Василий
Пейринг/персонажи: Юнхо/Джеджун;
Группа: TVXQ|JYJ;
Жанр: романс;
Рейтинг: PG-13;
Количество слов: ~3500;

10.
Джеджун бы предпочел менее варварские методы признания в вечной любви, но на безрыбье был почти согласен и на такое.
По крайней мере, нынешний претендент на все его шестьдесят с лишним килограммов был симпатичным. И изо рта не пахло. К тому же, Джеджун уже мог признаться, что к его обаянию, сексуальности и детской непосредственности Джеджуна тянуло. Может быть, даже с не вполне человеческой силой.
От стоящего вплотную мужчины пахло кондиционером для одежды (или это клубника, или Ким совершенно не разбирается в запахах), недешевой туалетной водой (но вряд ли что-то сверх приемлемого, вроде какого-нибудь Армани) и совсем чуть-чуть гелем для укладки. Джеджуну композиция нравилась. Вполне в его вкусе.
Еще и эта небольшая сережка-гвоздик в ухе, черная, кристально-блестящая. Невольно привлекает внимание, особенно, когда всеми силами пытаешься не смотреть в лицо нависшему над тобой мужчине.
На черном, строгом, идеально выглаженном костюме ни единого пятнышка, ни одной пылинки — даже нечего смахнуть с чужого широкого плеча в жесте небрежного спокойствия.
Джеджун не был трусом и долго стоять в пустом коридорчике, старательно изображая равнодушие, позволить себе не мог — через десять минут у него слушание. И так как сбежать от стоявшего так близко мужчины, предусмотрительно прижавшего Кима к стенке и преградившего дорогу к свободе поставленными по обе стороны головы руками, не получилось, пришлось брать дело в свои руки. Подняв исключительно невинный взгляд, Джеджун нашел Юнхо смотрящим прямо ему в глаза. Внимательно, проникновенно аж до дрожи.
Совесть подсказывала Джеджуну смутиться и потупить очи долу, но на все ее увещевания он, как вполне себе состоявшийся адвокат, давно наплевал, поэтому только усмехнулся уверенно, и на заданный еще минуту назад вопрос ответил обезоруживающим — судя по шокированным глазам Чона — прикосновением своих губ к его.
Посчитав это достаточным, он очаровательно улыбнулся, вывернувшись из-под ослабевших рук, и на прощание помахал уходя сжатой в руке папкой со своим делом.
И правда, какой еще ответ нужен на просьбу в следующий раз не забывать посвящать Юнхо в новые подробности их общего дела. И что желательно встретиться как-нибудь для того, чтобы обсудить стратегию их работы.
Джеджун поправил выбившуюся из челки прядку, уверенной походкой направляясь в зал суда, и мысленно поздравил себя с выигранными у Чанмина двадцатью тысячами.

9.
Юнхо был крайне недоволен решением шефа, что один Юнхо справиться с таким пустяковым делом не сможет. Да еще и определил в напарники не того же Чанмина, с которым Чон уже пуд соли съел не на одном общем деле, а новичка. Надоедающего, постоянно мельтешащего перед глазами новичка. Самовлюбленного, пускающего пыль в глаза и флиртующего со всем шевелящимся. Однажды Юнхо даже застал его разговаривающим со стоящим на столе кактусом. И судя по подозрительно невинным глазам, когда Чон шлепнул перед его носом пачкой писем, разговор шел явно не о чем-то приличном.
К чести новичка, он был достаточно умен, чтобы не провалить пока ни одного порученного дела. И хоть за собственную деловую честь Юнхо опасаться не приходилось. Что Чон не мог сказать о чести личной, в очередной раз пресекая попытки того ущипнуть за зад. Хорошо хоть оставаться наедине с новичком Юнхо пока не приходилось.
Пока.
Дело грозило перейти из разряда «ну совсем же пустяк!» в «пустяк-то пустяк, но вот истец… полный истец». И это требовало более детального обсуждения в компании с новичком, который, как ни крути, а тоже имеет право высказаться. К тому же, судя по удивленному «А Джеджун тебе не говорил?» Чанмина, Ким решил, что посвящать нынешнего партнера в то, что давно ожидаемые документы наконец доставлены, не стоит. А может, просто забыл. Кто его, этого легкомысленного новичка разберет? Напомнить-то в любом случае не помешает.
Юнхо со вздохом поднялся со своего места, мимоходом потрепав по голове сидящего за соседним столом Чанмина, недовольно шлепнувшего его по руке. — И мне кофе захвати.
— Вот еще. Сам сходи, — Юнхо в ответ на удар кинул в друга скомканным листком с каким-то древним заключением какой-то там экспертизы и легко увернулся от раздраженного его ребячеством Шима, отправившего шарик бумаги обратно. — Я за новичком. Знаешь, куда он смылся?
— У него заседание через десять минут, нет? — Чанмин покосился на часы и снова уткнулся в свою «шпаргалку», как он небрежно называл талмуд на пару-другую тысяч страниц, служивший орудием психического устрашения не одного у поколения Шимов. — Что, соскучился?
Юнхо недовольно поморщился, углядев в последней фразе Чанмина грубое оскорбление своего достоинства, но махнул рукой на не отличающегося вежливостью коллегу и отправился на поиски. Уже в дверях только обернулся на ленивое «Вы там только слишком активно не целуйтесь, а то шеф попалит, он скоро вернуться обещал», гордо хмыкнул, считая недостойным отвечать на подобные выпады, и вышел из кабинета, бурча про себя про низачто-никогда-толькопослесмерти.

Чанмин обеспокоенно смотрел ему вслед, почти прощаясь с дорогой сердцу двадцаткой.

8.
Джеджун, пользуясь отсутствием шефа, устроился на столе, протягивая Чанмину пластиковый стаканчик. Правило «новички ходят за кофе» ему даже нравилось — давало возможность отвлечься на некоторое время от дел, развеяться и привести мозги в порядок. Обворожительной улыбкой ответив на благодарный кивок от Шима, второй стакан Джеджун протянул сидящему за тем самым столом, на который так удачно приземлился Ким, Юнхо. Жаль только, что тот на игривое подмигивание и чересчур долгое прикосновение пальцев ответил чересчур недовольной, по мнению Джеджуна, гримасой и нарочито резким рывком бумаг из-под джеджунового зада.
Поймав веселящийся взгляд Чанмина, Ким тайком отсалютовал ему своим стаканчиком и спрятал довольную улыбку за глотком кофе.
Дрессировать Юнхо оказалось не таким уж сложным занятием — всего-то месяц прошел, а он уже даже слова против не говорит. И правильно, Джеджун бы тоже с собой спорить не стал — исключительно бесполезное занятие.
Ким словно бы невзначай наклонился над столом Юнхо, делая вид, что его уж очень интересуют заметки, в которых тот окопался, и наугад ткнул пальцем в одну из них, привлекая к себе внимание.
— А здесь разве правильно? — кажется там было что-то про «не забыть купить корм псу», Джеджун не был уверен, но знать это Юнхо не обязательно — прижатая рукой к столу бумажка из-под нее доставаться никак не желала, и Чон ее содержание проверить не мог. Поэтому раздраженно поднял голову, надеясь не только отбить новичку охоту смотреть в чужие записи, но и вообще заставить его отойти куда подальше и больше не возвращаться.
Джеджун с затаенным восторгом следил, как искаженное недовольством лицо Юнхо медленно приобретает отстраненно пустое выражение, когда тот заметил, насколько близко к нему оказался сам Ким, склонившийся над столом и смотрящий, ничуть не смущаясь, прямо в глаза. Чанмин где-то сзади сдавленно хрюкнул, сдерживая смех. Неспособный сдерживать собственное веселье, Джеджун закусил губу, тут же замечая, как в ответ на движение, взгляд Юнхо опустился чуть ниже. Так там и остался, к слову, когда Чон едва подался вперед и почти (Почти!)..
Но тут из кабинета шефа раздалась тихая брань, и шеф вызвал к себе Юнхо вместе с какими-то там бумагами.
Джеджун не мог упустить возможности, и когда Чон торопливо, не поднимая глаз, подхватился с места, вытянул руку и цапнул того за обтянутую строгими брюками филейную часть.
Тут же как ни в чем не бывало отвернувшись и заведя беседу о погоде с Чанмином. К чести того, тот спокойно ее подхватил.
И только когда моментально вскипевший Юнхо скрылся за дверями шефского кабинета, Шим достал из бумажника купюру в двадцать тысяч: — Ему месяца не хватит.
Джеджун ухмыльнулся, хлопая по его ладони: — Неделя.

7.
Юнхо, как обычно, блистал. Шеф с задних рядов одобрительно показал ему два больших пальца в ответ на потрясающе построенную заключительную речь защитника, и Чон позволил себе снисходительную усмешку в адрес прокурора. Тот ему все равно никогда не нравился — заносчивый и самовлюбленный тип, от которого за версту разило деньгами вездесущего папочки. Папочка его, к слову, тоже сидел в зале, на одном из первых рядов. Презрительная гримаса, исказившая его лицо при виде вошедших перед началом заседания шефа, Джеджуна и Чанмина — как же, этих государственных защитничков давно следовало бы распустить — теперь сменилась презрительным же недовольством. О, как Юнхо смаковал в душе каждый острый взгляд, брошенный отцом в сторону сыночка при любом его неверном шаге.
Даже совесть не противилась этому недостойному проявлению эмоций, вовсю распевая подбадривающие гимны на пару с не раз оскорбленным этим самым прокурором чувством собственного достоинства.
Стук молотка по подставке прозвучал для Юнхо торжествующим грохотом барабанов. Или последним гвоздем, забиваемым в крышку гроба своего соперника. Этот вариант ему тоже был по душе.
Сидящая на скамье подсудимых девушка, доведенная в начале заседания до слез, послала Юнхо воздушный поцелуй, тихо рассмеявшись, когда тот поймал ее поцелуй и весело подмигнул. Даже она понимала, что с теми фактами, которые предоставил суду прокурор, против приведенных Юнхо контраргументов не поспоришь. Оставалось только дождаться решения присяжных, большая часть которых, судя по одобрительным кивкам, успела проникнуться одухотворенной речью адвоката. Что-что, а вот красиво говорить Юнхо точно умел.
Уже выходя из зала суда на перерыв, Юнхо едва не налетел на ждущих его шефа, Джеджуна и Чанмина. А потом таки заработал себе синяк, когда Шим, вложив в удар все свои высокие чувства (правда, их наличие у него Юнхо всегда подвергал сомнению), хлопнул его по плечу, поздравляя. Шеф с присущей ему сдержанной гордостью за победу своего подопечного приобнял схватившегося за пострадавшую конечность Чона, одобрительно кивая.
Повернувшись к Джеджуну и уже ожидая очередного почти переходящего границу приличий комплимента, Юнхо был приятно удивлен. Тот всего лишь улыбался, широко, искренне и так ослепительно, что Чон едва не пропустил то короткое мгновение, когда Джеджун словно бы случайно отставил ногу в бок, заставляя проходившего мимо человека споткнуться, оступиться и почти угодить головой в стоящий рядом горшок с цветами. Уголки губ Кима чуть дрогнули, превращая улыбку в исключительно удовлетворенную, но ничуть не потерявшую искренности.
Юнхо даже не пытался пресечь безобразие или помочь бедняге, вовремя заметив прокурорский костюм на нем. И даже взгляда не отвел от приобнявшего себя за плечи Джеджуна, спрятавшего усмешку за ладонью. На него хоть смотреть приятней.
А прокурор окинул их всех злобным взглядом, покрываясь красными пятнами, и пошел прочь, одергивая мешающие идти полы одежды.
— Ты так и не сказал, чем он тебе насолил? — продолжил, видимо, незаконченный разговор Чанмин. — Встречались, что ли?
Ответом были только вскинутые презрительно брови: «Что? Я? Да как можно вообще с таким?» и гордый поворот головы.
Шим понимающе хмыкнул.

6.
Джеджун терпеть не мог зиму именно из-за постоянных простуд и беспрестанного насморка. Особенно, когда новичку-стажеру еще и выходных-то толком не давали. Поэтому приходилось отсиживать положенные часы за рабочим местом, ужасно медленно пробираясь сквозь завалы навалившихся дел, кропотливо просиживая над каждым документом по часу, а то и несколько подряд.
А уж когда вирус совсем охамел, и к вечеру у Джеджуна поднялась температура вдобавок к непрекращающейся головной боли и надсадному кашлю, это стало последней каплей. Приплетшись домой и сбросив с себя верхнюю одежду, Ким влил в себя несколько кружек чая, обильно приправленного алкоголем, завалился на кровать и зарылся в самую гущу одеял, даже не покормив жмущегося к ногам кота и не выключив света. И тут же отключился.
Будильник, к слову, он тоже поставить забыл.
Поэтому на следующий же день подорвался с кровати за полчаса до начала рабочего дня, кое-как снял линзы с покрасневших глаз, нашел под тумбочкой очки и сменил превратившийся в мятую тряпку костюм.
Галстук, кот и свет остались без внимания. Расческа тоскливо осталась лежать у зеркала.
В офис он успел вовремя. Даже опередил неторопливо шагающего Юнхо. Джеджун упал без сил на стул, кинув портфель на стопку однозначно ужасно важных бумаг, и громогласно чихнул, стоило только Чону появиться в дверях кабинета. Аж очки слетели к кончику носа, повиснув на одной дужке.
Растеряно их поправив и уставившись самым, что ни есть, бессмысленным взглядом в сторону зашедшего старшего коллеги, Джеджун совсем не деликатно потер нос, избавляясь от преследующего его в последние дни чувства свисающей с кончика носа капли.
Роскошное, должно быть, зрелище предстало глазам Юнхо. Тот так от него опешил, что на долгую минуту застыл в проеме, посторонившись только, чтобы пропустить внутрь ничуть не смущенного видом Чанмина.
А Джеджун, прекратив битву взглядов и со стоном приложив холодные пальцы к вискам, опустил голову на стол и понадеялся лишь на то, что сегодня его не заставят куда-то идти. И работать тоже не придется, так, бумажки с умным (исстрадавшимся) видом поперекладывать с места на место.
Когда он отключился, он не помнил, но очнулся, уже когда рядом на стол кто-то поставил большой стакан с горячим, еще исходящим паром кофе. Потрогав на всякий случай ниспосланную благодать пальцем и тут же схватившись за живительное тепло обеими руками, Джеджун поднял полные искренней благодарности глаза и закусил губу, сдерживая накатившие то ли от этой самой благодарности, то ли от простуды слезы.
Не успевший отойти от его стола Юнхо поймал его взгляд, замерев на мгновение, и едва кивнул на стакан, мол, пей давай, тут же отвернувшись.

5.
Дорога к офису никогда не занимала у Юнхо много времени, даже несмотря на то, что он предпочитал покрывать это расстояние на своих двоих. Весной он дышал полной грудью, вовсю впитывая в себя присущий только весне запах свежести, летом подставлял лицо обжигающему солнцу, осенью наслаждался чувством легкой светлой тоски, никогда не упускающей возможности затаиться в шорохе опавшей листвы и напасть на случайного прохожего. А зимой он прятал подбородок в уютном клетчатом шарфе, вслушиваясь в треск льда под ногами и скрип только выпавшего снега. Из витрины магазина неторопливо махал рукой Санта, огни рождественских украшений подмигивали с каждого первого подъезда.
И настроение как-то сразу поднималось до того уровня, что не хотелось даже прятаться от крепчавшего мороза в тепле здания.
Здороваясь по дороге с многочисленными знакомыми, Юнхо шел в сторону своего офиса, когда сзади на него налетел новичок, едва не сбив с ног и торопливо выдавив слова извинения. Чон даже был не уверен, именно ли это был Джеджун, или он нашел знакомые черты в ком-то другом, так быстро все произошло.
Хотя задуматься об этом ему как следует не дали, потому что когда уже через минуту он открыл двери офиса и увидел встретившего его чересчур блестящими глазами Джеджуна, все мысли напрочь вылетели из его головы.
Не помогли избавиться от наваждения ни оглушительный чих со стороны новичка, ни заставивший его посторониться Чанмин. Ни даже абсолютная нереальность происходящего.
Взлохмаченный, болезненно раскрасневшийся Джеджун, совершенно лишенный всех своих метросексуальных замашек, в очках и мятом костюме.
Такое не часто увидишь.

Юнхо даже не стал его дергать, когда шефу потребовалось что-то там принести. Только сочувственно покосился на обмякшего за своим столом новичка и покачал головой.
Юнхо даже сам сходил за кофе, проветривая голову от душного и спертого воздуха их кабинета.
И нет, Юнхо совсем не проникся беззащитностью и открытостью всегда расчетливого в своих словах и действиях новичка, проскользнувших в доверчиво распахнутых глазах, когда тот схватился обеими руками за стакан с кофе.
И совсем он не об этом думал, когда спустя пять минут отстраненного изучения лежащего перед ним (что он там вообще читал последние пять минут?) документа Чанмин с усмешкой окликнул его, спуская на землю.

4.
Джеджун находил неописуемое удовольствие в том, как Юнхо то смущался, то злился, то одновременно выдавал и то, и другое в ответ на каждое его замечание, шуточку или не совсем невинный жест. Судя по не сходящей с лица Чанмина усмешке, тот тоже не оставался в стороне, вовсю наслаждаясь происходящим.
Наверное, потому они с Шимом кое-как и умудрились сойтись, несмотря на диаметрально противоположные характеры и взгляды.
А Джеджун и рад — союзника себе никогда не помешает завести в той непредсказуемой войне, которую он затеял.
Одно невинное, на первый взгляд, замечание о том, что у Юнхо, мол, очень даже красивые мужские руки, в них не только ручка будет смотреться хорошо, но и кое-что другое… микрофон, например. Да, Джеджун вполне себе может представить, что Чон выходит весь такой на сцену в распахнутой наполовину рубашке, обычных джинсах и давай… воспроизводить под музыку разнообразные телодвижения. Ким, на мгновение замечтавшись, возвел глаза к небу, но тут же осадил себя.
Сидящий прямо перед ним Юнхо выглядел готовым прямо сейчас взорваться и указать Джеджуну на дверь.
Чанмин же тайком дал пять под столом, нисколько не смутившись, когда Чон это таки заметил и перевел гневный взгляд на него. Только улыбнулся невинно, старательно игнорируя сменившееся по-детски надутыми от обиды губами раздражение.

3.
Чанмин не задумывался над тем, чем ему так приглянулся Джеджун.
Может, тем, как быстро выводил из равновесия всегда собранного Юнхо.
Может, тем, что открыто показывал чего хочет и, более того, старательно, шаг за шагом, добивался этого.
Может, тем, что Чанмина всегда тянуло окружать себя красивыми вещами.
А может, просто тем, что Чанмину уже надоели все те нелепые попытки Юнхо заводить отношения с кем-то, кто не мог понять вездесущности той стези, что выбрал для себя Чон. И теперь, когда на работе, на расстоянии вытянутой руки появился кто-то, кто вполне мог бы эту проблему своим присутствием в отношениях с Юнхо решить, Чанмин позволил себе вольность решить все за друга.
Или, может, тем, как Джеджун смотрел на Юнхо в их первую встречу. Или тем, как сам Юнхо на него смотрел.
А, может, Чанмин просто соблюдал свою извечную политику невмешательства в происходящее вокруг, и поэтому теперь лишь усмехался, наблюдая, как ходит хвостом их новичок за чересчур уж недовольным этим фактом другом.
В любом случае, с приходом в их офис стажера серые будни стали чуть веселее.
2.
Джеджун не мог опозориться в первый же день, поэтому костюм, выглаженный еще с вечера, сидел на нем, как влитой, укладка была идеальна, как никогда, а на некстати вылезший на подбородке прыщик Ким извел едва ли не половину своего и сестринского арсенала.
И судя по одобрительно осмотревшим его будущему начальнику и чинно стоящему рядом одному из старших коллег, его старания оправдались с лихвой. Второй правда, из тех самых старших коллег, смотрел на него уж больно подозрительно: словно бы Джеджун представлял собой не идеально подготовленного к работе сотрудника, что в плане внешнего вида, что в плане имевшегося багажа знаний, а инопланетянина, спокойно подошедшего на улице и спросившего, как пройти к Голубому Дому. Взгляд у него был подозрительный, чуть хмурый, чуть удивленный.
Наверное, из-за этого Джеджун не мог отвести от него глаз, отвечая на неприветливую встречу нового сотрудника не менее упрямым взглядом.
К тому же, посмотреть было на что. Высокий, прекрасно сложенный мужчина был одет в темный костюм по фигуре, на котором Джеджун при всем желании не смог бы найти ни единой невыглаженной складочки, ни единого пятнышка. Небольшое смуглое лицо с маленькой родинкой над губой, внимательные глаза и густые черные волосы, аккуратно зачесанные назад. Мужчина одним своим видом излучал уверенность в себе и достоинство. Не то, что некоторые.
Джеджун бы очень хотел посмотреть на него в зале суда, предположив, что в деле у него найдется, чему поучиться и на что просто полюбоваться. Ким бы, при особенном желании снова навлечь неприятностей на собственный зад, даже мог бы в такого влюбиться по неосторожности. Чтобы потом, при знакомстве поближе, найти в новом объекте воздыхания все те же напыщенность, непомерную гордыню и прочее, прочее, прочее.
Начальник показал Джеджуну его рабочее место, коротко рассказав, что да где искать, и скрылся в своем кабинете. Со вздохом Ким чинно приземлился за стол, стараясь не показать своей неуклюжести — ну не при таком же внимании со стороны коллег. Оставалось только надеяться, что внимание это не означает ничего невыгодного Джеджуну.

Когда Юнхо — так звали того, кто с таким странным выражением его разглядывал, — впервые рассмеялся, мило щуря темные глаза, Джеджун готов был признать, что еще чуть-чуть — и он проиграет собственным гормонам, или что там отвечает за влюбленность. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы придти в чувство и вовремя отвести взгляд.
Когда Юнхо без слов помог ему перетащить десять ящиков архивный записей для одного из дел, еще и Чанмина к благому делу помощи ближнему подключив, Джеджун понял, что зайди все чуть дальше — и одними легкомысленными размышлениями о возможных чувствах к Чону он не обойдется. Ему не хватило и минуты на то, чтобы отвести глаза от широкой спины впереди.
Когда Юнхо, солидный мужчина в деловом костюме, только вышедший из здания суда, погнался за кинувшим в него снежком другом, неосторожно поскользнулся и полетел головой в снег, а после, выбравшись из сугроба, только задорно улыбнулся, вытряхивая из встрепанных волос запутавшиеся снежинки, Джеджун мысленно объявил ему войну, собираясь брать неприступную с виду крепость осадой.
1.
Юнхо знал, что сегодня к их теплой компании присоединится стажер. Кто-то неловкий, кого надо опекать, посвящать во все тонкости работы и попутно учить уму-разуму.
Когда Юнхо увидел зашедшего в их офис парня, ему и в голову не пришла мысль о том, что этот кто-то нуждается в его опеке.
Он за всю свою жизнь не встречал настолько необычных людей. Уверенно держащий себя, но при этом вежливо (и крайне приятно) улыбающийся парень, уважительно склонявий голову перед старшими, казался сошедшим с экранов телевизоров — эдакий идеальный герой с идеальной внешностью, идеальной родословной, уму которого могли бы позавидовать самые маститые воротилы бизнеса.
Коротко стриженные черные волосы, подняты вверх, бледная как снег кожа и мягко-розовые губы наводили на мысль о Белоснежке, а большие темные глаза блестели сообразительностью и вниманием. Широкие плечи, точно подобранный по нестандартной фигуре костюм подчеркивали стройность парня.
И голос приятный, чуть хрипловатый, Юнхо даже нашел себя заслушавшимся спустя несколько секунд.
Красивый парень, тут Чон ничего сказать против не мог. Будь он чуть полегкомысленнее, может, даже позволил бы себе представить его с собой рядом. Но нет, конечно, Юнхо этого делать не стал.

Хотя странные взгляды, которые он ловил на себе время от времени, тот странный взгляд, которого Джеджун не отрывал от него, когда они вместе шли из здания суда, пока не разошлись по домам. Эти глаза заставляли Юнхо не быть таким уверенным в собственной правоте.

11.
— Да ладно, признай, что ты просто хотел пригласить меня на свидание!
— Нет, нам действительно нужно было обсудить…
— Юнхо… Сейчас-то зачем это скрывать?
— Ничего я не скрываю. Это ты делаешь безосновательные выводы.
— Скрываешь.
— Нет.
— Да.
— Нет.
— Нет.
— Нет. Разве такое поведение достойно уважающего себя адвоката, господин Ким? Где пространные логические цепочки и абсолютно неопровержимые доказательства? И вы, кстати, только что сами признали, что ничего я не скрываю.
— Ты зануда. Чертовы юристы.
Юнхо тихо смеется, намеренно не смотря в сторону надувшегося Джеджуна. Они лежат в темноте спальни, и за окном медленно кружится первый в этом году снег.
— Но ты прав. Я хотел пригласить тебя на свидание.

@темы: группа: DBSK, fest: Winter lottery, работа: авторский текст, рейтинг: PG-13

---

Билет №359

[KPF]

Название: "All I want for Christmas is you, мудло"
Пейринг/персонажи: Bobby/Lee Hi; Bobby/B.I.
Группа: iKON; Lee Hi
Жанр: ангст, романтика, университетское АУ
Рейтинг: G
Размер: 800х600

@темы: работа: арт, fest: Winter lottery, группа: iKON, исполнитель: Lee Hi, рейтинг: G

---

Билет №398

[KPF]

Название: Rose only
Автор:  Reiters
Пейринг/персонажи: Ифань/Тао
Группа: EXO
Жанр: флафф, романтика, юмор
Рейтинг: PG-13
Количество слов: ~1500
Предупреждения: Идиотия головного мозга)))

Когда Тао поступал в университет на дизайнера, он думал, что через пару лет уже будет известен своим неповторимым стилем на весь Китай. Он надеялся на выгодные предложения и интересные стажировки, но судьба оказалась к нему не так добра. Именно поэтому в промозглый февральский понедельник Тао стоит перед салоном ритуальный услуг и еле сдерживает слезы. Следующие 6 недель ему нужно будет провести в этом заведении, предлагая клиентам дизайны “последнего пристанища” для их собственных или же близких к ним тел.

Тао стоит на улице перед салоном уже несколько десятков минут, но никак не решается войти. Он боится, что этот шаг станет последним шагом в его недолговечной карьере. В своих мечтах он придумывал дизайны и интерьеры для дорогих баров, куда сильные мира сего приезжают отдохнуть по вечерам, а уж явно не оформлял деревянные ящики для тех, кто отдохнуть решил навечно. Решившись, Тао резко поворачивается, чтобы вернуться в университет и высказать своему профессору парочку ласковых слов, но его останавливает мелодичный звук колокольчика.

- Не заходите, юноша? – голос за спиной глубокий и бархатный, Тао даже поводит плечами от удовольствия. Он оборачивается, смотря на человека в дверях, и думает, что 6 недель в компании такого красавца может и не пойдут на пользу его карьере, но самому Тао наверняка получится порадовать себя. Геем он, к слову, был не под влиянием модных тенденций, как многие сейчас, а сам по себе. Еще в детстве заметил, что красивые мальчики вызывают в нем гораздо больший трепет, чем самые привлекательные девочки. И пока его одногодки во всю болели за школьных плавчих, сам Тао записался в секцию ушу, где частенько залипал на завораживающие линии мужских подтянутых тел.

- Молодой человек? – Тао слегка трясет головой, чтобы вернуться из затянувших воспоминаний, и теперь уже полностью поворачивается к своему месту обитания во время стажировки.

- Здравствуйте, - он легко кланяется, а затем протягивает руку для европейского приветствия. Когда незнакомец вкладывает свою широкую ладонь с красивыми длинными пальцами в руку Тао и крепко ее сжимает, тот улыбается чуть шире положенного по этикету. – Меня зовут Хуан ЦзыТао, я пришел на стажировку.

- Вот оно что, а я думал, что вы безутешный родственник, который не решается зайти, - незнакомец улыбается уголком губ, и Тао готов верещать на манер японских школьниц. - Я владелец этого салона, меня зовут У Ифань.

После взаимных представлений, Ифань легко втягивает Тао в салон и провожает к своему офису, придерживая чуть выше талии, чтобы задавать направление. Юный дизайнер молча млеет и только улыбается, краем глаза наблюдая за своим временным начальником.

- ЦзыТао, какое направление дизайна вы изучаете? Интерьер, одежда, глянец? – каждый раз от голоса Ифаня, Тао слегка жмурится от удовольствия. Чудесный голос, просто музыка для ушей.

- Интерьер, но я интересуюсь и смежными сферами. Честно сказать, я был немного озадачен, когда по распределению получил место в вашем салоне. При всем уважении, это немного странно.

Ифань неоднозначно хмыкает и открывает перед Тао дверь в свой кабинет. Тот ждет чего-то особенного, какого-то дизайнерского откровения, но этого не случается. Он стоит на пороге обычного дорогого кабинета. Если бы ему дали задании оформить кабинет владельца похоронного салона, Тао придумал бы примерно то же самое. Черный стол, навесные конструкции в черном цвете, белый диван, светлый ламинат, черная винтажная люстра и винного цвета шторы на огромном окне. Просто и со вкусом, но все же больше просто. Тао разочарованно поворачивается к Ифаню, чтобы что-то сказать, но тот опережает.

- Это заказной интерьер. Банально, не правда ли? – с этими словами он толкает неприметную дверь слева и легко нажимает на спину Тао, заставляя того пройти внутрь. Кабинет за дверью в разы меньше, но тут сразу чувствуется присутствие Ифаня, как будто все до последнего гвоздика делал он сам.

Не дожидаясь объяснений, Тао проходит вглубь кабинета и осматривается. Ему нравится в этой комнате все: от ее небольшого размера до положения стола. Вдоль стен от окна до двери стоят книжные шкафы, и, хотя большинство книг в них стоит ровными рядами, некоторые из них выдвинуты, как будто хозяин кабинета недавно их перечитывал. Легкие гардины песочного цвета пропускают холодный свет февральского солнца, но помещение все равно смотрится очень теплым и уютным. Тао улыбается Ифаню легкой довольной улыбкой, на что тот отвечает благодарным кивком.

- Вы работаете здесь один? – спустя некоторое время спрашивает Тао. Он ходит по кабинету, касаясь разных вещей, рассматривая, а Ифань просто наблюдает.

- О нет, конечно, нет. Это только выставочный зал, - Ифань неопределенно взмахивает рукой. – Все остальное, находится дальше от центра. Аренда на Каннаме все же недешевая.

Тао улыбается этим словам, сказанным немного ворчливо. Он прекрасно помнит дорогой автомобиль на парковке, да и сложно не заметить как просто и дорого одет сам хозяин заведения. К тому же у Тао наметан взгляд на украшения, а они у Ифаня стоят чуть ли не как его автомобиль. Очевидно, что Ифань сам занимается дизайном и не любит суету лишних людей. И Тао это очень нравится.

Время с Ифанем летит практически незаметно. Тао приходит рано утром и, несмотря на то, что рабочий день студента заканчивается в 18.00, он остается до самого закрытия. А потом едет домой в машине Ифаня. Первый раз было безумно неловко, по потом, как и ко всему хорошему, Тао быстро привык. И мысль о том, что его стажировка не вечная, причиняла почти реальную боль.

Сегодня Ифань с самого утра был занят с одной почтенной дамой, решившей заказать изящные гробы из красного дерева для себя и своего мужа. Тао, как всегда во время приема клиента, сидел сбоку от стола, чтобы видеть наброски Ифаня. Каждый раз он поражался, как точно хозяин салона может подобрать именно то, что требуется для клиента. Даже если клиент сперва не согласен, он всегда меняет свое мнение, стоит Ифаню набросать эскиз в цветах. Вот и эта дама уже близка к тому, чтобы бросить свою идею о стиле барокко и предпочесть тот вариант, который предлагает Ифань, более строгий и возвышенный.

Тао тоже иногда рисует в альбоме эскизы, но Ифаню пока не показывает. Его рисунки кажутся Тао полной ерундой по сравнению с тем, что предлагает клиентам сам Ифань. Например, этой даме Тао предложил бы другие цвета и другие материалы, он бы отталкивался от того, как она одета, от ее украшений, броских и ярких. А Ифань как будто смотрел глубже и мог увидеть то, что человек старался скрыть. Дама ушла совершенно довольная и слегка печальная, но искренне и горячо благодарила хозяина салона. Как только эти двое покинули кабинет, Тао подошел к столу, чтобы взглянуть на эскизы ближе. И совершенно нелогично подумал о том, что хотел бы эскиз своего гроба от Ифаня. С этой самой секунды эта мысль его не отпускала.

От стажировки осталось всего нечего, каких-то два дня, поэтому Тао ходил как в воду опущенный. А добавок ко всему с утра Ифань сообщил ему, что уезжает сегодня и вернется только завтра под вечер, как раз чтобы проститься.

- Ты можешь заходить в гости, не огорчайся, - Ифань мягко улыбается на прощание и нежно треплет стильную укладку Тао. - Мне понравилось возить тебя домой, я буду скучать по этому. Присмотри до завтра за салоном. В 1 зале особый заказ, не ходи туда. И еще. До завтра нарисуй эскиз для гроба. Для любого человека на твой выбор. Подбери все материалы, будем считать это отчетной работой, хорошо?

- Хорошо, - Тао грустно улыбается уходящему Ифань.

Тихо звенит колокольчик, а потом с улицы доносится рев мотора. Тао закрывает дверь и прислоняется лбом к холодному дереву, застывая на неизвестное время. Когда он приходит в себя и смотрит на часы, оказывается, что прошло только 5 минут. День без Ифаня тянется бесконечно долго. Тао рисует и выкидывает свои эскизы, ему не нравится то, что он делает.

- Все не то, - тихо шепчет он, вырывая последнюю страницу в альбоме и обессиленно ложась на стол.

Ему нравится сидеть в личном кабинете Ифаня, в его кресле. Ему кажется, что это делает его ближе к хозяину салона. Почему-то хочется плакать и жалеть себя, будто он девчонка в период менструации. За все 6 недель много что произошло, они с Ифанем отлично общаются и, можно сказать, стали достаточно близки. Но если сперва Тао двигало в основном любопытство, то теперь он честно может признаться, что попросту влюбился. Ему будет не хватать присутствия Ифаня, аромата его туалетной воды на своих вещах, ощущения его рук на своих плечах или талии. Тао не хотел уходить из салона, он хотел впитать как можно больше Ифаня в себя на прощание, поэтому устроился на диване в большом кабинете.

На утро он еще раз просмотрел свои эскизы и понял, что вчера на волне отчаяния был слишком строг к себе и пара рисунков вполне себе ничего. Воодушевленный, он идет на склад за материалами и, проходя мимо 1 зала, вспоминает о словах Ифаня. Тао, словно мальчишка, оглядывается вокруг и быстро подходит к дверям. Помедлив секунду, он толкает дверь и входит. На подставке стоит гроб из черного дерева, украшенный белыми живыми розами. Тао замирает от восторга, рассматривая работу Ифаня издалека. Медленными шагами он подходит ближе, кончиками пальцев ведя по светлой обивке.

- В таком и умереть было бы не жалко, - тихо смеется Тао, пытаясь подавить желание залезть внутрь.

Некоторое время он еще борется с собой, а потом сбрасывает обувь и быстро забирается внутрь. Внутри безумно удобно - первое, что отмечает Тао. Второе - гроб ему по размеру, а если сказать вернее, то как будто и вовсе для него. Некоторое время Тао лежит, прислушиваясь к ощущениям, от волнения сердце бьется как сумасшедшее. На какое-то время он прикрывает глаза, а, открыв, дергается от страха: над ним стоит Ифань.

- Ифаня, я не хотел. Сам не знаю, что нашло, он такой красивый, - Тао чувствует себя жалко, оправдываясь, но ничего не попишешь. Ифань смотрит на него непонятным темным взглядом и молчит. Тао пытается сесть, но Ифань останавливает его и давит на грудь, намекая лечь назад.

- Он твой, поэтому... - Ифань замолкает, как будто не зная, что сказать. Он все еще держит ладонь на груди Тао и наверняка прекрасно чувствует, как быстро у того стучит сердце.

- Мой? - шепотом переспрашивает Тао.

- Твой. Это вроде подарка. Господь, я понимаю, что это слишком странно, - Ифань нервно улыбается и убирает руку, но Тао хватает его за рукав и все-таки садится. Надежда вместе с адреналином мощным потоком проходят сквозь его сердечную мышцу и толкают к необдуманным поступкам.

- Он прекрасен, правда. И ты тоже. Ифань, пожалуйста, можно я останусь здесь? С тобой? - Тао прижимает руку Ифаня к своему сердцу и понимает, что он самый большой идиот на свете. С самым идиотским признанием. - Я никогда серьезно не думал о любви, но потом встретил тебя. И сейчас я думаю, что лучше любить тебя недолго, а потом умереть, чем вот так вот отпустить. Если ты не заинтересован в таких отношениях, я пойму. Только не выгоняй.

В конце Тао скатывается в какой-то скулеж и опускает глаза, стараясь не расплакаться. Когда Ифань высвобождает свою ладонь из пальцев Тао, тот на полном серьезе готов начать умолять, но вместо того, чтобы уйти, Ифань аккуратно обнимает его.

- А я все думал, как бы тебе признаться, чтобы не напугать. Думал, что если гроб не напугает, то уж точно признаюсь, но ты меня опередил.

Тао судорожно цепляется пальцами за пиджак Ифаня, утыкаясь лицом ему в грудь. Он мог думать об этой стажировке что угодно, но судьба распорядилась иначе. Вместо 6 недель скуки он нашел занятие, которое его увлекло, и мужчину, которому он не безразличен. И вполне возможно, что теперь его карьера дизайнера интерьеров будет похоронена, но из нее может вырасти что-то более интересное и вечное. Как гробы, например.

@темы: группа: EXO, fest: Winter lottery, работа: авторский текст, рейтинг: PG-13

---

Билет №387

[KPF]

Название: Непрофессиональные отношения
Автор:  Mina 666
Пейринг/персонажи: Намджун/Юнги, Хосок/Чимин (BTS)
Группа: BTS
Рейтинг: NC-17
Жанр: АУ, флафф, романтика, повседневность, ER
Размер: мини, примерно 4500 слов
Краткое содержание: рассказ о том, чем может сопровождаться внеплановый выезд на репортаж.

Шуга глубоко затянулся, едва не поперхнувшись на очередной кочке.

— Ты права вчера купил? — едва не закашлявшись, недобро спросил он водителя.

Намджун только ухмыльнулся, объезжая очередную выбоину просёлочной дороги аккуратнее, давая недовольному парню сделать нормальную затяжку.

— Я убью того придурка, который сослал меня в эту дыру, — злобно выдохнул Юнги.

Слащавое прозвище «Шуга» оператору областного телеканала дали в противовес колючему характеру.

— Останешься без зарплаты, — спокойно возразил Намджун.

Его дорога тоже порядком утомила. Коллеги-новички запороли свой репортаж, но это обнаружилось только ранним утром. Нужно было срочно подготовить вариант на замену к вечеру, поэтому телеканал обратился к проверенной команде, у которой, к слову, был законный выходной.

Поездка на репортаж о только что открывшейся традиционной гостинице с грязевыми источниками была некстати. Намджуну бы хотелось провести выходной, наслаждаясь ленью и постельным (во всех отношениях) режимом со своим парнем. Но сначала того выдернули из их самого любимого места квартиры, а потом проснулся и сам Намджун: витиеватые матьки разогнали весь сон. И, чтобы не валяться весь день в одиночестве, он тоже решил найти себе работу. К тому же сверхурочные неплохо оплачивались. Так-то он был звукорежиссёром и чаще торчал в студиях, но на сегодня нужен был водитель, и от нечего делать, пришлось соглашаться на это. И получать незаслуженные тычки. Только шумная парочка сзади не давала Юнги окончательно утопить машину в атмосфере полного уныния.

— Хёён! — наконец жалобно протянул персональный ученик оператора Чимин, хватаясь за подголовник сиденья Юнги. — Спаси меня!

— Умение спасаться от тактильности Хосока тоже важная часть твоего обучения, — менее раздражительно изрёк тот, наконец, выкидывая окурок в окно.

Щекастый помощник с детским лицом, готовым всегда растянуться в виноватой улыбке, явно приходился ему по нраву, и это было видно, несмотря на все попытки Юнги быть одинаково строгим ко всем. И Намджун очень бы хотел с ним поговорить по этому поводу: почему, собственно, ему достаётся одна раздражённость, а какому-то Чимину — почти доброжелательность? Но это же чёртов Шуга, к нему так просто не подступишься. Намджун бы тоже мог протяжно басить «хёёён» и мило хлопать ресницами, в конце концов, Юнги и для него являлся старшим, но это было совсем не в его стиле.

— Видишь? — обрадовался журналист, снова протягивая загребущие руки к Чимину. — Пойдём учиться!

— Хёёён, — взмолился Чимин, — поменяйся со мной местами!

— Нет, — чуть замешкался Юнги, послав быстрый взгляд Намджуну, который внимательно следил за дорогой.

Просто спокойно убрал его руку со своей острой коленки в драных джинсах.

Да, совместный выходной не удался, но они всё равно могли хоть немного побыть вместе. Им не так часто это удавалось.

***

Гостиница, находящаяся по словам владельцев «прямо у черты города», оказалась неплохо спрятана. После получасовых разъездов по разбитым дорогам терпение лопалось даже у сдержанного Намджуна.

— Я голоден, — канючил измученный Чимин.

— У меня есть печенье, — улыбнулся Хосок, шаря в сумке. — Открой рот.

Будущий оператор послушно выполнил указание, устав отбиваться от нездоровых нападок. Юнги молча повернулся и воззрился на Хосока. Тот было и его собрался покормить с рук, но под железным взглядом Шуги стушевался. А отобранное печенье было раздражённо отправлено в рот состроившего милую рожицу водителя.

— Что такое? — спросил Юнги, когда они припарковались на краю дороги.

— Мне надоело, — раздражённо сообщил Намджун, доставая мобильник и одним звонком решая все их проблемы.

Хозяева гостиницы и ориентировались лучше, и объясняли понятнее карты.

— Добро пожаловать, — чинно приветствовала их хозяйка заведения, когда они заявились на порог.

Хосок тут же заулыбался, с неизвестно откуда берущейся энергичностью скрывая общую картину из голодных уставших парней. Они обошли гостиницу в поисках места для съёмки интервью. Намджун скоро отделился от их компании, бесцельно оглядывая небольшие просторы заведения. Когда мимо него едва ли не бегом пронеслись Чимин с Хосоком под вопли младшего «Я сам донесу! Не надо мне помощи», он понял, что съёмочная группа ушла на перерыв.

— Так и думал, что ты опробуешь местную зону для курения, сказал он обнимая дымящего Юнги со спины.

— Я слышал твои шаги, — усмехнулся тот, тут же становясь серьёзным. — Не прислоняйся ко мне так близко.

— Почему? — игриво щекоча дыханием его ухо, спросил Намджун, улыбаясь.

Кругом цвела природа, радуя глаз уединением и осенней красотой. Чуть подмораживало, но от яркого солнца было хорошо. Лучи путались в красных прядях Юнги, а родной запах сигарет смешивался с морозной свежестью, заставляя сердце сжаться от счастья. Всё это навевало на Намджуна негу, пробуждая где-то внутри романтика. Похоже, что природа влияла так на него одного.

— А то ты не знаешь, — недовольно вывернувшись из его рук, нахмурился оператор.

Он на секунду замер, будто отговаривая себя продолжить объяснения, и потушив сигарету, вышел с веранды. Оставляя Намджуна наедине с так полюбившейся его сердцу природой. Он улыбнулся. Юнги был всё равно невероятно красив. Даже когда злился.

Побродив по зданию ещё, он нашёл сносного собеседника в лице миловидной администратора гостиницы. Девушка была общительной и смотрела на него, как на какого-нибудь айдола. Работа на телевидение, пусть и местного пошиба, творила чудеса, прибавляя плюсы к статусу. Намджун догадывался, что подробности звукорежиссёрской жизни звучат для неё, как бульканье пришельца, но ему было лень придумывать обоюдно интересную тему разговора. Да и по-хорошему надо было разобраться с её излишне восторженным взглядом до прихода Юнги. Однако время оказалось против него, и оператор появился на пороге буквально через несколько секунд после того, как в голове Намджуна зародилась эта замечательнейшая мысль.

— Мы почти закончили, — с обвинением бросил он. — Ты уже машину проверил, чтобы рассиживаться здесь?

— Но вы же звукорежиссёр? — захлопала глазами девушка.

— Правильно, — кивнул Намджун, — с правами категории С.

— В общем, он — мой личный шофёр, — плюхнулся на соседний стул Юнги, задев того плечом.

— О, значит, здесь у вас кухня? — восторженно спросил Хосок, осматриваясь.

— Да, здесь питается наш персонал, — сообщила хозяйка. — Вы голодны? Может быть, не откажитесь пообедать с нами? Ничего особенного, но хоть не голодными ехать обратно.

— Мы-то в порядке, но наш младший член команды с утра не успел позавтракать, — улыбнулся журналист, и Чимин подыграл ему, очень натурально изобразив крайний голод. Который таковым и являлся, скорее всего.

Женщина понимающе улыбнулась, и вскоре они приступили к трапезе.

***

На обратной дороге сытые и довольные Хосок и Чимин снова развели бурную деятельность на заднем сиденье, этим прикрывая неуютную атмосферу между впереди сидящими. Вопли молящего о спасении Чимина приглушили хлопок по крадущейся к голой коленке ладони.

Обвиняющий взгляд вперился в Намджуна, когда машина, пару раз чихнув, остановилась.

— Что? Это не я, — развёл руками звукорежиссёр.

— Отлично, — пробурчал Юнги, с силой захлопывая за собой дверцу.

Присев на капот, он уставился на пустынную дорогу, освещенную лучами перевалившего за полдень солнца. Пустынная местность из едва видной среди редких кустиков пыльной травы и подмерзшей земли простиралась до горизонта, создавая ощущение заброшенности. Тут с полным успехом можно было бы почувствовать себя единственным человеком на земле. Огромное свободное пространство вокруг будто поглощало эмоции. Даже раздражение Юнги поумерилось. Закурив, он услышал звук закрывающейся двери.

— Что ты заводишься? — спросил водитель.

— Ты лучше не моим «заводом» занимайся.

Морозный воздух пощипывал за щеки и пальцы. Из их ртов с паром вырывалось дыхание. А вокруг ни звука, кроме их голосов. Пауза повисла, путаясь в слепящих паутинках солнечных лучиков.

— Я разбираюсь только в звукозаписывающих машинах, — скрестил руки на груди Намджун. — Знаешь ли, диплом техника вместе с правами не выдают.

— Хочешь сказать, мы будем здесь ночевать?

— А что? — игриво спросил тот, подсаживаясь вплотную, тут же чувствуя тепло чужих бёдер. — Романтично встретим рассвет в обнимку.

Но его мечты о трепетно прижавшимся к нему в поиске тепла Юнги прервал голос высунувшегося из окна Хосока:

— Ну что там?

— Обсуждаем, что будем делать дальше, — крикнул ему Шуга, не оборачиваясь и недобро глядя на чужую руку в кармане своих джинсов.

— И как? — остальные двое присоединились к ним, и карман снова стал пустым. Как ему и полагалось.

— Намджун-ши обрадовал новостью, что он не разбирается в машинах, — отрапортовал Юнги.

— Только в звукозаписывающих, — кивнул тот.

— Звоним в эвакуационку, — пожал плечами Хосок, набирая номер, и тут же договариваясь.

— Мы задрогнем, пока будем ждать их в этой дыре, — глядя на кутающегося в одолженный у журналиста шарф Чимина, который от холода даже не возражал против согревающих объятий старшего, безразлично констатировал Юнги.

— По-моему, до гостиницы не так далеко… — сказал Чимин из-под шарфа.

— Вот что, давайте разобьёмся. Вы с Хосоком пойдёте до гостиницы. Если за нами так и не приедут, отбуксируем машину к ним. Если приедут, останетесь там, утром мы за вами вернёмся, — предложил Намджун.

— А можно я пойду с хёном, — жалобно хлопнул ресницами Чимин.

— Нет, — с разными интонациями в раз сказали старшие.

На том вопрос и решился. Махнув уходящим Хосоку и Чимину, парочка вернулась в машину.

— Ну что? Как будем греться? — спросил Намджун.

— Отвянь, — равнодушно отозвался Юнги.

— Гордо умрём от холода?

Ответа не последовало. Намджун обречённо вздохнул.

— У меня есть догадки по поводу, но всё же хотелось бы от тебя услышать окончательную и единственно верную версию твоей обиды.

Шуга одарил его раздражённым взглядом.

— Намджун, меня достало, что ты вечно за кем-то волочишься, стоит мне отвернуться.

— Это не я волочусь, это за мной волочатся. Пора бы тебе привыкнуть к тому, что у тебя настолько симпатичный парень.

Юнги скривил рожицу, которую можно было трактовать как «я тебя умоляю!». Намджун улыбнулся и попробовал взять его за руку, но тот не дался. После нескольких бесплодных попыток, звукорежиссёр вздохнул.

— Знаешь, у нас есть всего одна проблема, — сказал он.

— И конечно же, она во мне?

— Да, — серьёзно ответил Намджун.

Юнги собрался покинуть салон, но тот остановил его, вцепившись в ручку двери и этим почти заключая парня в свои объятия.

— Дай мне объяснить, — заглядывая ему в глаза, спокойно попросил Намджун. — У нас всего одна проблема, и она заключается в том, что ты никак не можешь понять, что у меня к тебе всё серьёзно. Мне не нужны ни юбки, ни шорты, Мин Юнги, — продолжил он и добавил, портя весь эффект: — Если они, конечно, не на тебе.

— Придурок, — фыркнул Шуга сквозь улыбку. — Опять всё слил.

А Намджун, почувствовав, что прощён, воспользовался моментом и поцеловал его. Нежность слишком быстро перешла в чувственность, а там — сбившееся дыхание и ледяные руки под одеждой.

— Ты всегда неплохо вешал лапшу на уши, лишь бы забраться ко мне в штаны, — ухмыльнулся Юнги.

— С тобой это никогда не прокатывало! Ты всегда отряхивался и снова играл с моим бедным сердцем, — со скорбным видом возразил Намджун. — Ты слишком жестокий, тебя не пронять словами.

— Что правда, то правда, — кровожадно улыбнулся Юнги, нападая на его губы в новом поцелуе.

Скоро они перебрались в заднюю часть машины, забыв спасающие от холода пуховики — им было не до того. Жаркие объятия и ненасытные руки были лучшим обогревом. Юнги сдавленно охнул, когда Намджун пробрался в его узкие джинсы своими длинными пальцами и взялся за его член. Он, постанывая, прикусывал губу, заставляя сердце Намджуна заходиться от нежности и желания.

— Ты совершенно зря меня дразнишь, — сказал Юнги, вывернувшись из его рук. — Давай уже.

Оператор с насмешкой наблюдал за тем, как Намджун возится с презервативом, упаковка которого никак не поддавалась нетерпеливым рукам.

— Садись, — потянул его на сиденье Шуга, когда тот наконец-то управился с контрацептивом и смазкой.

Он устроился сверху, аккуратно насаживаясь на стоящий колом член. Намджун касался его плеч кончиками пальцев в бесплодной попытке помочь.

— Люблю твои руки, — выдохнул Юнги, полностью приняв его в себя и привыкая к ощущениям.

Намджун мог только заставлять себя дышать, любуясь чуть покрасневшим лицом оператора. А тот осторожно обвёл языком подушечку его пальца, всасывая в рот самый кончик, и запуская новую волну возбуждения по всему телу Намджуна.

— И кто теперь дразнится? — спросил он, подхватывая его под бёдра и начиная двигаться.

Скоро темп с осторожного перешёл в нетерпеливый. Член Юнги тёрся между их телами, и он задрал полувер Намджуна, чтобы соприкасаться с его кожей, а не с тканью.

— Когда ты уже накачаешь пресс? — полушутя спросил он, стараясь сохранить хоть каплю рассудка, чтобы продержаться дольше.

— Тебе нравятся качки? — нахмурился Намджун, тут же проводя параллели с любимым учеником оператора Чимином.

— О, просто заткнись и не мешай мне получать удовольствие, — откинув голову назад, простонал Юнги, которому окончательно стало не до разговоров.

«Будто я это начал» проворчал бы Намджун, если бы ускоренные действия оператора не лишили его дара речи. Его начало распирать от эмоций и ощущений, руки хаотично блуждали под кофтой Юнги, не зная, что делать, из горла вырывалось хриплое рычание, сменяющееся стонами и перемешивающееся с такими же невнятными звуками со стороны оператора.

— Признавайся, ты ведь за этим и поехал сегодня, любитель извращений? — спросил Юнги, лениво валяясь на сиденье, пока Намджун кое-как устранил причинённый ими беспорядок и принёс пуховики.

— Я обычный беспомощный человек. Я просто не могу устоять перед тобой, — признался тот, усаживаясь рядом и аккуратно кладя его голову к себе на колени.

Юнги хмыкнул в знак недоверия, но где-то глубоко внутри мягко растеклось тепло.

***

Через некоторое время им позвонили со студии, затребовав отснятый материал, напомнив, что их собрали сегодня ради срочного репортажа, а уже перевалило за полдень. Возня с ноутбуком и ужасным интернетом раздражала. Шуга курил прямо в машине, матерясь сквозь зубы.

— Давай передохнём, — предложил Намджун.

Они побродили по местности, поиграли камнями в футбол и снова приковыляли к машине, под протяжное завывание желудков. Скатывающееся на минусовую отметку настроение можно было заметить невооружённым взглядом.

— Толку-то, что мы сейчас им скинем? — ворчал Юнги. — Обработать-то мы не сможем.

— Наверное, девчонок ещё вывели, — пожал плечами Намджун.— Справятся, они не новички.

— Кстати об этом, если что, разговор о твоих волочениях за юбками мы ещё не закрыли, — припомнил Юнги.

— Тогда мне тоже есть что тебе предъявить, — сообщил Намджун, останавливаясь. — Я не знаю здравых причин, которые сподвигли бы тебя на это, но ты не находишь своё отношение к Чимину слишком обнадёживающим?

— Что? — угрожающе уточнил Шуга.

— Ты слишком открыто демонстрируешь своё расположение к нему.

Юнги скуксил рожицу и фыркнул, сдерживая смешок.

— Дурак. У них там с Хосоком во всю помидоры расцветают, я просто подыгрываю от нечего делать. Пошли уже.

Намджун бы мог сказать, что Шуга был явно доволен. И несмотря на полное неведение причин этого, он был рад, что неприятные темы исчерпались. В конце концов, они уже два года вместе, а Юнги становился только всё более привлекательным и желанным. Намджун просто закатает в асфальт любого, кто подумает встать у них на пути. Это было очевидно им обоим.

Помучав сеть еще с час, они наконец-то закончили работу, выдохнув. И буквально через несколько минут на горизонте появились ремонтники. Юнги смачно выругался, жалея глупо потраченное время на то, что бы не заняло бы у них и минуты в студии.

— Ещё не очень поздно, поедем за ними? — спросил Намджун, имея в виду оставшуюся часть их сегодняшней команды.

— Я устал и хочу домой, — ультимативно сообщил Юнги, захлопывая за собой дверцу машины.

Пожав плечами, Намджун последовал его примеру. С ухмылкой набирая сообщение, он подумал, что надо дать Хосоку хотя бы небольшой шанс. Да и о конкуренции в случае успеха можно будет не беспокоиться, а прессом он займётся завтра. Ведь он же Ким Намджун, который ничего не забывает и всего добивается.

***

— Нам очень жаль, но, кажется, придётся напрячь вас ещё, — виновато улыбнулся Хосок, убирая телефон в карман. — Коллеги вернутся за нами только завтра.

— Оставайтесь-оставайтесь, несмотря на выходные, мы сможем найти для вас что-нибудь, — сказала хозяйка. — Мы всё равно должны вам за рекламу.

— Нам хватит и одной комнаты, — довольно обхватил Чимина за плечи журналист. — Сегодня выходной — наверняка и без нас людно.

Младший пихнул его в бок, но привередничать и просить раздельные комнаты постеснялся. Осталось довольствоваться тем, что удалось выбраться из цепких рук Хосока и стать по другую сторону от хозяйки, пока женщина вела их в номер.

— Ну вот, — улыбнулась она, открыв дверь. — И рады бы дать что-то побольше, но народу после вашего отъезда прибавилось. Да и большинство номеров для парочек.

Чимин с опаской глянул на хёна, но тот, к счастью, просто рассыпался в благодарностях, не изъявляя желания перебраться в комнату для парочек. А это было бы так в его стиле.

— Чимин-а, ты рад? Наконец-то мы остались вдвоём! — опустил голову ему на плечо Хосок, когда женщина вышла.

Терпеливо сдержавшись, Чимин просто повёл плечом и прошёл внутрь. Комната оказалась действительно небольшая: низкий столик, встроенный шкаф и два футона, положенные рядом. Первым делом он и занялся тем, что раздвинул их подальше.

— Давай прогуляемся по гостинице? Я, кажется, видел игровую комнату. Выходной ещё не полностью закончен, надо воспользоваться шансом и отдохнуть как следует, — помогая ему снять куртку, предложил Хосок.

Сам он уже разделся и остался в широкой чёрной майке с белым принтом и джинсах в обтяжку. Делать всё равно было нечего, а энергия осталась. Вот только надоедливый хён даже выходя из номера придерживал Чимина за талию. Благо им тут же пришлось посторониться, пропуская других постояльцев, и рука, норовящая скользнуть ниже, покинула неположенное место. Несмотря на это Чимин успел заметить удивлённые взгляды. Ещё бы! Два парня, выходящие в обнимку из совместного номера не самое привычное зрелище.

В игровой комнате оказалось достаточно много людей. Контактный журналист сразу же пристроился к шумной компании, играющей в карты. Все были парами, и, по мнению Чимина, особо бросалось то, что они тоже вдвоём. С каждой минутой он чувствовал себя всё более неуютно. Он не знал правил. Наглый журналист воспринимал это как предлог, чтобы приобнять, взять за руку, провести по коленке, объясняя. Все на это смотрели, явно делая неправильные выводы. А Хосок будто не замечал, продолжая. Он был везде. Его было так много, что Чимину становилось душно. Его терпко-сладким запахом был пропитан даже воздух. Чимин задыхался. И никакие «может в шахматы сыграем» не срабатывали. Ведь «должен же я чему-то научить своего тонсена».

— Я пойду спать, — тихо сказал Чимин, наконец, не выдержав.

— Я с тобой,— улыбнулся Хосок. — Большое спасибо всем за компанию.

Чимин надеялся, что только в его голове их фразы слились до «я пойду спать с тобой». Пытаясь отогнать от себя раздражение и все эти глупости, он ускорил шаг.

— Стой, нам в другую сторону, — журналист за локоть потянул его на себя, и Чимин впечатался в его тело, чувствуя исходящее от него тепло.

Хосок негромко рассмеялся, потрепав его по волосам. Узкий пустынный коридор, приглушенные звуки веселья и они только вдвоём, прижимаются кожа к коже. Чимин чувствовал, как учащённо колотится сердце в его груди, отсчитывая крохотные секунды до того момента, когда его терпению придёт конец. Когда оно лопнет с надрывным скрипом, и на Хосока обрушится лавина эмоций, сдерживаемых всё это время.

Чимин все ещё был в восторге от внезапного счастья в виде работы на телестудии, когда впервые познакомился с Хосоком на выездном репортаже. Доброжелательный и открытый хён располагал к себе, и Чимин тянулся к нему, несмотря на то, что страшно смущался всех, кроме Юнги, к которому уже успел привыкнуть. Дальше они стали видеться чаще, Хосок нередко специально находил его, если был по делам в студии и на выезды старался попасть в одну команду с Юнги, зная, что Чимин будет с ним. Однако весёлые подколы всё чаще стали заменяться на признания вроде «ты такой милый», а раззадоривания и шуточные тычки в весьма интимные прикосновения к лицу, к телу, к коже. Чимин видел, что журналист ко многим был хорошо расположен, но ни с кем он не вёл себя так, как с ним. И это вызывало непонимание. А вернее боязнь непонимания, боязнь сделать неверные выводы, принять желаемое за действительное. Или наоборот. Всё это сбивало с толку, запутывало. Чимин не понимал, что от него хочет журналист, и понятия не имел, что хочет от него сам. Он упорно сдерживался, мило улыбаясь всем выходкам и чутко прислушиваясь к скрипу собственного терпения. Предел был близок.

А пока Хосок светло улыбался, прижимая его за локоть к себе, журя:

— Спишь уже на ходу?

Чимин внимательно прислушался к себе, но так и не услышал треска. Терпение ещё крепилось, и только сердце гулко колотилось в груди.

— Я первый в душ, — заявил он, едва оказавшись в комнате.

— Хочешь, я с тобой? А то опять заблудишься.

Весёлая улыбка на лице и только.

— Не заблужусь, — буркнул он, подхватывая полотенца и выходя из номера.

Какого чёрта хён делал все эти намёки? Ведь он же тоже парень, и должен знать, какие шутки шутят гормоны по любому поводу, когда тебе всего двадцать. Все эти обжимания в коридорах, предложения совместного душа… Чимин с обидной злостью чувствовал, как его щёки заливает краска от одного воспоминания. Может, хён просто издевается над ним? Чуть заплутав, но быстро найдя нужную дверь, он уже в душе признал, что это маловероятно. Хосок был слишком добрым для этого.

Вообще у Чимина уже было две девушки. С первой они расстались, потому что им было скучно вдвоём, а нынешняя его откровенно пугала своим напором. Они едва ли встречались неделю, а она уже пыталась залезть ему в штаны, а ведь до этого они почти не общались.

— Я решил сдвинуть футоны. Вдруг ты ночью замёрзнешь? И тут я тебя согрею своим телом, — с готовностью раскрыл объятия журналист, встречая его в комнате.

Судьба его терпения снова стала под большим вопросом. Взяв себя в руки, Чимин попросил:

— Хён, не мог бы ты прекратить такие разговоры? Ты меня смущаешь.

— Ты безумно милый, когда смущаешься! — не упустил возможности потрепать его по щекам журналист. — А сейчас ещё и вкусно пахнешь.

Сердце вновь принялось нервно вести обратный отсчёт, но Хосок уже выскользнул за дверь, пообещав скоро вернуться и пахнуть так же вкусно.

С этим человеком невозможно разговаривать! Чимин быстро вырубил свет и рухнул на футон, предварительно оттащив его от соседского, твёрдо решив, что будет притворяться спящим.

Когда раздались осторожные шаги и по комнате разнесся легкий приятный запах, его сердце, уже было успокоившееся, снова заволновалось. Чимин напрягся, вслушиваясь в темноту. Однако ничего не происходило. Журналист едва слышно разделся и лёг спать. Щёки снова пылали, а сам он упорно гнал от себя мысли об обнажённом теле хёна. Сон совсем не шёл. И судя по возне на соседнем футоне, не к нему одному.

Скорее всего, Хосок тоже догадывался, что Чимин не спит, но разговор не заводил. В воздухе витала напряжённость. Чимин уже отлежал левый бок, и ему надоело лежать на спине. Оставалось только перевернуться на правый, но там был Хосок. Немного поразмыслив, Чимин мужественно осуществил задуманное, ведь если не открывать глаз, ничего видно не будет. Но вдруг в этот самый момент журналист смотрит на него? Чимин слегка приоткрыл глаза, чтобы удостовериться в своей безопасности.

Комнату обволакивала ночь, однако не скрывая белизны неприкрытых одеялом плеч и лица Хосока. Его глаза были закрыты, а лицо расслабленно, и смотрелось непривычно без улыбки. Отчего-то Чимин так и продолжал рассматривать его.

Темнота обладала странными свойствами. Она расслабляла и настораживала одновременно. Она располагала к открытости, создавая иллюзию того, что никто не видит чувств, написанных крупными буквами на лице, и не смущала чужими реакциями. Погрузившись в ночь, можно было говорить от чистого сердца, побеждая собственный страх. Глядя на лицо Хосока и ни о чём особо не думая, Чимин чувствовал, как щемит сердце. Сейчас он понимал, что журналист очень красив. Это никогда не бросалось в глаза, и всегда было скрыто за бесшабашной веселостью. Он был нестандарно красив, и с ним хотелось быть рядом.

Мысль плавно текла, спонтанно сворачивая и нарезая круги вокруг одного и того же. Темнота становилась уютной. Укутавшись получше в тёплое одеяло, Чимин всё так же смотрел на хёна, сам не замечая легкой улыбки на своих губах. Хосок был хорошим человеком. Об этом говорили его выходки, веселившие всех, готовность поддержать любую затею, и яркие улыбки, которые он дарит всем без разбору. Что бы было, не будь у них такого хёна? Наверняка бы коллектив студии был куда менее сплочённым. Чимин представил неделю без Хосока, а то и две, и пришёл в ужас. Как сегодня в игральной комнате он задыхался от того, что журналиста было слишком много, так сейчас он остро ощущал нехватку Хосока. И ему захотелось коснуться его прямо сейчас. Краснея от собственных мыслей, он с удивлением констатировал, что у него началась зависимость от тактильности хёна.

В смущении он спрятал нос под одеяло, оставив снаружи одни глаза и макушку. Он хотел, чтобы скорее наступило завтра, и Хосок снова невзначай обнял его, вернув всё на круги своя. Ведь в этом не было ничего серьёзного. Это не признание в любви, не клятва быть вместе, пока смерть не разлучит. Просто обмен взаимными симпатиями и теплом тел. Чимин не хотел ничего усложнять, ему этого с лихвой хватит. Или…

— Не спишь? — хрипло ото сна спросил Хосок. — А я тебе говорил, что замёрзнешь.

Чимин очень надеялся, что хён не заметил его взгляда на своих губах. Пока он волновался об этом, Хосок быстро сдвинул их футоны вместе и прижал его к своей груди.

— Сейчас пригреешься и быстро заснёшь.

Чимину казалось, что он вспыхнул до корней волос. Кончик его носа упирался в горячую кожу хёна, от его объятий исходил жар. И отчего-то Чимин чувствовал всё меньше убеждённости в своих недавних выводах. Наверное, хёно-зависимость прогрессировала. Но до чего же это всё было смущающим! Чимин резко приподнялся в попытке встать, но журналист притянул его обратно, укладывая к себе на руку. Сердце в груди не иначе как решило пробить дыру наружу.

— Это Хосок-хён, — дурашливо протянул он. — Я не обижаю маленьких детей.

От его улыбки Чимину стало смешно. Он непроизвольно ответил на неё, несильно стукнув журналиста по голове. У него тут сердце разрывается, а этот глупый хён опять за своё! Хосок в отместку набросился на него с щекоткой.

— Надо немного поспать, уже светает, — сказал журналист, поймав руки уставшего смеяться Чимина.

Нежные солнечные лучи робко обрисовывали на стене тени стоящих за окном деревьев, покачивающихся на ветру. Чимин улёгся на руку хёна, устраиваясь удобнее. Энергии в нём больше не осталось, умиротворённость и простое человеческое счастье затопили его без остатка. Лежать с Хосоком было приятно, пусть всё ещё смущающе, и хён однозначно был прав насчёт свойств своего тепла. Уже засыпая, он промямлил:

— Хён, сходишь со мной на каток в следующий выходной?

— Конечно.

Отгоняя от себя мысль, что неплохо было бы получить поцелуй в щёку, Чимин пришёл к выводу, что у Хосока очень приятный мягкий голос, который хочется слушать и слушать. И как хорошо, что хён не пошёл в певцы, а лежит с ним тут, кутая в своём тепле…

***

В то же время в однокомнатной захламлённой квартире Мин Юнги сидел на кровати, затягиваясь и глядя на меняющиеся краски рассветного неба в окно. Намджун безмятежно спал, разметав длинные конечности по всей постели, похрапывая. Шуга уже в который раз похвалил себя за мудрое решение купить кровать пошире.

Взглянув на небольшое место, свободное от Намджуна и ещё парой минут назад занимаемое им самим, он вздохнул. Он всегда был раздражительным и никогда не мог терпеть кого-то рядом с собой долго. Его одинаково выводили из себя бардак и идеальный порядок. Последний он признавал только на своём рабочем месте. Он ненавидел чужие вещи на своей территории. Так как, чёрт возьми, вышло, что какой-то Намджун пробрался в его логово и наложил следы своего присутствия практически на всё, что было в доме? Что-то пошло не так, и Шуга бы очень хотел знать, что именно.

Звукорежиссёр смачно всхрапнул, и Юнги поморщился, стряхивая пепел в кружку на тумбочке. Это не поддавалось никакой логике, не имело никакого права на существование, и одновременно являлось его реальностью. Это не значит, что Намджун его не раздражал. Напротив, очень даже. Но прошло уже два года, а они так и жили вместе, мирясь с недостатками друг друга. И, что самое ужасное, как и в самый первый день от одного взгляда на своё долговязое несчастье Юнги до побелевших косточек в кулаках хотел, чтобы этот мужчина был только его. Он чувствовал себя глупой сопливой девчонкой, когда его сердце в очередной раз заходилось в грудной клетке. Он подозревал, что умрёт от аритмии, но это его мало заботило. Всем своим худощавым тельцем и его составляющими, он хотел быть рядом с этим человеком, несмотря на все его ужасно раздражающие недостатки.

Кровать чуть прогнулась, и на его плече оказалась растрепанная голова Ким Намджуна.

— Если ты не прекратишь так сексуально курить, то мы опять не встанем с утра, — изрёк он.

— У тебя пахнет изо рта, и ты опять меня лапаешь, — отрешённо выдохнул сигаретный дым Шуга.

— Да ты просто нарываешься, — хохотнул Намджун, заваливая его на кровать и целуя в губы.

@темы: группа: BTS, fest: Winter lottery, работа: авторский текст, рейтинг: NC-17

---

Билет №396

[KPF]

Название: Ценою в жизнь.
Автор:  Haide Mai
Пейринг/персонажи: Хичоль/Хёкджэ, камео Чанмин, Боа.
Группа: Super Junior, камео TVXQ, BoA.
Жанр: АУ, драма, ангст, повседневность.
Рейтинг: PG-13
Количество слов: 6 950~
Предупреждения: Почти смерть персонажа, врачи, кровь.
Описание: Новогоднее дежурство, обещавшее разрушить личную жизнь Хичоля, едва стало стоить ему жизни. Всего один случайный звонок и согласие дежурного принять пострадавших в аварии, а после простая невнимательность перевернули ход событий с ног на голову, заставляя всех участников замереть в ожидании развязки.

Новогодняя суета проникала в каждый уголок города, окутывая невидимыми оковами и заставляя людей поддаваться какому-то праздничному безумству. Каждый спешил в надежде успеть купить подарок близким и друзьям. Распродажи манили яркими вывесками, предлагая скидки, стремящиеся к трехзначной цифре. Для большинства людей Рождество и Новый год, конечно же, важный праздник, настроение к которым готовится не один день, как томящаяся в печи индейка, которой суждено попасть на праздничный стол в День Благодарения. Вряд ли вы найдете человека, которого на работе не ждет радостный коллектив, корпоративные гулянки и украшенные праздничной мишурой стены.
Но не каждый человек может позволить себе на работе расслабиться хоть на секунду и поддаться праздничному настроению. Но именно благодаря работе людей, чей отдых на работе – нечто нереальное, когда большинство из нас спокойно спят, мы уверены, что находимся в безопасности. Одними из таких людей являются, несомненно, доктора.
Городская больница Сеула, вмещавшая в себя несколько блоков, объединенных гигантской территорией, гордилась отделением приемного покоя, получавшего пациентов в состоянии совершенной разной степени тяжести. Врачи, работавшие здесь, видели жертв аварий и перестрелок, вырывали из рук смерти самых безнадежных пациентов, чьи сердца не с первого раза заводились дефибриллятором. Но Дух Рождества, уже уступающий место Новому году, решил совершить свой последний подарок, позволяя в последнюю ночь года отдохнуть тем, кто каждый день спасал десятки людей. Далеко не все врачи были рады тому, что эту ночь они проведут не дома, в кругу семьи или друзей.
- Кто, блять, поставил эту каталку сюда?! – коридор с цветной мишурой на стенах огласил резкий голос врача в хирургической маске.
Выходя из ординаторской, парень споткнулся и едва не упал, задев носком обуви колесо каталки.
- Хичоль, ради бога, - шикнула на него медсестра, откатывая каталку к другой стене. – Ты на работе, хватит орать и материться.
- Кто бы говорил, - фыркнул в ответ парень. – Не наша ли Боа-нуна орала две недели назад в кабинете зав. отделения, когда узнала, что ей работать в Новый год?
- Слушай, мы оба не горели желанием попасть на это дежурство, но кому-то все-таки пришлось это сделать, - вздохнула медсестра, примиряюще хлопая хирурга по плечу. – У меня тоже настроение ни к черту, но, пожалуйста, хотя бы не ори на все отделение.
- «Не ори на все отделение», - передразнивая медсестру, произнес Хичоль. – Не указывай страшим, что делать, - не получишь перевязку лежачих в реанимации.
Девушка лишь усмехнулась, прекрасно понимая, что угрозу хирург не исполнит. Убедившись, что на каталку больше никто не наткнется, она пошла дальше заниматься рабочими хлопотами, чтобы хоть как-то отвлечься от не праздничного настроения. Хичоль проводил девушку взглядом и, пожав плечами, пошел к выходу из больницы. До Нового года оставалось четыре часа, и ничто не предвещало проблем. С начала дежурства к ним поступило лишь три человека, которых после приема сразу же отправили в другое отделение.
- Ты куда? – дежурный администратор встрепенулся, видя, как врач направляется к выходу.
- Проветриться.
- Не уходи далеко, к нам везут семь человек после аварии.
- У нас в отделении других врачей нет? – непонимающе развел руками Хичоль. – И вообще, почему ты не сказал им везти людей в другую больницу?
- Все остальные заняты.
- Ну конечно, - хирург остановился в дверях. – Что же такого неожиданного случилось в приемном покое других больниц, что мест не осталось?
- Взрыв в метро, - с непроницаемым лицом произнес администратор.
- Совсем совесть потеряли, - отмахиваясь от слов парня, проворчал Хичоль. – Нажрались и ехать не хотят, и так ясно. Нет, чтобы людям праздник не портить…
Легкой трусцой пересекая маленький пятачок перед дверьми в приемный покой, хирург добрался до козырька у стены, под которым медицинский персонал обычно курил. Проклиная «неотложку» за пустую панику, Хичоль запустил руки в карманы халата, одновременно вытаскивая пачку сигарет и телефон. По планам, которым так и не суждено было сбыться, сегодня его ждал спокойный ужин в компании любимого человека, теперь писавшего ему, что они должны расстаться и все полтора года отношений оказались ошибкой. Хичоль с трудом сдерживал гнев, клокотавший в душе, и фильтр сигареты, которую он зажал зубами, готов был вот-вот развалиться – настолько сильно хирург стискивал челюсть. Он пытался объяснить, что вызов на дежурство необходим, что это его работа, но Хичоля не слушали, считая, что парень лишь находит повод, чтобы не видеться в Новый год.
«Ты стыдишься меня, вот и все».
Звонко ударив ладонью по лбу, хирург перехватил телефон удобнее и стал набирать номер. Эта фраза обижала Хичоля, хотя и была закономерной. В стране с консервативными ценностями отношения между людьми одного пола если не были чем-то из ряда вон выходящими, то точно подходили под категорию того, чего можно было стыдиться.
- Алло, Хёкджэ? Не бросай трубку, - голос Хичоля звучал совершенно иначе, чем когда он общался с коллегами: несмотря на попытку говорить жестко, в интонациях слышалась мягкость и молящие нотки. – Мы ведь говорили об этом еще утром. Ты же знал, что мне придется работать сегодня.
- Ты же мог попросить отдать смену кому-то другому.
- В приоритете давать выходные тем, у кого семьи. Работать в праздники – удел одиноких.
- Прекрасно, значит, у тебя никого нет?
- Мы уже обсуждали это. Я не могу сказать начальству о том, что у меня парень и мне нужен этот чертов выходной.
- Считай, что у тебя по-настоящему нет парня. Ты уже второй год дежуришь в Новый год, - в сиплом голосе Хёкджэ слышалась обида, Хичоль знал, что до звонка парень плакал. – Мы не смогли встретиться на День влюбленных, летом на фестиваль не пошли – ты же на дежурстве, больница не дает отгулы.
- Ты был не против, - вздохнул Хичоль, вертя в руках пачку сигарет.
- Конечно, я был не против. Или мне нужно было закатывать истерики и ругаться с тобой? Я понимаю – это твоя работа, но это становится настолько привычным, что я уже не знаю, хочу ли этого.
- Давай не будем ругаться в Новый год? Я приду завтра, и мы обо всем поговорим, что-нибудь придумаем. Хёкджэ?
- Это все настолько абсурдно, что я уже не знаю, - парень шумно вздохнул. – Мне пришлось дойти чуть ли не до заявления об увольнении, чтобы на меня не повесили дежурство на сегодня, а ты даже не попытался ничего сделать. Это обидно. Я сейчас рядом с твоей больницей, в метро какая-то авария, пришлось сесть на автобус. Я зайду?
- Конечно, - Хичоль обрадовался перспективе увидеть своего парня.
- Не обольщайся… Просто я не хочу расставаться с тобой по телефону. Все-таки мы были достаточно долго вместе.
Надежда лопнула с неприятным перезвоном рождественских колокольчиков, оставленных людьми до Нового года. Растворяясь в воздухе, он забрала с собой последние крохи праздничного настроения, заставляя Хичоль помрачнеть. Чтобы хоть как-то отвлечься от неприятного разговора, он стал просматривать новости за последний час, пытаясь найти информацию об аварии в метро. Хирург уже не сомневался в правдивости слов администратора, говорившего, что к ним везут пациентов, пострадавших именно в этой аварии.
- «В 19:25 на зеленой ветке произошел теракт, по предварительным данным пострадали более 90 человек… погибшие… тяжело раненные… больницы переполнены». Веселого Нового года, Хичоль, - обреченно вздохнул парень, понимая, что им предстоит тяжелая смена. – И кому понадобилось совершать теракт в канун Нового года? Что за мрази.
Поспешив вернуться в приемное отделение, Хичоль начал подготовку к приему раненых. Опыт подсказывал, что им привезут далеко не семь человек. Даже по данным прессы пострадавших было слишком много, а больницы сейчас работали не в штатном режиме, ожидая минимального поступления пациентов. Кто-то включил телевизор в коридоре, будто подливая масла в огонь новостными выпусками, сообщающими о происшествии. Весь свободный медперсонал собрался возле стойки администратора, следя за развивающимися событиями. Никто не ожидал того, что подобное возможно именно в этот день. Пара медсестер тяжело вздыхая, качали головой, видя кадры из метро, где видными были разрушения после взрыва.
Едва стрелка часов отмерила двадцать минут со звонка службы реанимации, во внутренний двор больницы приехала первая машина скорой. Медики сразу же стали спрашивать, сколько еще машин ожидается и в каком состоянии пациенты. Хичоль пока не торопился участвовать в приеме раненных, ожидая появления Хёкджэ – людей хватало, а следующая скорая застряла на перекресте в квартале от больницы. Выйдя на улицу, парень нервно постукивал носком больничных тапок по холодному асфальту. Шум сирены нарастал, к больнице приближалось по меньшей мере три кареты скорой.
- Хичоль! – в дверях появилась Боа. – Ты работать собираешься?
- Да, сейчас.
- У нас тут скоро рук хватать перестанет, - девушка гневно посмотрела в сторону хирурга.
- Сказал же – сейчас, - Хичоль отмахнулся от нее, едва заметил, как во дворе больницы появился Хёкджэ.
Не желая объяснять медсестре, что он возьмется за пациентов, как только поговорит со своим парнем, Хичоль пошел навстречу Хёкджэ. Асфальт с тонким слоем наледи сыграл коварную шутку, и Хичоль поскользнулся, едва не упав, когда подбежал к парню.
- Хёк, - Хичоль шумно выдохнул, не зная, с чего именно начать.
- У вас тут жарковато, - оглядываясь на подъезжающие машины скорой, произнес Хёкджэ.
- Да, взрыв в метро… Ты не пострадал?
- Я ехал в другом поезде, мы остановились на предыдущей станции, - покачал головой парень. – Думаю, у тебя нет времени долго говорить, поэтому сразу к делу. Так продолжаться не может, не пойми неправильно, но это все стало доставлять слишком много проблем и тебе, и мне.
- Я так не думаю.
- У тебя работа, у меня. Нельзя постоянно разрываться между работой и личной жизнью, тем более такой. Нам лучше расстаться.
- Лучший подарок, какой я мог получить в Новый год, - хмыкнул Хичоль, косясь на врачей скорой помощи, требующий помочь им.
- Извини. Я понимаю, что поступаю плохо, но лучше решить эту проблему сейчас.
С каждым новым словом Хёкджэ приходилось повышать голос: вой сирен и громкие крики врачей, смешивающиеся со стонами раненных, мешали слышать даже собственный голос. Хичоля несколько раз окликнули, требуя, чтобы он вернулся в больницу и занялся осмотром пациентов.
- У нас тут разрыв селезенки и пневмоторакс, - из вновь прибывшей скорой выскочил фельдшер, перемазанный кровью. – Потеря крови, травматический шок.
- Я возьму, - не выдержал Хичоль, вскинув руку. – Анамнез?
- Девушка, двадцать восемь лет, ее придавило упавшей плитой. Мы ехали к вам так быстро, как только могли, - быстро затараторил медик, пока каталку с девушкой вытаскивали из машины.
- Боа, - Хичоль позвал выбежавшую из больниц медсестру. – Скажи Чанмину, пусть готовят операционную.
- У нас осталась последняя, - ответила девушка, забирая бумаги на другого пациента. – Нам мест скоро не хватит.
- Так пусть вызывают врачей из других отделений!
На несколько мгновений забыв о Хёкджэ, Хичоль принялся за работу. Увозя девушку в бессознательном состоянии в больницу, он кинул взгляд на ворота, куда заворачивало еще две кареты скорой помощи. Как бы ни хотелось считать происходящее дурным наваждением, это все было реальностью. Хичоль нервно провел рукой по волосам, осознавая масштаб случившегося.
- Хичоль, я пойду! – Хёкджэ махнул заходящему в больницу парню.
- Нет, стой… Черт, - хирург разрывался между желанием сохранить свою личную жизнь и четкому следованию своих врачебных обязанностей. – Сестра! Сыльги, иди сюда.
- Да?
- Везите ее в операционную и готовьте на операцию, проверьте давление и вводите наркоз. Пусть кто-нибудь уже позвонит в другой блок, у нас врачей не хватает.
- Хорошо, - девушка быстро закивала, забирая бумаги и указывая, куда везти раненную девушку.
- Хёкджэ! – Хичоль посмотрел на свои часы, засекая время – ему было нужно не больше двух минут, прежде чем он вернется к своим обязанностям.
- Ты занят, я не хочу тебя отвлекать, - парень медленно пятился в сторону ворот, чтобы покинуть больницу.
- Я прошу тебя, хватит обижаться. Ты ведь понимаешь, что мы не можем наплевать на свою работу, - Хичоль несчастно взглянул на парня.
Очередная скорая замерла в паре метров от них, оглушая своим воем. Пока врачи спрашивали о новом пациенте, в другом углу двора поднялась суматоха. Хичоль не сразу обратил на это внимание, пытаясь объяснить Хёкджэ, что происходящее с ними – глупое стечение обстоятельств, с которым они могут справиться, если приложат немного усилий. На улице послышался вой сирены, отличный от звука скорой помощи, и ровно в тот момент, когда у ворот больницы появился полицейский патруль, двор огласил резкий шум. Инстинктивно пригнувшись, закрывая голову руками, Хичоль на мгновение замер, но, осознавая, что произошло, выбежал из-за машины. Последовавший за ним Хёкджэ замер, с ужасом смотря на загоревшуюся после взрыва карету скорой помощи.
Если бы Хичоль мог остановить ход времени, чтобы подобрать слова и описать происходящее, он бы назвал это Адом: двор больницы заполнился людьми, в панике пытающимися сделать хоть что-нибудь. Из горящей машины вывалился водитель, с трудом сумевший открыть дверь. Дежурный фельдшер, в момент взрыва оказавшийся у задней двери, лежал без сознания, а другие врачи пытались подобраться к нему, чтобы оказать помощь.
Хичоль подбежал к парню одним из первых. Перевернув коллегу, он стал проверять состояние фельдшера, оттягивая веки и считая пульс. Рядом появился медбрат с каталкой, и Хичолю помогли поднять парня. От шока хирург плохо понимал, что творится вокруг, и не сразу заметил идущего рядом Хёкджэ, спрашивающего о состоянии водителя, которого везли следом.
- Свободные медсестры есть? – Хёкджэ на ходу стянул куртку.
- Вы врач?
- Да, он из.., - Хичоль запнулся и мотнул головой, прогоняя накатывающую дурноту. – Из районной больницы в Новогу.
- Я могу помочь? – все-таки решил спросить Хёкджэ, хотя уже оказывал первую помощь и попросил у подбежавшей медсестры систему для капельницы.
- Здесь полиция, - сообщила встретившаяся Хичолю в дверях Боа. – Нам везли одного из террористов, но они почему-то не конвоировали эту скорую.
Хичоль резко остановился, понимая, что именно произошло двумя минутами ранее. С громким шумом ударив ногой раскрывшуюся створку двери, он обернулся, чтобы посмотреть во двор. Машину пытались затушить, а реаниматологи из других катер скорой оказывали помощь пострадавшим, пока ожидали новые каталки.
- Какими нужно быть идиотами, чтобы допустить такое?!
- Хичоль, спокойно, - холодно произнесла Боа, хватая парня за плечо и дергая несколько раз. – Нам сейчас нужны все, кто в состоянии оказать помощь. Тебя уже ждут в оперблоке. Анестезиолог уже занимается той девушкой с разрывом селезенки.
- Понял. Хёк, - Хичоль на секунду запаниковал, не увидев рядом с собой парня.
- Я помогу. У вас ведь не хватает врачей?
- Спасибо… Боа, дай ему халат, это врач из Новогу.
Медсестра коротко кивнула, жестом подзывая Хёкджэ к себе, чтобы увести к ординаторской, где парню выдали лишний халат. Хичоль чувствовал себя, словно на американских горках. Люди вокруг кричали, кто-то просил помочь, кто-то плакал в панике, врачи, перекрикивая шум, звали медсестер, а фельдшера скорой спрашивали о свободных местах. Шум лишь немного приглушился, когда Хичоль дошел до оперблока: здесь ситуация была подобной той, которую он наблюдал в приемном покое. Не интересуясь, кто будет ассистентом, хирург направился в соседнюю комнату, где несколько человек уже готовились к операции.
- Что там за шум? – высоких парень, чье лицо наполовину закрывала медицинская маска, тщательно чистил мыльной щеткой пальцы. – Взрыв?
- Полиция отправила в одной из машин террориста, только эти идиоты не удосужились конвоировать его, - зло говорил Хичоль, переодевая халат.
- Господи… Кто-нибудь погиб?
- Не знаю, Чанмин. Но очень надеюсь, что этот террорист сдох на месте. У нас сейчас водитель с третьей степенью ожогов и фельдшер, я не уверен, что его откачают.
- Бодрая смена, - усмехнулся Чанмин, выходя в операционную. – Мы тебя ждем.
С помощью медсестры одев перчатки, Хичоль оглядел себя, чтобы убедиться, что не забыл ни о чем, и последовал за вторым хирургом в операционную. Лаборатория уже прислала результаты анализа крови, и одна из медсестер ждала пакеты с донорской кровью. Аппараты пищали, сообщая о состоянии пациентки, пока Хичоль и Чанмин советовались, с чего начать. От скорости принятия решения зависела жизнь девушки, чье дыхание контролировалось аппаратом.
Проводить экстренные операции лучше всего было с холодной головой, но Хичоль не мог избавиться от напряжения, думая о том, что произошло, и не грозит ли кому-то из его коллег опасность. Спустя двадцать минут, когда легкое девушки было освобождено от крови, а кровотечение остановлено, в операционную зашла еще одна медсестра, сообщившая, что в больницу приехали следователи.
- Если после сегодняшней смены мне снова откажут в отпуске, попрошу, чтобы меня перевели в другую больницу, - бормотал Чанмин, склонившись над операционным столом. – Скальпель.
- А я хочу хорошенько надраться. Сегодня самый отвратительный день в году, клянусь.
- Похоже, у тебя что-то случилось еще?
- Да, поругался с… Со своей второй половиной.
- Сочувствую, - хмыкнул Чанмин. – Из-за дежурства?
- Ага. Давление падает… Черт, - Хичоль выпрямился, смотря на приборы, показывающие частоту сердцебиения и давление.
- Она потеряла полтора литра крови.
- А с пульсом что?
- Пока стабилен. Мы вливаем кровь, но…
- Продолжайте, - коротко произнес Хичоль.
Пытаясь спасти девушку, врачи полностью погрузились в работу и даже не заметили, как шум за дверями усилился, а после спал на нет. Жужжание аппаратов полностью перебивало все посторонние звуки, и хирурги с медсестрами перестали обращать внимание на происходящее за дверями операционной.
- Нам нужна еще кровь, - сообщила медсестра, подсоединяя последний пакет к системе.
- Так позвони в лабораторию, пусть отправят, - Хичоль машинально потянулся рукавом формы к вспотевшему лбу, но вовремя остановился. – Кто-нибудь, протрите мне лоб.
- Кровотечение открылось в брюшной полости, - тихо произнес Чанмин, делая шаг в бок, чтобы закончить со швами, накладываемыми на легкое. – Нужен лидокаин, 20 кубиков.
- Понял. Заканчивай, я попытаюсь остановить кровотечение.
- Кровообращение слабое, - следя за датчиками, произнесла медсестра.
- Позвоните в кардиологию. К нам вообще собираются кого-нибудь отправлять?! – Хичоль зло покосился на медсестру. – Черт. Чанмин, сможешь продержаться пару минут без меня?
- У меня есть выбор? – усмехнулся хирург.
Хичоль коротко кивнул, стягивая с себя перчатки. Ему понадобилась пара секунд, чтобы выйти из операционной и дойти до ближайшего телефона. Набрав номер хирургического отделения, парень прислонился к стене, ожидая ответа. Шестое чувство запоздало заставило Хичоля обратить внимание на неестественную тишину в коридоре. Скосив взгляд в сторону приемного отделения, парень застыл. Зрачки едва заметно расширились, когда он увидел троих людей в темной одежде, стоящих посреди испуганной толпы, сидевшей на полу.
- Эй, - забыв о звонке, Хичоль положил трубку и направился к ним. – Что здесь происходит?
- Лежать! – один из мужчин в темной одежде развернулся к нему, направляя автомат на хирурга.
- Тихо-тихо, - Хичолю пришлось замедлить шаг.
- Я сказал – лежать! – мужчина повторил требование. – Лежать, мать твою, или я убью тебя.
- Это больница, - будто не замечая оружия, Хичоль продолжал двигаться к мужчине. – Потрудитесь объяснить, что здесь происходит.
- Сюда привезли одного из моих людей, я хочу знать, где он.
- Хичоль, лучше послушайся его и ляг на пол, - дрожащим голосом произнесла Боа, находившаяся ближе всех к коридору. – Это те террористы.
- Заткнись! Ты врач?
- Да, я хирург, и у меня сейчас операция, поэтому потрудись объяснить мне, какого хрена здесь происходит? – Хичоль начинал терять терпение.
Абсурдность ситуации напрочь перечеркивала опасность и чувство страха, которое должно было возникнуть у хирурга. Злоба, от которой Хичоля начало трясти, требовала немедленного удовлетворения, поэтому он совершенно не думал о том, чтобы вести себя осторожнее с террористом, угрожавшим ему оружием.
- Или ты сейчас заткнешься и присоединишься к остальным, или я убью тебя, - мужчина сделал шаг вперед, упирая дуло автомата в грудь Хичоля.
- Давай, вперед. У меня и без тебя хватает проблем на сегодня. Ты сделаешь мне одолжение, если убьешь, - кивнул Хичоль, смотря в глаза террористу.
Мужчина открыл рот, желая сказать что-то еще, но его отвлек зазвонивший телефон. Все замерли в ожидании следующих действий террористов, в том числе и Хичоль, уже думающий о том, сколько у него осталось времени, чтобы вернуться в операционную до того, как пациентка истечет кровью.
- Возьми трубку, - террорист схватил Хичоля за плечо, толкая к стойке с телефоном.
- Окружная больница.
- С вами говорит инспектор Чхве. В здании находятся террористы…
- Как своевременно вы решили сообщить это, - усмехнулся Хичоль, окидывая холл взглядом. – Можно вопрос? Какого хера в моей больнице террористы, когда у нас полное отделение и заняты все операционные?!
- Пожалуйста, успокойтесь. Скажите, рядом с вами сейчас находится кто-нибудь из террористов.
- Да.
- Они выдвигали требования?
- Какие у вас требования? - Хичоль повернулся к мужчине с автоматом.
- Это полиция? Дай сюда трубку.
Хичоль отошел в сторону, поднимая руки вверх. Пока террорист говорил с инспектором, у хирурга было время оценить обстановку. Все врачи и пациенты, которых не успели развести по отделениям больницы, были собраны в коридоре. Здесь же были фельдшеры скорой помощи и двое полицейских, приехавших сразу же после взрыва. Люди сидели или лежали на полу, прижав руки к голове, боясь вызвать гнев террористов, взявших их в заложники.
- Ты, - Хичоля вновь отвлек мужчина с автоматом. – С тобой хотят поговорить. И не вздумай трепаться лишнего.
Хирург брезгливо фыркнул, забирая телефонную трубку обратно.
- Вы находитесь в заложниках у террористов, совершивших теракт в метро. Одного из их соучастников привезли в вашу больницу. Где он находится сейчас?
- Не знаю. Скорая, на которой его привезли, взорвалась, я думаю, погиб на месте.
- Черт, - в трубке послышался шум, после чего инспектор продолжил. – Как вас зовут?
- Ким Хичоль.
- Хичоль-шши, я могу попросить вас об услуге?
- У меня есть выбор?
- Террористы требуют выдачи их человека и предоставления транспорта, иначе они взорвут приемное отделение, в котором находятся, - Хичоль повернул голову в сторону сидевших на полу, пытаясь прикинуть, сколько людей здесь находится. – Также они просят от нас предоставления выкупа за заложников, по пятьдесят тысяч долларов за каждого из находящихся в заложниках людей.
- Что вы хотите от меня?
- Мы делаем все возможное, чтобы освободить вас, но нам необходимо время на подготовку операции.
- Послушайте, инспектор, вы, похоже, не понимаете, как обстоит ситуация. У меня в приемном отделении находится около двадцати человек, пострадавших при взрыве в метро, трое из них в крайне тяжелом состоянии, семь операционных в отделении заняты. Если в ближайшее время мы не окажем помощь пациентам, некоторые из них погибнут, - последние слова Хичоль кричал в трубку.
- Заткнись, - террорист коротким ударом приклада уронил Хичоля на пол. – Если ты не прекратишь орать, я застрелю кого-нибудь. Итак, все собравшиеся здесь люди, - мужчина подождал, пока на него поднимут взгляд. – Мы не хотим никого убивать сейчас, но, если полиция не начнет выполнять наши требования, через час умрет первый человек.
Морщась от боли, Хичоль поднял взгляд на покачивающуюся на проводе трубку, из которой доносился голос инспектора. Едва слышимый звук пищащих аппаратов операционной на несколько мгновений стал отчетливее, и хирург отметил остановку сердца подключенного к ним пациента.
- Остановка сердца! – Хичоль резко обернулся на голос ассистирующего ему хирурга. – Нам нужен дефибриллятор!
Произошедшее вслед за этим еще несколько секунд казалось Хичолю наваждением. Террорист, развернувшись в сторону вышедшего из операционной Чанмина, снял автомат с предохранителя и нажал на курок. Вместе со звуком автоматной очереди по отделению эхом разнесся крик заложников, припавших в страхе к полу еще ближе.
- Чанмин! – не задумываясь о последствиях, Хичоль бросился к операционной.
- Стоять, иначе следующим, кто отправится на тот свет, будешь ты, - террорист перевел дуло автомата на спину хирурга.
- Хорошо, - усилием воли Хичоль заставил себя замереть на месте с поднятыми вверх руками.
- Иди к остальным.
Лежавший на полу Чанмин не двигался, заставляя Хичоля строить самые плохие прогнозы. Как врач и коллега он хотел пойти дальше, чтобы проверить, жив ли истекающий кровью хирург, но страх стал брать верх над разумом. Дав указание проверить, есть ли в операционных кто-то еще, террорист схватил Хичоля за ворот халата и потащил к остальным заложникам. Краем глаза заметив Хёкджэ, державшего руку на наспех перебинтованной руке одного из пациентов, Хичоль испуганно распахнул глаза. Будто трезвея от чувства опасности, он стал осознавать серьезность ситуации.
- Еще двое! – из операционной появился террорист, толкающий перед собой автоматом двух перепуганных медсестер.
- Отлично. Больше никого?
Хичоль осторожно придвинулся к Хёкджэ, стараясь не привлекать внимание террористов.
- Ты в порядке?
Хёкджэ быстро закивал.
- Нам нужно что-то делать, - Хичоль продолжал слышать писк аппарата, сообщающего об остановке сердца у пациентки, которую еще пять минут назад он оперировал вместе с Чанмином.
- Что? – звонко возмутился Хёкджэ, старавшийся говорить шепотом. – Это террористы, нам ничего не остается, кроме как сидеть и ждать, когда нас освободят.
- Я врач и сидеть, смотря, как пациенты умирают без моей помощи, я не могу.
Хёкджэ поджал губы, шумно вздыхая. Он был согласен с Хичолем, но страх говорил в нем громче зова долга. Пока террористы обговаривали дальнейший план действий, а заложники испуганно жались друг к другу, Хичоль пытался понять, что готовит полиция, и как быстро их смогут освободить. Надежды на спасение девушки, лежавшей на операционном столе, не было. С остановки сердца прошло пять минут, никакое чудо не могло спасти ее.
Хирург постоянно кидал несчастный взгляд в сторону Чанмина, вокруг которого уже расплылось пятно остывающей крови. Если бы у него была возможность сразу же помочь своему коллеге, возможно, Чанмина можно было спасти. Но террористы не дали бы Хичолю такой возможности, и парень продолжал проклинать про себя этот день, надеясь, что пациенты в других операционных не в таком ужасном состоянии, что их удастся спасти. Когда Хичоль в очередной раз скосил взгляд на тело Чанмина, его внимание привлекло короткое движение руки хирурга. Не доверяя своему зрению, Хичоль стал медленно выпрямляться, не отрывая взгляд от тела Чанмина.
- Я не разрешал тебе вставать, - к хирургу уже спешил один из террористов, когда Хичоль испуганно раскрыл глаза, понимая, что Чанмин еще жив.
- Мне нужно оказать помощь, - делая шаг вперед, произнес Хичоль.
- Стоять! – в сторону Хичоля направились три дула.
Хёкджэ вцепился в ладонь Хичоля, желая остановить парня, но тот дернул руку вперед, непроизвольно заставляя подняться на ноги.
- Осталось пять минут, желаете быть первыми, кого мы убьем, если наши требования не выполнят? – поинтересовался главный, смотря на Хичоля.
- Этот врач, - указал парень на Чанмина. – Он еще жив и я собираюсь оказать ему помощь. Если вы разрешите.
- Никто не покинет этого коридора, пока полиция не исполнит наших требований.
- Если вы о парне, который ехал на скорой, - выходя вперед, заговорил Хёкджэ. – То он мертв. Он подорвал себя вместе с врачами, которые пытались оказать ему помощь.
Хичоль удивленно дернул бровью, слушая злые интонации Хёкджэ. Он никогда не видел своего парня в плохом расположении духа и вообще считал Хёкджэ спокойным человеком. Но ненависть, отчетливо сквозившая в его тоне, заставляла пересмотреть свои взгляды.
- Так что? – Хёкджэ нетерпеливо дернулся, кивком головы указывая на Чанмина. – Вы дадите нам оказать первую помощь хирургу?
- Послушайте, он еще жив, и мы можем спасти его, - торопливо заговорил Хичоль. – Если он умрет, это будет на вашей совести. Когда полиция поймает вас, это будет лишним поводом…
- Заткнись. Идите, - главный из террористов сделал короткий жест, позволяя парням подойти ближе к приходящему в сознание хирургу.
Повторять дважды не пришлось. Хичоль сразу же кинулся к Чанмину, минуя коридор и падая на колени рядом с ним.
- Пульс есть, - быстро произнес хирург, трясущейся рукой пытаясь достать из нагрудного кармана фонарик.
- Три ранения в брюшную полость, - Хёкджэ взял ладонь Чанмина и надавил на один из пальцев, проверяя кровообращение. – Ему может потребоваться переливание.
- Зрачки реагируют на свет… Нам нужно в операционную, - Хичоль поднял голову, встречаясь взглядом с Хёкджэ. – Если мы не прооперируем его, то Чанмин умрет.
На страх и сомнения не оставалось времени. Быстро вскочив на ноги, Хёкджэ забежал в операционную, где все еще находилась девушка, пострадавшая во время теракта. Один из террористов окликнул его, требуя вернуться, но Хёкджэ не слушал его. Отключив аппараты, он пинком снял блокировку с каталки, и оттащил ее в сторону. Меньше всего Хёкджэ заботила врачебная этика, которую он нарушал.
Хичоль пытался договориться с террористами, объясняя, что им нужна операционная, пока Хёкджэ выталкивал в холл запасную каталку, чтобы положить на нее Чанмина.
- Мне нужны ассистент и три медсестры, - забирая стетоскоп со столика, стоящего возле операционной, произнес Хичоль.
- Вы двое, - коротко ответил мужчина с автоматом, подходя ближе к ним.
- Операцию невозможно провести вдвоем, - категорично сказал Хичоль, жестом указывая Хёкджэ на ноги Чанмина.
- Или вы делаете вдвоем, или возвращаетесь. Никто больше не покинет холла. И дверь в операционную держите открытой, чтобы мы видели все, что там происходит.
- Нам лучше торопиться, вряд ли они дадут нам еще один шанс, - тихо произнес Хёкджэ, берясь Чанмина за ноги. – На счет «три». Раз, два, взяли.
С трудом оторвав истекающего кровью хирурга от пола, Хичоль сжал зубы, пытаясь положить его на каталку. Когда им это удалось, Хёкджэ сразу же развернул Чанмина головой к дверям и вошел в операционную. Хёкджэ был анестезиологом и плохо представлял, как они справятся с ранениями Чанмина.
- Готовь анестезию.
- У него есть аллергия на какие-то препараты?
- Ммм, - Хичоль нервно почесал затылок, пытаясь вспомнить. – Нет, не было. Не должно. Не знаю, надеюсь, что нет.
- А группа крови?
- Вторая. Пакеты с кровью должны быть там, - Хичоль указал в сторону холодильника.
- Я переодеваться, - громко произнес Хёкджэ, чтобы его услышали в коридоре.
- Из операционной никуда не уходить! – террорист быстрым шагом стал приближаться к дверям.
- Я не могу начать операцию в такой антисанитарии. Мы и так оставили двери открытыми! – Хичоль сжал ладони в кулаки, пытаясь справиться со злостью.
- Повторять не буду, - вслед за словами послышался щелчок снимаемого с предохранителя автомата.
- Там стерильные перчатки, у раковины, - сдался Хичоль.
Пока он подключал датчики, чтобы следить за состоянием Чанмина, Хёкджэ наспех мыл руки обеззараживающим раствором. Дождавшись хирурга, он помог надеть перчатки и стал искать ларингоскоп.
- Давление 90 на 40, пульс стабильный.
- Дроперидол тридцать кубиков, - Хёкджэ склонился над головой Чанмина, вводя трубку для вентиляции легких.
- Лидокаин внутривенно. Поставь систему.
- Не могу. Сначала общий наркоз.
- Мне его резать нужно, - поторопил Хичоль.
- Хорошо, тогда закись азота, но он может очнуться раньше времени.
- Просто начни!
Хёкджэ коротко кивнул, подсоединяя к трубке баллон с газом, после чего сразу ставя капельницу. Оперировать вдвоем было сложно, но кроме этого Хичоля не покидало постоянно напряжение из-за открытых дверей: за ходом операции следили не только террористы, но и заложники, испуганно жавшиеся друг к другу. Но это не шло ни в какое сравнение с тем, что Хичоль осознавал ответственность за случившееся перед Чанмином. Не выйди он из операционной, чтобы позвать хирурга обратно, его бы не подстрелили.
Иногда кидая взгляд на стрелки часов, Хичоль молил Бога о помощи, но полиция так и не давала о себе знать, а террористы постепенно теряли терпение.
- Знаешь, когда ты сказал, что у тебя сегодня дежурство, я сильно обиделся, - передавая хирургические инструменты, говорил Хёкджэ, чтобы хоть как-то отвлечься.
- Прости. Если бы я знал, что сегодня тут будет твориться, ни за что не согласился. Я ведь действительно хотел просто отдежурить и вернуться домой к тебе.
- Прошло полчаса.
- Пульс?
- Все в порядке, продолжай.
- Я видел твой подарок.
- Откуда? Я спрятал его хорошо.
- Ты прятал это от меня, Хёкджэ. Глупо что-то прятать от меня, я же найду. Подай скальпель и убери кровь отсюда, - Хичоль позволил себе на несколько секунд выпрямиться, разминая затекающую спину. – Ты веришь?
- Во что?
- В то, что здесь происходит.
- Нет.
- Я тоже.
Вытащив первую пулю, Хичоль облегченно вздохнул: она не задела ни одного из жизненно важных органов, застряв в нескольких сантиметрах от желудка. Хотелось верить, что оставшиеся две пули так же не задели органы, и им удастся быстро завершить операцию. Никогда не жаловавшийся на отсутствие концентрации хирург вдруг впал в ступор, когда ему понадобилось сделать надрез у паха, чтобы остановить кровотечение и вытащить пулю. Без рентгеновских снимков и узи-аппарата Хичолю приходилось действовать вслепую и он не был уверен в том, что не сделает хуже.
- Хичоль, - тихо позвал Хёкджэ, смотря на замершую руку со скальпелем. – Ты режешь?
- Д-да.
- Хичоль, нам нужно продолжать.
- Знаю. Просто…
- Не думай о том, что знаешь его, просто делай то, что знаешь, - Хёкджэ придвинулся ближе, чтобы убрать натекающую из раны кровь. – У нас остается совсем мало времени. Он скоро может прийти в сознание.
- Мне понравился твой подарок, - пересиливая себя, Хичоль сделал первый надрез. – Ты ведь не сердишься?
- Сейчас, если честно, это вообще не имеет смысла.
- Надеюсь, мы делаем это не зря, и завтра я увижу первый восход солнца.
- Я тоже.
Вновь замолчав, парни продолжили операцию. Полностью погрузившись в происходящее в пределах операционной, Хичоль перестал чувствовать давление от постоянно наблюдающих за ними людьми. Теперь это было похоже на плановую операцию, каких за плечами Хичоля был не один десяток. Объясняя Хёкджэ, что от него требуется, хирург не без труда сумел найти пулю, едва не попавшую в паховую артерию. Вновь чувствуя, что удача на их стороне, Хичоль старательно накладывал швы.
Никто из находившихся в здании не знал, что происходит на улице. Снайперы высматривали в окнах террористов, а полиция, собравшаяся кольцом у ворот приемного покоя, ожидала команды, когда они начнут операцию по освобождению заложников. Никто не хотел рисковать людьми, находившимися в больнице, но все центральные каналы, забыв о репортажах про предновогоднюю суету, транслировали кадры из метро, периодически добавляя все новые и новые подробности о захвате заложников. С момента первого общения полиции и террористов прошло три часа, никто не выполнял обещания, к лучшему или худшему: полиция не искала деньги, уверенная, что они не понадобятся, а террористы не начинали отстрел заложников. Никто из находившихся за пределами приемного отделения не знал, какой ценой обходится ускользающее в ожидании время для тех, кого взяли в заложники.
Как ни прискорбно, но чужое горе, когда оно никак не касается близких или самого себя, очень быстро перестает заботить людей. Чем ближе стрелки часов были к полуночи, тем больше людей забывали об истории, чей финал все еще не был известен. Лишь два канала продолжали вести репортажи, отказавшись менять временную сетку и готовиться к полуночному торжеству. Полиция вместе с отрядом по борьбе с терроризмом продолжали ждать, надеясь на то, что трое укрывавшихся в больницы людей допустят ошибку. Однако раньше всех нервы стали сдавать у заложников. Люди больше не могли ждать, прося отпустить их. Раненные жаловались на боль, буквально требуя у врачей оказать им помощь. Хичоль видел панику в глазах тех, кто находился в холле, и это чувство постепенно передавалось ему.
- Давление падает… Ты нашел третью пулю? – Хёкджэ ни на секунду не покидал его, стоя рядом.
- Я не знаю. У меня руки трясутся, - пробормотал Хичоль и замер на несколько мгновений, чтобы унять дрожь. – Я не могу так вести операцию. Еще немного, и я перережу Чанмину какую-нибудь артерию.
- Пульс учащается. Уже больше ста семидесяти.
- Лидокаин.
- Я и так уже вколол двадцать кубиков. У него может наступить анафилактический шок, - Хёкджэ забегал по операционной, надеясь найти что-то, что сможет снизить пульс, не понизив давление до критической отметки.
Страх подгонял, и Хичоль стал вслепую искать пулю, застрявшую возле печени.
- Господи, хоть бы не пробила, хоть бы не пробила, - повторял хирург как заклинание одну и ту же фразу, пытаясь понять, чем вызван резко возросший пульс. – У него ведь не такая большая кровопотеря.
- Хи-Хичоль… Хичоль, - Хёкджэ замер, испуганными глазами смотря на лицо Чанмина.
- Что?!
- Это болевой шок… Наркоз перестал действовать, - уронив на пол поднос с новыми инструментами, Хёкджэ подскочил в баллону с закисью, проверяя его уровень.
- Осталось немного, Чанмин, терпи, терпи.
- Мне нужен дроперидол или что-то еще.
- Ты ведь колол.
- Ошибся, дозы не хватило. Возможно, нужно было что-то более сильнодействующее.
- Нужно снизить пульс.
- У него сердце может остановиться.
- Снижай!
- Чем?
Бросив скальпель и пинцет на пол, Хичоль схватил последний чистый зажим, чтобы остановить кровотечение. Хаотичные движения хирурга по операционной привлекали слишком много внимания, но Хичоль давно перестал обращать внимание на тех, кто находился за дверями. Швыряя на пол все, что не представляло ценности в данной ситуации, Хичоль пытался найти местный анестетик, чтоб закончить операцию. Ему требовалось не больше пятнадцати минут, которых у них могло и не быть.
Едва Хичоль вернулся к операционному столу, быстро вводя найденный анестетик в вену, за дверями холла послышался шум. Прошла еще секунда, и звук лопающегося стекла, разлетающегося по холлу, перекрыл крики заложников. Хичоль хотел повернуться, чтобы понять, то происходит, но не мог: дрожащий в руках пинцет наконец нашел пулю. Осторожно вытаскивая ее, хирург перестал дышать. Автоматная очередь, разбивающая стекла дверей палат, вызвала приступ паники, и Хичоль все-таки дернулся, едва не задев артерию, которую чудом не разорвала пуля. К крикам прибавились требования сложить оружие и сдаться, но все это происходило там, ни Хичоль, ни Хёкджэ не сдвинулись с места, когда из холла в коридор закатилась дымовая граната.
- Давление поднимается, - с едва заметной радостью произнес Хёкджэ, промокая разрез, чтобы Хичоль видел, где накладывать швы.
Они словно находились в другой реальности: пока в приемное отделение заходил спецназ, сразу же убивший одного из террористов, а заложники в страхе кидались из стороны в сторону, Хичоль продолжал быстрыми движениями зашивать разрезы. В какой-то момент он вспомнил о хирурге, у которого проходил практику. Если бы мужчина, давший множество ценных советов Хичолю, увидел сейчас грубые швы, его бы лишили навсегда лицензии врача.
Дым, едва добравшийся до операционной, стал рассеиваться, когда к помещению стали подбираться люди в камуфляже, проверяющие, не осталось ли в здании террористов. Хичоль уже зашивал кожу, делая последние стежки, когда порог операционной пересек один из спецназовцев.
- Есть пострадавшие? – Хичоль лишь нахмурился, продолжая натягивать нить, пока Хёкджэ готовился отрезать ее. – Господин? Вы в порядке?
- Это операционная, если вы отсюда не свалите сию секунду, я убью кого-нибудь! – Хичоль был на грани нервного срыва и едва держал себя в руках, чтобы закончить операцию.
- Периметр чист, - по рации сообщил мужчина, продолжая наблюдать за действиями врачей.
- Вашу мать, хватит!
- Хичоль, все закончилось, - тихо произнес Хёкджэ, сжимая плечо хирурга.
- Господин, я повторяю, среди вас есть пострадавшие?
- Хичоль, ты закончил, - Хёкджэ дернул парня сильнее, заставляя выйти из ступора.
- Я же сказал, выметайтесь отсюда! – схватив поднос с хирургическими инструментами, Хичоль кинул его в сторону спецназовца. – Проваливайте отсюда к чертовой матери, это операционная!
Еще один мужчина в камуфляже попытался зайти в помещение, чтобы остановить замахивающегося для нового броска Хичоля, но его остановили, коротко качая головой.
- Все, Хичоль. Все, - Хёкджэ попытался приблизиться к хирургу, но тот оттолкнул парня.
Сделав шаг назад и наткнувшись на каталку с девушкой, которую им не удалось спасти, Хичоль свалился на пол. Завыв, будто раненный зверь, Хичоль стянул с лица маску и выкинул ее в сторону, пачкая щеки кровью Чанмина. Почти четыре часа напряженной работы завершились, и парень не выдержал, наконец давая волю чувствам.
В коридорах стали появляться новые врачи, присланные сюда специально для оказания помощи пострадавшим. Кто-то рядом повторял один и тот же вопрос, нет ли среди них пострадавших, но Хичоль никак не реагировал на вопросы, продолжая сидеть на полу, в окружении разбросанных медикаментов и использованных хирургических инструментов. Состояние Хёкджэ было не лучше: парень не двигался с места, смотря в одну точку перед собой, и сжимал в руках шприц с анестетиком. Едва к нему подходили и спрашивали о самочувствии, Хёкджэ вяло отталкивать людей, но продолжал стоять на месте.
- Господин, Вам нужна помощь? – к Хичолю наклонился мужчина в форме полицейского.
- Ты. Ты тот инспектор, который говорил со мной по телефону, - Хичоль неожиданно перестал биться в истерике, узнавая голос мужчины.
- Да, инспектор Чхве, а Вы, должно быть, Ким Хи…
- Мразь! – схватив полицейского за ворот, Хичоль в мгновение вскочил на ноги. – Какого черта вы допустили, чтобы отделение захватили в заложники.
- Я понимаю, Вы взволнованны произошедшим, но…
- Взволнован?! Из-за вас погибла девушка, которую мы пытались спасти! – Хичоль дергал инспектора, чья голова болталась, словно у игрушки-собачки, которых прикрепляют на приборную панель машины. – Из-за вас чуть не умер Чанмин. Почему вы допустили это? Почему?
- Оставьте его, - к ним подбежал врач в чистом халате. – У него шок.
- Послушайте, мы делали все возможное, - не унимался инспектор, желавший объяснить Хичолю, что он не виноват в произошедшем. – Мы не могли начать операцию, пока не были уверены, что заложникам не грозит опасность.
Последнее слово мужчина просипел, получив сильный удар в живот от Хичоля, тут же отпустившего ворот его формы. Глубоко вздохнув, чтобы немного успокоиться, хирург отошел в сторону, не желая принимать помощь от только что прибывшего врача. Взгляд наткнулся на Хёкджэ, что-то тихо объяснявшего проверяющим состояние Чанмина врачам.
- Его в реанимацию, - женщина в свободном халате быстро раздавала указания. – Мы можем осмотреть Вас, господин Ли? Вы уверены, что не пострадали?
- Нет, все в порядке, - Хёкджэ попытался улыбнуться, но от нервного напряжения мышцы свело и он лишь скривил лицо в болезненной гримасе. – Вы не возражаете, если я выйду отсюда?
- Разумеется, но если почувствуете себя плохо, сразу же обратитесь к врачам.
Хёкджэ вяло кивнул и повернулся к Хичолю, чьи щеки раскраснелись от слез. Без лишних слов протянув ему руку, Хёкджэ направился к выходу. Десять метров коридора казались бесконечной дорогой, ведущей в никуда, но, едва они пересекли коридор, усыпанный осколками, окрашенными чужой кровью, восприятие мира вернулось. В нос ударил запах гари, а уши заложило от воя сирены и голосов людей. С трудом передвигая ноги, Хичоль вышел на улицу вслед за Хёкджэ и прерывисто вздохнул, пытаясь насладиться свежим холодным воздухом.
В хаотичной массе людей их никто не замечал, и Хёкджэ удалось беспрепятственно довести Хичоля до крытого пятачка двора, где обычно курили врачи. Не обращая внимания на покосившуюся после взрыва скамью, оба парня сели на тротуар, поджимая ноги. Хичоль, повинуясь мышечной памяти, достал из кармана брюк смятую пачку сигарет и закурил. Каждый думал о своем, смотря в пространство. Лишь спустя три сигареты Хичоль смог немного прийти в себя.
- С Новым годом, - бесцветно произнес хирург, поняв, что далекий раскатистый шум не звук взрыва, а фейерверков.
- Что?
- Ты ведь хотел, чтобы мы провели этот Новый год вместе, - в уголках глаз вновь стала собираться влага.
- С Новым годом, - кивнул Хёкджэ. – Ты простишь меня?
- За что?
- Я ведь действительно думал бросить тебя.
- Еще днем я думал, что у меня мир отнимают, когда ты сказал это, - Хичоль поднял взгляд, смотря в небо. – А сейчас это такая ерунда.
- Да уж. Прости, Хичоль, я люблю тебя.
Уронив голову на плечо Хичоля, парень устало вздохнул и на секунду прикрыл глаза.
- У тебя появились седые волосы, - в сгиб локтя пробубнил Хёкджэ спустя еще несколько минут.
- Уже давно.
- Нет, я не про те, которые пытался выдирать. У тебя висок весь поседел.
Хичоль повернулся, удивленно смотря на Хёкджэ. Простое замечание вдруг заставило Хичоля понять, что сегодня он мог погибнуть. Невольно проведя пальцами по волосам на виске, хирург посмотрел в сторону дверей, откуда все еще выходили врачи и полицейские.
- Поедем домой? – спросил Хичоль, поднимаясь на ноги.
- В таком виде?
- Есть другие предложения? Поймаем такси, закажем еду на дом. Я не хочу видеть никого.
- А Чанмин?
- Мне позвонят, - уверенно произнес Хичоль. – Надеюсь, с ним действительно будет все в порядке.
- Поехали. За сегодня мне точно хватило.
- Больше не будем ругаться. По крайней мере на Новый год.
Хёкджэ тихо засмеялся. Впервые за прошедший день.

@темы: группа: DBSK, fest: Winter lottery, работа: авторский текст, исполнитель: BoA, рейтинг: PG-13

---

Билет №186

[KPF]

Название: As you wish...
Автор:  [just julie]
Пейринг/персонажи: Пё Чихун, Ким Юквон, У Чихо; Их Высочества
Группа: Block B
Жанр: get, AU, fantasy, fluff
Рейтинг: R за намёки
Количество слов: ~4400
Предупреждения: Приравнивание людей к вещам, вещей к людям, а мужчин ... Автор предупредил!

В королевстве Феминии в самом сердце Венеры вовсю шла подготовка к совершеннолетию принцессы Зейи. Принцессе, впрочем, не было до этого никакого дела. Она лежала на диване в своих покоях, задрав ноги на его спинку, и вслух читала своим компаньонкам роман о далекой планете Земля и ее обитателях. Роман был увлекательным и содержал в себе огромное количество описаний вещей, коих на Венере днем с огнем не сыщешь. Начиная с автомобилей, управляемых людьми, заканчивая самыми настоящими страданиями о любви и от нее же. В Феминии такого понятия как любовь не существовало с самого начала правления первой Великой. Мужчины в Феминии вообще были объектами приходящими и за людей не считались. Их можно было купить на рынке, подарить или обменять у соседок. Поэтому загадочная «любовь» феминианкам только снилась или читалась.
– Эх, – вздохнула Зейя, откладывая книгу, – вот бы Ее Величество подарила мне мальчика посимпатичнее, чтобы и влюбиться было не грех.
– По-моему, ты плохо читала книгу, – с укором взглянула на принцессу ее старшая компаньонка, Джейя, – Любовь не покупают и не дарят, она сама случается с людьми. Кстати, напомните мне сообщить Ее Величеству, что я снова отказываюсь от живых подарков.
– Ты не можешь отказываться вечно, – напомнила Джейе Майя, вторая по старшинству в свите принцессы, – Ты отказалась на свое совершеннолетие, отказалась на мое, а вот теперь ты обязана согласиться. Зейя входит в возраст, а значит и нам положено теперь обзавестись мужчиной, детьми и стать степенными взрослыми феминианками. Как все.
– Я отказываюсь быть как все, – Джейя с досадой тряхнула головой, – Я хочу сама выбирать себе мужчину. И чтобы не надо было платить за него деньги, и чтобы он не смотрел на меня с ненавистью.
– Так только в книжках бывает, дорогая моя, – рассмеялась Зейя, опуская ноги и разворачиваясь к компаньонкам лицом, – В жизни же тебе дарят партнера, и вы живете вместе долго и счастливо. Ты можешь, впрочем, выбрать его сама по каталогу. Это как раз для тех строптивых вроде тебя, кому не хочется получать «неизвестную переменную».
– Не хочу я ничего по каталогу! – топнула ногой Джейя, – Я хочу быть свободной женщиной и иметь право выбора!
– Ну так ты имеешь право выбора, – наставительно напомнила ей Майя, – В отличие от женщин, живущих в городе, которым приходится копить полжизни, чтобы купить себе хоть самого простого, завезенного с Земли мужчину.
– Так может быть потому ни одна из них и не жалуется, – задумчиво протянула Джейя, поднимаясь с кресла, – что они покупают себе земных мужчин. Может быть, эти самые земные мужчины интереснее, чем те, которых нам поставляют с Марса и Нептуна. Хотела бы я хоть посмотреть на них, эх…
Зейя и Майя разразились смехом над этими словами.
Джейю привезли на Феминию с Сатурна в уже довольно зрелом возрасте, поэтому иногда она была подвержена странным перепадам настроения и говорила удивительные вещи, которые, возможно, и не были запрещены в ее родной стране. Увы, в Феминии царили другие порядки. Принцессам на совершеннолетие дарили мужчину, с которым те жили до тех пор, пока не появлялась новая принцесса, или пока мужчина не надоедал. У одной коронованной особы могло быть до семи или восьми придворных любовников. Джейя же не желала завести себе даже одного вот уже шесть лет, с тех пор, как она сама вошла в возраст. Первое время ей удавалось отвертеться от выбора партнера, но, поскольку теперь в возраст вступала Зейя, этот фокус уже не мог сработать.
В день совершеннолетия принцесс в Феминии всегда давался большой бал, на который приглашались все жители ближайшего к королевству города, а также все мало-мальски приличные торговцы мужчинами со всех уголков планеты. Выбор будущего партнера был делом нешуточным: перед принцессой выставлялись лучшие экземпляры от ведущих торговцев, она обходила их, читала характеристики, осматривала, ощупывала, и, при счастливом стечении обстоятельств, выбирала себе подарок сама. Дальше Ее Королевское Величество оплачивала покупку дочери, объявляли фуршет и бал, а принцессу под громкие аплодисменты зала провожали с выбранным мужчиной в ее новые покои, откуда ей не позволялось выйти, пока партнер ее не удовлетворит. Если оного не происходило, мужчину объявляли бракованным и процедуру проводили заново.
Зейе, как входящей в возраст, вверили в обязанность выбрать мужчину не только себе, но и своим компаньонкам. Майя еще с утра благословила любой выбор будущей своей Королевы, потому что знала, что Зейя крайне привередлива во всем, что касается предметов интерьера и гардероба. Джейя же была настроена менее дружелюбно. Она даже грозилась сесть в первую же повозку до Сатурна и убежать домой, если только не случится чуда. Зейя, конечно, предупредила ее, что за отречение от статуса компаньонки коронованной особы ей грозит смерть, но Джейя лишь фыркнула на это.
Когда принцесса и компаньонки вошли в большой зал Дворца, торговцы со своим товаром уже выстроились в его центре. Мужчины были пронумерованы, аккуратно причесаны, вымыты, к робе каждого был приколот листок с номером и характеристиками. Зейя начала обход с самых дорогих мужчин, представленных торговцем с Нептуна, который славился тем, что никто еще не жаловался на его товар. Муж правящей Королевы был как раз одним из его мужчин. Джейя и Майя следовали по пятам за своей принцессой, изредка покачивая головами или тихонько перешептываясь между собой. Нептунианцы не угодили ни одной из них.
Второй ряд занимали мужчины с Марса, в обязанности которых входили не только удовлетворение первостепенных потребностей хозяйки в ласке, но и защита ее от дурных глаз, рук и вообще. Марсиане как на подбор были накачаны, полураздеты и сверкали белозубыми улыбками направо и налево. «Из кожи вон лезут, чтобы понравиться!» – фыркнула себе под нос Джейя, когда Зейя и Майя остановились перед одним любопытным экземпляром с непослушными иссиня-черными волосами и рельефными, будто вырезанными на темной коже, мускулами. Марсиане, впрочем, тоже не пришлись девушкам по вкусу.
В третьем ряду были собраны родные, выращенные на фермах Венеры мужчины. Эти были покладистыми, добрыми, для охраны не годились, зато были отличными отцами и «подругами» своим хозяйкам. Зейя чуть было не соблазнилась одним высоченным немного нескладным парнем. Но Майя чуть заметно покачала головой и заставила подругу двинуться дальше. К сожалению, и эти мужчины показались девушкам недостаточно такими, которые бы годились в партнеры.
В четвертом ряду были представлены так называемые варвары. Этих мужчин торговцы похитили с малонаселенных планет. Как правило, они попадали в школы «идеальных мужей» в довольно юном возрасте, учились вполне исправно, однако, в них все еще оставалась какая-то дикость и экзотичность родных стран. Стоили они не так дорого, как нептунианцы, марсиане или даже венерианцы, но и на них находились покупательницы. Зейю привлек первый же стоящий в строю юноша. Излишне длинные волосы падали ему на лицо, почти закрывая глаза, губы кривились в немного хищной усмешке. Даже стоя в строю он, кажется, немного пританцовывал, будто все его тело состояло из шарниров, которые, не переставая, двигались, перекатывались, перетекали внутри. Зейя обошла объект внимания со всех сторон, отметив, что росту в нем не так уж много, едва ли многим больше, чем в ней самой. Но было в нем что-то такое, что удерживало ее на месте. Не сразу ей удалось сообразить, что этим чем-то была ее собственная подруга. Майя вся обратилась во внимание. Ее обычно расслабленная походка выровнялась. Она приподняла голову, и, не отрываясь, смотрела в глаза варвара. Зейя легонько тронула компаньонку за плечо. Майя едва повернулась к ней и снова вернулась к созерцанию привлекшего ее внимание объекта. Но и этого быстрого взгляда Зейе было достаточно. Майя выбрала.
Зейя жестом подозвала торговца и указала ему на парня.
– Вот этого! – она снисходительно улыбнулась, – Вместе с сертификатом и всей родословной к покоям моей младшей компаньонки!
Торговец раскланялся и бросился раздавать указания своим подчиненным, чтобы те поскорее сняли кандалы с купленного юноши, собрали все его документы и отвели куда следует.
Зейя с компаньонками двинулись по ряду дальше. Казалось бы, и тут не нашлось никого, кто привлек бы внимание коронованной особы, не говоря уж об оставшейся старшей девушке. Но, как раз когда они проходили последнюю пару варваров, тот, что стоял ближе, толкнул своего соседа. Высокий парень покачнулся, не удержался в строю и выпал аккурат на проходившую мимо принцессу. Зейя ахнула в возмущении. Джейя хихикнула. Майя бросила на того, что толкнул, взгляд полный ненависти и гнева. А несчастная жертва хитрости неуклюже поклонился и пробормотал «Извините!» хриплым утробным голосом, от которого у девушек побежали мурашки по затылкам. Торговец бросился к нарушителю королевского спокойствия с плеткой наперевес, но Зейя остановила его взмахом ладони.
– Я хочу этого! – с вежливой елейной улыбкой протянула она, – Мне нравится его голос. И роста он подходящего.
Оторопевший торговец снова кликнул помощников. А Зейя обернулась к подругам.
– Ну что, кажется, больше никого и не осталось, – прошептала она, – Сделаем еще круг, чтобы Джейя смогла выбрать?
– Я не хочу выбирать, – так же шепотом прошипела Джейя, – Пожалуйста! Просто скажи, что они кончились, что никого не нашлось. Пожалуйста! Это стыдно! Я слишком взрослая для подобной ерунды!
– Эй, – присоединилась к разговору Майя, – даже я выбрала! Давай посмотрим еще раз. Уверена, ты кого-нибудь найдешь. Хочешь, вернемся к марсианам? Там, кажется, были любопытные образцы. Ты же не любишь слишком покладистых. Бери марсианина. Они здоровые и неутомимые.
Джейя покачала головой.
– Если ты не выберешь кого-нибудь сама, – чуть повысила голос Зейя, – я выберу за тебя! И тебе придется идти с ним в спальню. Я серьезно! Я – твоя будущая Королева. Ты должна подчиняться.
– Черт, – выругалась Джейя, – мы можем посмотреть еще кого-то? Среди выставленных нет ни одного, кто хотя бы чуточку мне понравился. Еще кого-нибудь, а?
– Уважаемые торговцы, – Зейя обвела взглядом зал, – я уверена, у кого-то из вас еще есть товар, который не рискнули выставлять сегодня в зале. Покажите нам их! Моя старшая компаньонка не может выбрать.
Торговцы принялись увлеченно перешептываться. Судя по их лицам, с «еще кем-нибудь» могли быть проблемы.
– У меня есть один любопытный образец, – наконец вышел вперед торговец варварами, – но он не совсем соответствует ожиданиям королевских особ. Его обучение не закончено. Честно говоря, я подумывал использовать его в качестве рабочей силы. Совсем нет манер. Он землянин, понимаете?!
По залу прокатился вздох удивления. Землян во Дворце не видели давно. Они считались самыми тяжело обучаемыми и строптивыми. Именитые торговцы предпочитали отказываться от мальчиков, которых привозили с Земли. Или брали их сразу для черной работы.
– Давайте вашего землянина! – принцесса Зейя мстительно улыбнулась, – Мы возьмем его даже без осмотра! Моя старшая компаньонка как раз всегда мечтала узнать о земных мужчинах.
Джейя открыла было рот, чтобы высказать что-то насчет своих мечтаний, но сама же закрыла его себе рукой, решив, что теперь спорить не стоило. Торговец оторопело поклонился, не веря своему счастью, и побежал из зала к своим повозкам, где он держал неликвидный товар и рабочую силу.
Когда он вернулся в сопровождении помощников и последнего купленного мужчины, Джейя пожалела, что отказалась посмотреть марсиан еще раз. Ее покупкой оказался высокий нескладный парень с взглядом хищного зверя. Никто не озаботился приведением его в приличный вид, поэтому он был непричесан и одет в стандартную форму чернорабочего. Он пререкался со своими конвоирами, за что получил пару раз плеткой по спине. Он не просто не внушал доверия, он пугал и заставлял задуматься о том, почему же когда-то давным-давно Земля оказалась покинутой планетой.
– Не переживай ты так, – ткнула Зейя компаньонку в плечо, – если он совсем-совсем плох, просто забракуем. Ты же знаешь, нам это ничего не стоит. Марсиане останутся тут до тех пор, пока ты не скажешь, что тебя все устраивает.
Джейя удрученно кивнула.

По праву первой купившей, Майя была препровождена в свои покои также первой. Покупка уже ждала ее, фривольно развалившись в мягком кожаном кресле. Глаза юноши были прикрыты, видимо, от удовольствия. «Конечно же» – подумала Майя, – «Где же там на рынке можно увидеть такую мебель!»
– Приве-е-ет, – нараспев протянул ее будущий партнер, открыв глаза, – ты Майя, да? У меня хороший слух, я слышал, как тебя называли две оставшиеся девушки.
– Я Майя, ты прав, – мягко улыбнулась девушка, закрывая дверь за своей спиной, – а ты? В смысле, у тебя есть имя, или мне самой положено придумать, как делают все настоящие принцессы…
– Когда я родился, мать назвала меня Квоном, – в его улыбке было что-то хищное и, в то же время, привлекательное, – я хотел бы оставить его, если хозяйка не возражает.
– Не возражаю, – благосклонно согласилась Майя, направляясь к широкой кровати с пологом, – Итак, Квон, расскажи мне, в чем ты хорош? Почему мне не следует выбросить тебя прямо сейчас?
Юноша поднялся с кресла и танцующей походкой последовал за Майей к кровати. Пластика у него была что надо, тут и говорить было нечего.
– Я хорошо танцую, – он остановился, слегка пританцовывая на месте, и принялся расстегивать пуговицы на своей длинной робе с эмблемой торгового дома, – А еще я неплохо придумываю всякого рода развлечения, если ты понимаешь, о чем я…
Майя улыбнулась собственному воображению. Всякого рода развлечения ей нравились. Чем более непривычными для нормальных людей они были, тем лучше.
– Так чем ты предлагаешь заняться для начала? – поинтересовалась она.
– Для начала я предлагаю моей хозяйке потанцевать со мной, – роба была сброшена на пол, и юноша остался в просторных шароварах, которые лишь каким-то чудом удерживались на его бедрах.
Майя хотела было спросить, не боится ли он, что шаровары свалятся в самый неподходящий момент, но потом вспомнила, что именно этим все и должно закончиться. И потому просто протянула ему руку и позволила увлечь себя в танец под мелодию, которую он сам же и напевал. Стоило поставить ему в плюс то, что кроме танцев, ему неплохо удавалось и пение. Его мурлыкающий голос убаюкивал и заставлял забыть о том, что он всего лишь покупка, слуга, который должен делать все, что Майя прикажет. Впрочем, приказывать не приходилось. Квон, кажется, считывал ее мысли с импульсов ее тела, которое так живо реагировало на его прикосновения. Майя даже не успела заметить, когда танец перешел в нечто более интимное, и опомнилась только в тот момент, когда ловкие руки юноши без лишних проблем развязали пояс ее шелкового платья, а тягучий томный голос прошептал ей прямо в ухо «А теперь я предлагаю завязать тебе глаза»…

Зейе на правах принцессы и виновницы торжества полагалось отправиться в спальню последней, но, увидев с каким несчастным видом ее старшая компаньонка вливает в себя уже третий по счету стакан высокоградусного лимонного пунша, девушка решила, что ее ждут великие дела. Сочувственно похлопав Джейю по плечу, он поклонилась гостям и под бурные аплодисменты придворных дам удалилась в свои покои.
Ее мальчик для развлечений покорно ждал ее у двери. Она едва не сбила его с ног снова, слишком широко распахнув оную без предупреждения.
– Извините, – снова пробормотал он все тем же утробным голосом с еще более заметной хрипотцой, – Я совсем не хотел на вас падать там, в зале. Если бы Тэиль не толкнул, я бы… Если вы захотите меня сдать, я все пойму!
– Так, – Зейя вытянула ладонь и осторожно коснулась кончиками пальцев его подбородка, – пока никто никого никуда не сдает. Не будь таким нервным. Ты что, новенький? Как зовут-то?
– Пё… – уши у юноши покраснели, а голос сделался еще ниже, – Пё Чихун. Так мама звала, когда мы еще жили… там, где мы жили.
– Класс, – улыбнулась принцесса, – Да ты совсем домашний. Тебя хоть чему-то научили?
Теперь покраснели уже не только уши, но и все лицо и даже шея парня.
– Вы не думайте, что я совсем бревно, – он тоже протянул руку и медленно-медленно сомкнул пальцы на запястье Зейи, – Я очень даже ничего, когда надо. Только я… Я только…
В любой другой ситуации Зейя бы ударила себя ладонью по лбу и бросилась вон из комнаты, но этот парень был таким милым и беззащитным, несмотря на весь свой якобы суровой вид, что она просто не могла позволить себе его выгнать.
– Ты только что? – игриво поинтересовалась она, проведя пальцами по линии его подбородка вверх.
– Я увлекающийся очень, – юноша зажмурился, явно наслаждаясь прикосновением, – На меня когда находит, я могу кровать там сломать или… Ну, на рынке говорили, что я здоровый, но тупой.
– А когда на тебя находит? – Зейя чувствовала, что с этим может что-то и получится, если довести до правильной кондиции, не зря же у него был такой голос.
– Когда девушка красивая, – ее личный раб открыл глаза и, не моргая, уставился прямо ей в лицо, – ну вот такая как вы. Я таких красивых вообще никогда не видел. Это потому что вы принцесса?
Зейя усмехнулась. Да уж, комплиментам этому Чихуну еще следовало поучиться, но он шел в правильном направлении.
– Конечно, – она медленно высвободила руку из его захвата, и, схватив его за край робы, потянула за собой к кровати, – это потому что я принцесса. Нас, принцесс, специально выбирают.
Чихун покорно брел за ней, то ли случайно, то ли нарочно отстав, и она чувствовала, как он пялится ей в спину, наверное, снова не моргая. У кровати она отпустила его одежды и оставила его стоять в нерешительности, смотреть, как она вытягивается на мягких покрывалах во весь рост. Чуть потянув за подол своего платья, Зейя позволила ему кокетливо соскользнуть с бедра, давая возможность своему партнеру полюбоваться ее идеальными длинными ногами. Трюк сработал на отлично. Чихун пару раз громко вздохнул и пробормотал что-то невнятное своим хриплым басом, а потом без лишних церемоний стащил с себя робу и забрался на кровать вслед за своей хозяйкой.
Он, может быть, не был искусным любовником, как парни с Нептуна, или ему чуточку недоставало силы парней с Марса, но он совершенно точно был самым настоящим варваром, в котором сохранились какие-то совершенно удивительные задатки нежности, которые и не снились мужчинам Венеры, которые заставляли его поминутно что-то хрипло шептать на родном языке его планеты, который Зейя не понимала, но совершенно не сожалела об этом. Как и том, что в ближайшее время ей придется вызывать новых мебельщиков, потому что кровать не выдерживала натиска и грозила развалиться на части еще до наступления рассвета.

Джейю буквально заставили покинуть банкетный зал и отправиться к себе в спальню, хотя она и возмущалась, что еще не допила свой очередной бокал лимонного пунша и вообще. Ее Величество и придворные дамы были непреклонны. Они грозились пойти с ней и поприсутствовать, если она немедля не отправится своими ногами. Девушке ничего не оставалось, как покориться.
Дверь она открывала с опаской, боясь не то быть убитой, не то обруганной какими-нибудь нелестными словами с порога. Однако спальня встретила ее тишиной, а ее насильная покупка тихо сидел на полу возле кровати, облокотившись спиной о ее резную спинку. Он медленно поднял глаза на вошедшую, и от этого взгляда Джейе немедленно захотелось выбежать обратно в зал.
– Окей, – она взяла себя в руки, ведь она все равно была самой старшей среди принцесс, – давай договоримся. Ты помогаешь мне, я помогаю тебе. Ты ведешь себя прилично и рассказываешь мне про Землю. Неважно что, главное рассказываешь. Я буду хорошей хозяйкой и утром скажу всем, что ты был чудесен, восхитителен и вообще другого не надо. Тебя оставляют при дворе, кормят, поят, покупают дорогие вещи и разрешают гулять где угодно. Все в выигрыше. Договорились?
Парень коротко рассмеялся.
– Занятное предложение, – протянул он, – Но разве мужчин на вашей планете для этого покупают? Чтобы мы прикрывали вашу фригидность и пользовались вашими деньгами? Твои подружки заняты сейчас тем же?
– Нет, – удивленно покачала головой Джейя, – Они нормальные, они делают как принято. А я – нет. Я за свободу выбора. Мы не знакомы. И я не собираюсь с тобой спать. Если ты беспокоишься насчет того, что я не смогу изобразить полное удовлетворение с утра, то не стоит. Я обожаю хорошие рассказы, пожалуй, больше, чем что бы то ни было еще, особенно секс. Так что, если будешь хорошо рассказывать, точно полностью меня удовлетворишь. Ну так что?
– Да мне, собственно, совершенно все равно, – он медленно поднялся на ноги, – Не придется с тобой трахаться – отлично. Придется с тобой трахаться – опять же хорошо. Ты ж хозяйка теперь, это мне понятно. Хочешь разговоры разговаривать? Давай!
Джейя с облегчением выдохнула. Возможно, ее партнер был лишен манер, да и внешность у него была так себе, зато он вроде как понимал, что от него хотят, не огрызался и пока что вел себя вполне согласно приличиям.
– Договорились, – она, наконец-то, отпустила ручку двери, и медленно пошла вдоль стены спальни к ванной комнате, – Давай-ка для начала тебя вымоем. Тебя же со скотного двора привели, да? Я знаю, что там за условия. И без возражений! Никто не поверит, что я занималась сексом с грязным потным варваром. Я слишком привередлива.
Парень лишь пожал плечами и покорно последовал за ней для приведения в исполнение первого приказа. Им пришлось немного попререкаться на тему того, должна или не должна Джейя оставаться в помещении, пока он будет раздеваться. Но статус хозяйки победил все, и девушка стоически простояла несколько секунд с зажмуренными глазами. Затем она аккуратно устроилась на бортике ванны, приготовившись слушать про Землю.
– Эм, – парень задумчиво почесал затылок, – с чего бы начать? А, вот оно! Мы же не познакомились. Не буду же я тебя хозяйкой звать остаток жизни! Имя есть?
Джейя хмыкнула.
– Джейя, старшая компаньонка вступившей в возраст принцессы, – со всей учтивостью представилась она.
– Охренеть, – протянул парень, – можно я тебя буду звать просто Джей? Я все эти титулы ни за что не выговорю. Я, кстати, Чихо. Но эти, в рыночных рядах, звали меня Зико. Так что, любой твой каприз.
– Пусть будет Чихо, – устало протянула девушка, – Так что там с Землей? У вас правда есть эти забавные машины, которыми человек управляет? И всамделишная любовь? Когда никого никому не дарят?
– Любовь? – Чихо принялся смеяться и остановился, только когда Джейя несколько раз нарочито громко вздохнула, – Ты серьезно с другой планеты же, да? Меня, конечно, совсем мелким оттуда забрали, но я помню, что там всем только деньги были нужны. Деньги и власть. И любовь можно было продать и купить. Как и у вас. Только у вас это честно, по договоренностям, а там притворяются.
Джейя поежилась. Так вот оно, оказывается, как. Зейя была права, любви не существует. Это все сказочки для дурочек. И вот, поглядите-ка, одна такая дурочка пережила свое вступление в возраст на шесть лет, а ума так и не прибавилось.
– Ты чего-то загрустила, – ее ненужная игрушка протянул руку и похлопал ее по коленке, – Забей, не в любви счастье. Счастье в теплой кровати, вкусной еде и горячей ванне. Вот серьезно!
Джейя недоверчиво покачала головой.
– Да что ты головой качаешь! А еще гордилась, что старшая! – разозлился парень, – Счастье в горячей ванной, вот правда же. Раздевайся и иди сюда, я докажу. Не смотри на меня так, будто я что-то неприличное предлагаю. Нам же жить вместе, так что, нужно начать привыкать прямо сейчас.
Джейя подумала, что в его словах есть резон, и принялась с тоской стаскивать с плеч атласное платье. По канонам всех балов в честь совершеннолетия под платье не полагалось белья. Впрочем, по канонам совершеннолетия, после оного белья вообще не полагалось. Защищать-то больше нечего вроде как.
Раздевшись, она повесила платье на вешалку возле полотенец, и повернулась к своему будущему товарищу по притворству. Он внимательно осмотрел ее с головы до ног, а потом все-таки отодвинулся к дальнему краю ванны, освобождая ей место.

Торговцы зря прождали в банкетном зале до утра. Ни одна из принцесс не потребовала замены покупки. Все остались довольны и при своем. Ее Величество, которой оставалось править до первой беременности принцессы Зейя, раздала им деньги за простой и приказала накрывать завтрак. Сама же, дабы не смущать девушек и дать им объяснить их новым игрушкам, как следует вести себя на людях, отправилась в свою половину Замка.
Майя, сопровождаемая Квоном, оказалась за утренним столом первой. Она даже удивилась. Обычно первой всегда была Джейя. Впрочем, за прошедшую ночь произошло столько всего нового, что девушка предпочла не задаваться лишними вопросами, а поскорее выпить ароматного кофе и съесть булочку с маслом. Квон сначала держался весьма фривольно, но, заметив, что из спальни Зейи показалась сама принцесса, а за ней и ее партнер, сразу же отошел от Майи и занял свое место за ее стулом, покорно позволяя ей кормить себя с рук.
Зейя тоже была удивлена, что Майя опередила ее с завтраком, но списала это на то, что вечером она отправилась в спальню первой. Она учтиво кивнула партнеру Майи, а компаньонке недвусмысленно подмигнула.
– Ну как прошло? – спросила Майя будничным тоном, когда Зейя уселась на свой стул, а Чихун, едва не сбив все соседние, устроился за его спинкой.
– Хорошо, – вежливо улыбнулась принцесса, – как видишь, он все еще с нами. Я думала, честно говоря, что будет хуже. Но, стоит признаться, он очень выигрышная партия. Твой, кажется, тоже отлично справился с заданием?
Майя чопорно кивнула. Чихун за спинкой стула своей хозяйки подавился кофе, услышав, как они буднично обсуждают такие интимные темы.
Джейя вышла к завтраку уже в тот момент, когда Зейя собиралась предложить пойти будить ее с придворными дамами. Судя по ее внешнему виду, не так уж сильно она умудрилась напиться за остаток вечера, да и ее странный юноша был все еще при ней.
– Доброе утро, миледи! – старшая присела в книксене, и только после этого прошествовала на свое место за столом, – Я так понимаю, у вас все сложилось удачно.
– Да я смотрю даже у тебя не так уж все плохо, – усмехнулась Зейя, – Надо же, вот когда он чистый и переодет, даже вполне прилично выглядит. Нос у него, правда, ты уж не обижайся, великоват. Я не знаю, что ты будешь делать, если этот нос достанется твоим детям.
– Отличный нос, между прочим, – вмешался в разговор Чихо, – он мне от отца достался! Ты, может, и принцесса. Но я попросил бы повежливее. А то я тоже могу много чего сказать по поводу внешности некоторых!
– Чихо! – воскликнула Джейя, – Что я говорила о манерах? За королевским столом партнерам положено стоять за спинкой стула хозяйки и молчать, пока к ним не обратятся. К тебе кто-то обращался?
– Нет, – скривился парень, – Извините, хозяйка. Больше не повторится.
– Ничего себе, – присвистнула Майя, – а из тебя бы вышла неплохая учительница. Я даже не знала, что ты можешь быть такой строгой. Думала ты вся такая эфемерная, романтичная, в любовь веришь…
– Любви нет, оказывается, – улыбнулась Джейя, протягивая руку за банановым кексом, – Зато есть вкусная еда, дорогая одежда и горячая ванна.
– И хороший секс! – подсказал из-за спинки ее стула Чихо.
– Мне кажется, нам придется поработать над его манерами, – предложила Зейя, ласково глядя на своего партнера, который ещё не успел опозорить ее перед подругами.
– Да нет, – покачала головой старшая, – мне и так все нравится. Главное, чтобы на приемах молчал.
– Тоже верно, – томно протянула Майя, чувствуя, что уже начала растягивать гласные на манер собственного партнера.

@темы: группа: Block B, fest: Winter lottery, работа: авторский текст, рейтинг: R

---

Билет №187

[KPF]

Название: waiting for the lights
Автор: alphataurus
Разрешение на перевод: запрос отправлен
Пейринг/персонажи: Кай/Бэкхён
Группа: ЕХО
Рейтинг: G
Жанр: флафф, Рапунцель!АУ
Размер: 5000 слов
Ссылка на оригинал: jukstaposition.livejournal.com/1731.html
Саммари: Некоторые мечты стоят ожидания.

Чонин не мог поверить, да и никогда не поверит, хотя он видел всё своими собственными глазами. Интересно, не сошел ли он с ума. За время путешествия он видел больше странностей, чем когда-либо. А это уже о чем-то говорило.
Бэкхён без труда усмирил дворцового жеребца, преследовавшего Чонина повсюду, и теперь, хихикая, почесывал его морду. У него отвисла челюсть при виде счастливо ржущего коня. Он потерся о лицо Бэкхёна, к которому, очевидно, уже привязался.
Чонин поднял палец и открыл было рот, чтобы задать вопрос, но тут гнедой конь повернулся к нему. Животное смотрело недовольно, а из его ноздрей валил пар от очевидной досады и злости. Раздраженный Чонин опустил палец.
─ Эй, все хорошо, он не настолько плохой, Чанёль, ─ засмеялся Бэкхён, ласково поглаживая лошадиную гриву. У Чонина снова отвисла челюсть.
─ Чанёль? ─ недоверчиво переспросил он. – Ты что, теперь понимаешь язык животных?
Бэкхён вздохнул с многострадальным лицом. Чонин уже уяснил, что это выражение лица всегда непременно появляется в разговоре с ним. Если посмотреть со стороны, могло бы показаться, что это он застрял в башне на всю жизнь, а не Бэкхён, судя по тому, как он с ним разговаривал и как смотрел.
─ Он в узде, Кай.
─ Надо избавиться от него, ─ решительно заявил Чонин, схватив коня за поводья и потянув того в сторону деревьев. ─ Он будет привлекать слишком много внимания, и меня арестуют!
Чанёль негодующе заржал, и в итоге каждый стал тянуть поводья на себя. Чонин остановился и свирепо посмотрел на коня, и животное с не меньшим вызовом взглянуло в ответ. Чонина это не устраивало. Он не позволит себя поймать из-за какой-то лошади, но этот жеребец мужественно упирался, зарывшись копытами глубоко в землю, пока Чонин пытался его тащить.
─ Стой! Ты делаешь ему больно! ─ Бэкхён нахмурился и торопливо вырвал поводья из рук Чонина. Бэкхён приобнял лошадь за шею, успокаивая. Чанёль обиженно фыркнул на Чонина. ─ Он может пойти с нами!
Чонин чуть не подавился от возмущения. Неужели Бэкхён хочет, чтобы его упекли за решетку?
─ Ни за что! ─ воскликнул он одновременно с удивленно заржавшим жеребцом.
─ Ну пожалуйста, Кай, ─ Бэкхён подошёл к нему и умоляюще схватил за рубашку. ─ С ним будет значительно легче! Мы быстрее доберемся до столицы и раньше вернемся обратно. Разве ты не этого хотел?
Чонин открыл было рот, чтобы ответить, но вдруг понял, что лицо Бэкхёна очень близко. Широко распахнутые глаза смотрели с надеждой, а на лице застыла улыбка в ожидании ответа, и, о да, он и правда хорошенький...
Стоп, что?
Чонин затряс головой, все еще сбитый с толку яркими глазами Бэкхёна, но сам Бэкхён уже вернулся к Чанёлю, принимая молчание Чонина за согласие. Он прочистил горло, почувствовав, как щеки начал заливать румянец, но списал это на летнюю жару, а не на близость Бэкхёна несколько мгновений назад. При мысли, что ему придется путешествовать с этим вздорным конём, настроенным посадить его в тюрьму, он только фыркнул. Но если дело касалось Бэкхёна, права выбора у него не оставалось.
“Всё, что угодно, чтобы вернуть корону как можно скорее”, ─ решительно заявил он сам себе. И не из-за чего-либо еще.
Жеребец отказывался полностью подчиняться даже Бэкхёну. Чонин с весельем наблюдал, как Бэкхён сначала гонялся за ним, прежде чем ему удалось забраться на него, а потом сразу шлепнулся обратно на траву. Он засмеялся и стиснул Чанёля в объятьях, хоть и был вдвое меньше его. Животное пыхтело и пыталось удрать, но Бэкхён всё равно его ловил.
─ Пожалуйста, Чанёль, выслушай меня! – выкрикнул он, смеясь. Чанёль, наконец-то, сдался, распластанный под ним. На его лице было до смешного раздраженное выражение. ─ Послушай, это же беспроигрышная ситуация! Если ты поможешь нам побыстрее добраться до столицы, Кай целый день будет в пределах твоей досягаемости и ты сразу же сможешь сдать его полиции. Ну, как тебе?
─ Что…
Несчастное создание задумалось, будто прикидывая что-то, а затем повернулось к Чонину с дьявольским блеском в своих лошадиных глазах. А потом согласно заржало, ткнув Бэкхёна в грудь, на что тот в ответ счастливо засмеялся и тоже обнял его.
Чонин не мог в это поверить.

* * *

Как и следовало ожидать, времени на дорогу до столицы ушло гораздо меньше с помощью Чанёля, чем если бы они шли пешком. Если бы они шли в прежнем темпе, то добрались бы к самому вечеру, как раз на Праздник Света. А верхом они доберутся туда за час максимум, и у них будет возможность провести день, отплясывая с жителями города и исследуя улочки (и, конечно, избегая городской стражи, для Чонина), прежде, чем начнется самое интересное.
Бэкхён смеялся, подгоняя Чанёля, но, казалось, лошадь и не думала возражать. Более того, видимо, он сам зарядился бесконечной положительной энергией Бэкхёна, и с каждым стуком копыт по земле он несся быстрее и быстрее.
Чонин не мог сказать, что был против всего этого. В глубине своего маленького сердца он знал, что ему нравилось ездить верхом. Ему всегда хотелось иметь свою лошадь, и, несомненно, Чанёль из как раз из тех, на ком бы остановил свой выбор. Высокий и грациозный, с гладкой и сверкающей темной шерстью и развевающейся гривой - он по всем параметрам подходил для идеального питомца, о котором Чонин всегда мечтал.
Конечно, если не считать тех случаев, когда он гонялся за Чонином и пытался поспособствовать его аресту.
─ Это так весело! ─ кричал Бэкхён, хохоча, и Чонин не мог не улыбнуться в ответ. Он настоял на том, чтобы сидеть спереди и вести Чанёля, и хотя Чонин поначалу сомневался, стоит ли позволять ему управлять, то позже стало ясно, что волноваться нет причин. Что… немного смущало.
─ Как у тебя так хорошо получается ездить верхом, если всю жизнь ты провел в башне? ─ спросил искренне удивленный Чонин. Почему у Бэкхёна все получается, за что бы он ни брался?
Прежде чем ответить на заданный вопрос, Бэкхён вновь многострадально вздохнул.
─ Я читал, Чонин, ─ как будто это должно было дать ответ на все вопросы. ─ Когда слишком долго находишься в ограниченном пространстве, воображение начинает работать быстрее и лучше, чем у обычного человека. К примеру, я совершенно точно знаю, что умею стрелять из лука и плавать, несмотря на то, что лишь читал об этом.
─ Это… удивительно, ─ признал Чонин, и Бэкхён улыбнулся ему.
─ Скорость дарит мне ощущение полной свободы, которой я был лишен слишком долго, ─ тихо сказал Бэкхён, словно он всё же надеялся, что Чонин его не услышит. ─ Как бы я хотел прямо сейчас запеть во весь голос.
Чонин взглянул на слегка опущенные плечи Бэкхёна, на руки, едва уловимо сильнее сжавшие уздцы, и почувствовал, как внутри него что-то болезненно сжалось. Он знал, что происходит, когда Бэкхён начинает петь. Мертвые деревья вмиг оживают, листья растут быстрее, вокруг начинают раскрываться цветы, больные животные мгновенно выздоравливают, а старые люди молодеют.
Но нельзя. Это привлечет слишком много нежелательного внимания, и что будет, если Бэкхён попадет не в те руки? Что, если кто-то пленит его и затем продаст из-за силы, или причинит боль в попытке разгадать его? Что тогда будет делать Бэкхён? А Чонин?
Это грустно, потому что больше всего в мире Бэкхён любил именно петь.
Чонин размышлял о том, что это нечестно, что кто-то такой теплый, красивый и живой, как Бэкхён, не может делать то, что он любит. Он прикусил губу, потому что ему не нравилось то, как Бэкхён притих и погрустнел после своего признания.
Чонин в неожиданно смелом порыве наклонился вперед и прижался грудью к спине Бэкхёна, уложив подбородок ему на плечо. Бэкхён ожидаемо замер от удивления, но Чонин тихо шикнул ему на ухо и сказал:
─ Думаю, все будет в порядке, если ты тихо напоешь.
Он уловил тихий вздох Бэкхёна, вдохнувшего с надеждой. Чонин не смог удержаться и улыбнулся.
Большую часть времени Бэкхён его раздражал и надоедал, но нельзя не признать, что внутри он трепетал каждый раз, когда Бэкхён улыбался, смеялся или поворачивался к нему и смотрел своими яркими глазами.
─ Думаешь, я мог бы?.. ─ Бэкхён в сомнении повернул голову назад, и, наверняка он забыл, что подбородок Чонина все еще у него на плече. Из-за резкого движения их щеки соприкоснулись, а губы оказались на крошечном расстоянии друг от друга.
Чонин вмиг отстранился с красным лицом. Бэкхён, как только до него дошло, немедля развернулся вперед, но Чонин заметил говорящий за себя румянец на его щеках. Он прикусил губу, сердито приказал своему неспокойному сердцу успокоиться и прочистил горло в попытке взять себя в руки.
Он с усилием выкинул из головы все мысли о нежных губах и ярких глазах и сказал:
─ В этой части леса никого нет, никто и не заметит несколько пробивающихся из-под земли маленьких цветочков, ─ затем он добавил серьезнее: ─ Но ты должен остановиться, как только мы окажемся рядом со столицей. Мы не можем рисковать.
─ Я понял! ─ кивнул Бэкхён и ненадолго погрузился в тишину.
Чонин только начинает что-то слышать, когда подмечает, как сломанная ветвь на их пути срослась. Расколотое дерево в мгновение ока тоже срослось, и тотчас пробоились листья. Всё началось с тихой мелодии, соединившейся с шумом леса и стуком копыт Чанёля. Но пение потихоньку становилось всё громче, будто Бэкхён не мог справиться с собой, и, в конце концов, он пробормотал несколько слов из песни.
Чанёль несся галопом так быстро, как только мог. Он гнал через лес на такой скорости, которую, Чонин уверен, еще ни одна лошадь не смогла развить. Чонин восторженно засмеялся, и приобнял Бэкхёна, чтобы не свалиться.
Лес вокруг них буквально взорвался жизнью, когда Бэкхён взял высокую ноту.Ч онин чувствовал, как бьется его сердце. Птицы и бабочки присоединились к ним. Очарованные деревья казалось, вздыхали, прислушиваясь к прекрасному голосу Бэкхёна, а Чанёль заржал, без устали скача по дороге и перепрыгивая через корни деревьев.
Он знал, что голос Бэкхёна дает жизнь, исцеляет и лечит, но почему-то Чонин почувствовал, как он отбирает часть его сердца, и у него не было сил сопротивляться.
Чонин не смог сдержать себя и снова прижался к Бэкхёну, и излучающий радость Бэкхён отклонился назад.
─ Пой громче. Вокруг никого нет, ─ это было самое идиотское предложение. Он, наверное, сошел с ума. На их след могли напасть. Но Чонин был очарован и всё, о чём он мог тогда думать,─ это пение Бэкхёна, которое он хотел слушать ещё, ещё и ещё.
На сей раз Бэкхён не стал спорить.
Его голос скользил между деревьев, вдыхая в лес жизнь. Это было похоже на сон, на сказку. Птицы и дикие животные следовали за ними, стараясь угнаться за Чанёлем, но все равно отставали, и Чонином вновь овладело то самое чувство. Чувство, что Бэкхён стремительно, кусочек за кусочком похищает его сердце, пока у него ничего не останется. Но Чонин решил, что все в порядке. Ведь это Бэкхён.
Когда они вырвались из леса, и последняя нота песни осталась звенеть позади, вдали перед ними показалась столица с возвышающимися на холмах замками, такими же красивыми и живописными, как на картинах. Бэкхён безупречно завершил ноту и затих, ловя ртом воздух. Он повернулся к Чонину, счастливо улыбаясь, а Бэкхён, и так счастливый человек, но это ─ это новый уровень радости.
─ Ты невероятный, ─ медленно и серьезно выговорил Чонин. И он на самом деле так считал. Когда Бэкхён лучезарно улыбнулся ему, Чонин представил, как чудесные пальцы Бэкхёна умыкнули последний кусочек его сердца буквально у него из-под носа.
Когда они въехали в город, фестиваль шёл уже полным ходом. Весь город был украшен фиолетовыми флагами с жёлтыми солнцами на них, а на улицах выстроились в ряд лотки с лакомствами, напитками и всякими безделушками. Корабли и яхты были пришвартованы к берегам и покачивались в тихой гавани, а их ярко раскрашенные паруса развевались от порывов ветра.
Бэкхён вбежал сквозь ворота прямо на улицу города, сталкиваясь с людьми, и случайно даже выпустил связку воздушных шаров. Но он продолжал улыбаться и смотреть широко распахнутыми глазами на всё вокруг, а Чанёлю и Чонину ничего не оставалось, кроме как идти следом, прибирать и извиняться за него. Словить его теперь было нелегко.
В полдень утомленный Чонин опустился на край фонтана. Чанёль, высунув язык, свалился с ног, и Чонин, сжалившись, достал яблоко из кармана и подкинул его в сторону коня. Тот его перехватил и сразу же принялся радостно хрустеть им, благодарно заржав.
─ Я никогда не видел столько людей! Всё так красиво и ярко! ─ закричал Бэкхён, обежав вокруг фонтана, и затем ловко уселся рядом с Чонином. Он тяжело дышал от бега, на голове творился настоящий хаос, но глаза все еще светились удивлением и любопытством.
Он радостно поглядывал на Чонина, но тот был слегка ослеплен, чтобы ответить сразу.
Это, конечно, смешно, но у него в животе затрепетали бабочки от этого взгляда.
Чанёль слегка подтолкнул его носом, и, что вовсе невероятно для животного, смотрел всё понимающим взглядом и улыбался всеми своими лошадиными зубами. Чонин с горящим лицом пнул его в ответ.
─ Куда дальше? – спросил Бэкхён, рывком повернувшись к Чонину, словно верный пёс. Чонин в воображении дорисовал весело виляющий хвостик. Он хихикнул и встал, утягивая Бэкхёна за собой. Однажды Чонин уже был ошеломлён тем, насколько у Бэкхёна мягкие и изящные руки. Но, несмотря на обманчивую хрупкость, эти кулаки больно бьют.
Ох, поверьте ему, уж он-то знает.
─ Я подумал, сначала мы можем пообедать, а затем пойти в библиотеку. Как тебе план? ─ Бэкхён радостно кивнул, раскрасневшись от удовольствия.
Они направились к лотку с едой, в котором, насколько знал Чонин, продавали то, что нравилось Бэкхёну. Они прошли мимо статуи, вокруг которой сновали люди, укладывали у подножия цветы и расставляли свечи. Бэкхён замедлил шаг. Чонин обернулся. Он задумчиво рассматривал скульптуру, склонив голову и приоткрыв рот, а пальцами крепко вцепившись в штанину. Он выглядел сильно встревоженным, и Чонину в голову пришла в голову безумная мысль поцеловать и утешить его.
Подождите-ка…
Пока Чонин был занят самобичеванием и пытался избавиться от этих мыслей, Бэкхён спросил его:
─ Кто это?
─ Что?.. Я не хотел… Ой. Это король и королева потерянного принца, ─ ответил Чонин, продолжая в уме бранить себя даже за намек на мысль о поцелуе. ─ А что?
Бэкхён нахмурился чуть сильнее и нерешительно тихим голосом ответил: “Ничего”. Он все еще выглядел расстроенным и сбитым с толку, но Чонин ничего не сказал, придя к выводу, что Бэкхён сам ему расскажет, если захочет.
Когда они продолжили свой путь, Бэкхён вцепился пальцами в кофту Чонина. Чонин удивленно обернулся. Бэкхён неуверенно улыбался, и в глазах угадывалась неуверенность. Чонин не сдержался, взял его за руку и повёл к следующей цели.
Привычная улыбка Бэкхёна вернулась спустя полчаса, после того, как Чанёль украл из бутерброда Чонина немного салата и убежал. Его глаза стали похожи на два полумесяца, а уголки губ очаровательно приподнялись вверх, когда он хихикал над выходкой Чанёля. Чонин подумал, что Чанёль может украсть хоть весь его бутерброд, если Бэкхён будет улыбаться.
После этого они направились к библиотеке, которая, к их счастью, была почти пуста из-за праздника. Бэкхён заглушил свой радостный смех, приложив руку ко рту, и бегло пробежал пальцами другой руки по корешкам книг, до которых мог дотянуться, будто в надежде, что сможет таким образом впитать информацию. Чонин присел на ковер рядом с высоким окном и принялся с удовольствием наблюдать за тем, как босоногий Бэкхён бегает вокруг по деревянному полу, вытаскивая книги то там, то здесь, но едва ли причиняя много шума.
─ Ты только взгляни на эти книги! ─ воскликнул ошеломлённый Бэкхён, упав рядом с Чонином. Он вывалил книги из рук на пол и стал изумленно глазеть на них. Он смотрел на них такими глазами, что Чонин не удержал и ткнул его в щеку.
─ Я думал, что прочитал все, что было в башне, но я никогда не слышал об этих! Этот мир такой удивительный.
Это ты удивительный, чуть не сорвалось с языка Чонина, но вовремя спохватился. Опять с ним творится что-то странное.
Бэкхён нетерпеливо раскрыл энциклопедию семейства кошачьих и шустро побежал глазами по строчкам, читая с невероятной скоростью. Чонин улыбался и с удовлетворением наблюдал за тем, как Бэкхён переходит от книги к книге, полный решимости прочитать всё за один день.
И затем он вспомнил, что у него есть всего лишь день. Завтра он вернётся обратно в башню и будет перечитывать уже сотню раз прочитанные книги. От этой мысли в груди у Чонина начало болеть, и ему стало жаль Бэкхёна, поэтому он пообещал себе время от времени “похищать” Бэкхёна даже после того, как это приключение закончится.
Они покинули библиотеку ближе к вечеру, когда солнце стало клониться к горизонту. Бэкхён тихо следовал за Чонином. Грустный вздох сорвался с его губ, когда библиотекарь закрыла за ними тяжёлые деревянные двери. Им пришлось уйти. Пожилой женщине явно понравился Бэкхён, ведь она не прогоняла их до последнего.
─ Эй, перестань, ─ мягко сказал Чонин, коснувшись его щеки тыльной стороной ладони. Чанёль рысью прискакал к ним, радостно жуя яблоки, но потом заметил печальное выражение лица Бэкхёна. Конь беспокойно заржал и тыкнулся носом в грудь Бэкхёна. Тот со слабой улыбкой отстранил его.
─ Этот мир такой потрясающий, ─ вздохнул Бэкхён, взглядом следя за бегающими по улицам и хохочущими детьми, которым нет дела до взрослых. ─ Он не настолько ужасен, как мне рассказывали, все совсем наоборот. Я не думаю… Не думаю, что хочу возвращаться в башню.
Чонин притих, в голове прикидывая варианты. Если Бэкхён не хочет возвращаться в башню, значит, ему придется где-то обосноваться? И поскольку здесь Чонин─ единственный, кого он знает, возможно, они могли бы…
Он встряхнул головой. И о чём он только думает? Они с Бэкхёном всегда спорят, и наверняка, Бэкхён не захочет жить с ним. Даже несмотря на то, что сегодня они почти не ругались. Сегодня Бэкхён сговорчив. Он не раздражал, не дерзил, как это было вчера или позавчера. От этой мысли у него опять заныло в груди, поэтому Чонин задвинул эту мысль подальше и взял его за руку, направляя к доку.
─ Куда мы идем? ─ спросил удивленный Бэкхён, споткнувшись и нагнав Чонина.
─ Я подумал, что в самый лучший день твоей жизни лучше найти хорошие места, ─ ответил Чонин, Бэкхён недоверчиво приподнял брови и засмеялся.
Привести Бэкхёна сюда было спонтанным решением и далеко не до конца продуманным. Идея с полудня вертелась у него в голове, но он сомневался. И теперь он решил просто сделать это, а сработает или нет, они поймут потом.
К счастью, свободные лодки всё ещё были, и Чонин арендовал одну из них. Чанёль вовсе не был рад тому, что его оставляют, но Бэкхён обнял его и пообещал скоро вернуться, а Чонин подкупил сумкой, полной яблок. Они поплыли прочь, оставляя довольно чавкающего Чанёля в доке.
Чонин грёб, пока они не оказались в пустой гавани. Город утонул в темноте, в которой виднелись лишь очертания замка. Все огни города погасили, чтобы, когда зажжётся и полетит первый фонарь, каждый смог увидеть его.
─ Думаю, это прекрасное место, чтобы насладиться зрелищем, ─ сказал Чонин, опустив весло, и гордо осмотрелся. Прямо сейчас вокруг них ничего видно, но когда фонарики полетят в их сторону, будет казаться, что они среди звезд. Он обернулся, ожидая увидеть улыбающегося Бэкхёна, но тот грустно смотрел на свои коленки, прикусив губу и, кажется, был обеспокоен.
Он присел перед Бэкхёном, в замешательстве от того, что могло потревожить его именно сейчас.
─ Эй, ты в порядке?
Бэкхён вздохнул и резко потёр лицо, прежде чем нерешительно поднять на Чонина глаза.
─ Я просто... напуган. Да, я всю жизнь наблюдал за этим из окна. Что, если сейчас всё будет не так, как я представлял себе?
О, так вот в чём причина его беспокойства. Чонин не смог сдержать улыбку и легко ткнул Бэкхёна в нос. Бэкхён отпрянул и попытался состроить угрожающее лицо. Он выглядел, как разозленный щеночек. Сердце Чонина было близко к тому, чтобы разорваться.
Он взял Бэкхёна за подбородок, заглянул ему в глаза и сказал со всей серьезностью, на которую был способен.
─ Не волнуйся. Будет.
Бэкхён всё ещё не выглядел убеждённым.
─ Ну а что, если будет?
Улыбка Чонина стала еще шире. Он не помедлил с ответом.
─ Думаю, это лучшая часть. Ты найдёшь новую мечту.
Бэкхён широко распахнул глаза и на несколько мгновений замолчал. И затем на его лице расцвела улыбка; сперва мимолетная, но затем превратилась в ту улыбку, которую Чонин любил больше всего. Она широкая и искренняя. Она отражалась в его глазах
И прямо сейчас Чонин осознал, что его мечта о богатстве и достатке позабыта. Эта улыбка теперь его новая мечта. Он сделает всё, что угодно, что сохранить её. Если потребуется, он даже увезет Бэкхёна на край земли, проведёт остаток жизни в библиотеке, читая книги вместе с ним.
Любовь безумна, и Чонин думал, до чего же глупо влюбиться настолько сильно всего лишь за несколько дней. Но от принятия этого ему стало легче дышать. Каждый вдох и выдох был направлен на достижение цели.
Улыбка Бэкхёна стала мягче, но не потеряла своей яркости. Он улыбался смущенно, и у Чонина вновь появилось безумное желание поцеловать его.
─ Чонин… ─ позвал его Бэкхён, и сердце Чонина пропустило удар. Когда его настоящее имя прозвучало из уст Бэкхёна, оно больше не казалось таким позорным, и не смущало его так, как когда он был юн. Оно звучало мило, и у Чонина в груди расцвело что-то теплое. ─ Как думаешь…
Речь Бэкхёна прервалась. Он перевел на что-то за его плечом и стал громко хватать ртом воздух. Он вскарабкался на край лодки так быстро, как только смог, чуть ли не переворачивая их. Чонина отбросило назад, и когда он ошеломлённо поднялся, Бэкхён высунулся настолько, насколько смог, а взгляд его был сфокусирован на пятнышко света неподалёку.
─ Вот это да… ─ вновь начал задыхаться Бэкхён, когда больше огоньков последовало за первым, кажется, со стороны замка. Чонинчуть не засмеялся из-за комичного выражения лица Бэкхёна: широко распахнутые глаза, открытый рот и тяжелое дыхание.
Долетев их, огоньки поплыли дальше. Летающие фонарики, кажется, наполнили чернильное ночное небо светом и теплом. Они затмевали свет луны и звёзд, а когда они пролетали над гаванью, их количество умножилось в отражении воды.
Бэкхён засмотрелся, крепко уцепившись пальцами в бортик лодки. Чонин, который уже неоднократно видел это зрелище, наблюдал за Бэкхёном. Если быть честным, то он выглядел растерянным, но это все равно самое милое, что он когда-либо видел.
Он был прав. Посреди проплывающих рядом с ними огоньков, казалось, будто они находятся меж звёзд; куда ни глянь, их окружают светящиеся фонари, отражающиеся в воде и в огромных глазах Бэкхёна. Чонин, улыбаясь, достал еще два фонарика, тайно купленных на рынке, и убедился, что их можно выпускать, прежде чем нежно позвать Бкэхёна по имени.
Парень повернулся к нему, и когда увидел, что есть в руках Чонина, засмеялся, и нетерпеливо уселся прямо перед ним. И, держа в руках один фонариков, Бэкхён сказал:
─ Это невероятно. Я и представить не мог, что воплощу свою мечту в жизнь!.. Особенно рядом с воришкой!
─ Эй! ─ воскликнул Чонин, игриво толкая Бэкхёна.─ Я бы назвал себя “поставщиком красивых и редких вещей”.
─ Нелегальный поставщик красивых и редких вещей, ─ поправил Бэкхён и опять засмеялся. Но на его лицо быстро вернулась смущённая улыбка.
В оранжевом свете фонариков Бэкхён выглядел почти эфемерным, красивым и захватывающим дух одновременно. Он смотрел в глаза Чонина, и Чонин не мог не заметить, что у него слишком яркие глаза, будто они сияют невыплаканными слезами.
─ Это лучше, что я мог себе представить, ─ тихо признался Бэкхён. ─ Это самый лучший подарок на день рождения. Спасибо тебе, Чонин.
С вмиг пересохшим горлом он быстро пробормотал “Пожалуйста”, поднял свой фонарик и неловко улыбнулся, пытаясь скрыть нервозность.
─ Ну что, сделаем это?
Бэкхён кивнул, и вместе они подняли и отпустили фонарики. Они смотрели, как те улетают, кружась вокруг друг друга, прежде чем раствориться среди остальных огоньков. Чонин первым опустил глаза, потому что лишь один взгляд на довольно улыбающегося Бэкхёна причинял ему боль.
Чонин почувствовал, что если сейчас он ничего не предпримет, то он просто не выдержит. Раньше, чем он сумел понять, что делает, Чонин потянулся к Бэкхёну и взял его лицо в свои руки. Сердце в его груди стучало слишком быстро. Их взгляды встретились, и, кажется, что в это мгновение сердце замерло. Чонин наклонился, а Бэкхён прикрыл глаза, и когда их губы встретились, Чонину показалось, что от мягкости губ Бэкхёна на своих губах, он весь согрет изнутри тысячами огоньков.
Прямо сейчас для них ничто не существовало. Есть только Чонин, Бэкхён и бешено стучащие сердца.
А остальное может подождать.

@темы: группа: EXO, работа: перевод, fest: Winter lottery, рейтинг: G

---

Билет №168

[KPF]

Название: Make the magic.
Автор:  solnce.alex
Пейринг/персонажи: Чанмин, Юнхо/Джеджун.
Группа: DB5K
Жанр: юмор
Рейтинг: R
Количество слов: ≈1600

Снег за окном валит хлопьями, белыми шапками ложится на подсвеченные желтыми огоньками гирлянд деревья. В сумерках украшенный к празднику город становится совершенно сказочным. C высоты пятьдесят девятого этажа мосты через реку Хан кажутся светодиодными лентами, отраженными в черной глади воды. Они будто спутаны в огромный клубок на противоположном берегу и увенчаны острием светящейся башни N. Чанмин смотрит на спешащие внизу автомобили, бегущие и переливающиеся, как лампочки на праздничной елке. Канун Рождества, чудесная пора надежд, подарков и семейных ужинов.
Кстати, об ужине, кое-кто мог бы и поторопиться. Чанмин смотрит на часы - почти девять, еще час, и ресторан закроется. Но место встречи назначено и ничего не остается, только ждать. Город загадочно манит и мерцает далекими огнями. Вино плещется в бокале, а в мыслях воскресают давние воспоминания.
Когда впервые Чанмин находит свой рождественский подарок, они все живут в одной общаге. Юнхо забывает в комнате свой блокнот, и сгонять за ним отправляют самого младшего. Пока менеджер судорожно по телефону извиняется за опоздание, остальные ждут в машине. Мин, запыхавшись, пытается найти в комнате лидера злополучную записную книжку. При беглом осмотре свободных поверхностей потеря не обнаруживается, и Чанмин, зная неряшливость Юнхо в повседневной жизни, переворачивает и поднимает все вещи, разбросанные на полу. За дверцей шкафа мелькает уголок красной картонки, как раз в цвет лидерского блокнота, подаренного фанатами. Вблизи мелькнувший красный оказывается коробкой с радиоуправляемым вертолетом. Черт, если бы было время, он прямо здесь бы прослезился. Не один раз он рассматривал его на ебэе, но потратить такую уйму денег рациональному Чанмину просто не под силу. Похоже, Джунсу увидел игрушку в незакрытых вкладках и растрепал все хенам. Сердце переполняет благодарной нежностью, и Мин в который раз думает, что по-настоящему обрел вторую семью. Его родители точно так же прятали подарки, когда он был совсем маленьким. Теперь эстафета перешла к старшим одногруппникам, и пусть он не верит в Санту, но сердце щемит, переполняя нежностью. У него самые замечательные родители, и самые замечательные хёны, когда вспоминают о том, что младших нужно непременно баловать и вкусно кормить. Особенно кормить. Он прячет подарок подальше вглубь полки и тихонько прикрывает дверь комнаты. Как бы там ни было, остальным он в жизни не покажет своей слабости, да и не хочется портить им сюрприз. А порадуется он завтра. Чем удачнее сюрприз, тем больше шансов, что он повторится.
Потерянная записнушка находится на кухонном столе около кружки Юнхо с недопитым кофе. Чанмин сбегает по ступенькам к минивэну, строя недовольное лицо. Язвительно комментирует забывчивость лидера и его преклонный возраст, а сам отворачивается к окну и, закрывшись воротником куртки, счастливо улыбается отражению. Они успевают к последнему прогону на репетиции и выкладываются на выступлении на всю тысячу процентов. На финальном выходе Мин, не помня себя, скачет по сцене, радостно повисая на хенах, пугает Джеджуна своей неуемной энергией и дурачится с Джунсу. В Рождественское утро первое, что он видит - заветная алая коробка. Пусть не под елкой, ночью у кого-то хватило сил подложить ее в кровать манне, и Чанмин просыпается в обнимку со своим подарком. Пока они с Ючоном по очереди учатся управлять игрушкой, так, чтобы не свернуть украшение с макушки елки, Джунсу радостно напевает подходящие рождественские мелодии. Юнхо обнимает радостного Джеджуна, и они вполголоса о чем-то перешептываются. Чанмин забывает, что сто тысяч лет не виделся с родными, и не в первый раз думает, как здорово отмечать праздники всем вместе. Он не упускает случая назвать Джеджуна мамочкой и поклянчить праздничный обед. Вечером их ждет очередная съемка и вылет в Японию, но ощущение детской неомраченной радости так и не покидает Мина.
Поиск подарков становится рождественской традицией, он старается угадать время, когда подарок уже куплен, и тихонько наводит ревизию в комнате лидера. На следующий год под кучей мятых футболок, ощущение, что тех же самых, его ждет новенькая игровая приставка. Чанмин удивляется догадливости старших, среди них явно есть телепат. Может быть, кто-то и пишет письма Санта Клаусу, но его явно избавили от такой нелепости, заранее прочитав все заветные мысли. Все оставшиеся дни Чанмин вглядывается в лица хенов, пытаясь угадать, кто же такой догадливый, и делает ставку на коллективный разум или коллективный сговор. Не сдержавшись, он хвастается Кюхёну, и советует тоже поискать места схронов с подарками. Кюхён жалуется, что в их бедламе двух общаг это нереально, но он уже провел подготовительную работу и намекнул для верности Хичоль-хену, что нынче модно дарить на праздники. Теперь можно не беспокоиться, Хичоль-хен точно съест мозг лидеру Супер Джуниор, чтобы все на Рождество было идеально. Чанмин соглашается, что пускать дело на самотек довольно глупо и непрактично, и после того, как Кюхён тоже получает долгожданную приставку, берет его тактику на вооружение и еще через год точно знает, что искать нужно мп3-плеер и наушники. Юнхо его не подводит, и подарок лежит все там же на верхней полке в шкафу лидера, под кучей мятой одежды. И куда только Джеджун смотрит, или это отвлекающий маневр? Но храбрые шпионы не сдают тайники, о которых узнали, так что Юнхо придется еще помучаться и походить в неглаженом.
Спустя пару лет отработанная система дает сбой. В потайном месте нет заветного ноутбука, а лишь небольшая коробочка с серебряным кольцом. Чанмин недовольно хмурится, драгоценности никогда не были предметом его страсти, и тут есть над чем подумать. Он знает только одного человека в пределах досягаемости лидера, который бы оценил брэнд и стоимость подарка. Правда, это не мешает ему примерить украшение. Кольцо легко надевается на палец, а вот сниматься не торопится. “Черт, - проклинает Мин свое любопытство, - ну все, придется строить глазки Юнхо.” Можно поискать смазку, по канонам жанра она должна быть у лидера в тумбочке, но Макс не уверен, что отношения уже достигли такой продвинутой стадии, скорее там конфетно-букетный период. Приходится красться в туалет, а потом обратно. Чанмин чувствует себя диверсантом восьмидесятого левела. Сам бы себе орден выписал. Но по итогу операции приходится признать поражение, видимо, его подарок прятал не Юнхо, а кое-кто с более развитой фантазией и порядком в шкафу. Уж Джеджун-то точно заметит, если кто-то будет перебирать его вещи. Чанмин записывает себе техническое поражение, и надеется отыграться в следующем году.
Наутро ноут все-таки находится под елкой. Поднимая его, Мин думает, что впервые хены перестарались, неудивительно, что агрегат не влез на полку. А вечером знакомое кольцо ловит отблески праздничных огней на безымянном пальце Джеджуна. У Макса тысяча и один вопрос, но задавать он их не торопится. Они одна семья, и действовать тут нужно очень тонко.
Как заправский стратег и тактик, Чанмин мониторит ситуацию. Вот Юнхо опять обнимает Джеджуна чуть крепче, чем следует, и это чуть больше, чем дружеские объятья. Во время выступления боковым зрением Джеджун всегда ищет лидера, будто одним взглядом просит поддержки, и расцветает еще ярче, когда получает кивок в знак одобрения. Их общение невербально, но прочесть его не составит труда любому психологу или просто наблюдательному зрителю. Чанмин готов поклясться, что эти двое и сами до конца не осознают, как воздействуют друг на друга. За показным фансервисом всегда скрывается что-то большее. Это не похоже на заигрывания влюбленной парочки, и на то, о чем пишут оголтелые фанатки в своих дамских романах. Чанмин читал эти бредни, пытаясь сравнить вымысел и реальность. ЮнДже, действительно, как удачный ход грамотного маркетолога, повышает градус любви фанатов, увеличивает продажи, так что билеты на их концерты разлетаются за секунды. Не одни DBSK тут первые, и не они же последние. Агентства никогда не упустят прибыль, и если для продвижения группы нужно выделить кого-то в пару, то так оно и будет. И всем плевать, нравится или нет кому-то быть “мамочкой” для кучки вполне взрослых парней. А для предотвращения возможных возражений есть менеджер, который при случае доходчиво объяснит, у кого тут контракт и что нужно делать, чтобы группа была еще популярней. В такие моменты Чанмин особенно счастлив, что его единственной любовью считают холодильник. Впрочем, утверждение не так далеко от правды. И он сделает все, чтобы мнение остальных на этот счет не менялось приблизительно никогда, или хотя бы до конца его карьеры. А еще он на сто процентов знает, что в стенах общежития, даже когда кажется, что их никто не видит, Юнхо не называет Джеджуна “милый”, “мой котенок” и тому подобными прозвищами, лидер не падает на колени, чтобы признаться в любви своему ненаглядному, и уж тем более из комнаты Юнхо не звучат стоны, ничего неприличного там вообще не творится, Чанмин лично проверял.
Благодарность Юнхо в адрес старшего друга можно услышать в любом интервью, не больше и не меньше, и она совершенно искренняя. Чтобы сказать что-то Джеджуну вне сцены и зрителей или передать свои эмоции, Юнхо не нужно напрягать связки, достаточно одного взгляда. И вот это уже можно считать магией. Ей обладают все люди, небезразличные друг другу и общающиеся достаточно долго. Точно так же, например, Джеджун знает, когда Макс голодный или вот-вот свалится от усталости. У Юнхо просто более продвинутый уровень.
Вывод из своих наблюдений Чанмин делает вполне однозначный, но не торопится объявлять его во всеуслышанье, и уж подавно не лезет с намеками и расспросами к старшим. Он благоразумно считает, что у каждого должна быть своя личная жизнь, и остальных она мало касается. Другой вопрос, как использовать информацию. Может быть, Юнхо и удается без слов общаться с Джеджуном, но тот гораздо лучший эмпат, а вот с обратной связью у них не все так гладко, как хотелось бы. Плюсом есть такие вещи, которые Джеджун никогда не скажет вслух. Сначала Макс подсказывает лидеру из чистого альтруизма. Десятый набор парных колец в подарок кому угодно надоест. А Джеджун должен быть счастливым. Чем счастливей он, тем вкуснее еда Чанмина - закон жизни. Ради такого профита можно и постараться. И кто бы знал, чего ему это стоило. Между прочим, гигабайты порно специально отсмотрены для выбора рекомендаций лидеру. Вот только поймали с ними не Юнхо. Сей факт, однако, не расстроил Мина, в тот месяц он ел самые потрясающие блюда.
После разделения группы Юнхо пришлось справляться самому. Тут уже даже гении помочь не в силах, не шпионить же за трио. Но, видимо, многолетние тренировки сделали свое дело, Джеджун, вроде бы, не жаловался. По привычке, Чанмин время от времени контролировал ситуацию.
Телефон завибрировал, выводя из задумчивости. Юнхо прислал сообщение, что ждет внизу. Значит, он успел купить подарок, и они будут вовремя. Джеджуну достанется новейшая модель айфона, а Чанмину самый вкусный домашний ужин, и им точно надо поторопиться.

@темы: группа: DBSK, fest: Winter lottery, работа: авторский текст, рейтинг: R

---

Билет №352

[KPF]

Название: Under our Christmas tree
Автор:  Beningfield
Пейринг/персонажи: У Ифань/Пак Чанёль, Лу Хань/Ким Минсок
Группа: EXO
Жанр: романс, hurt\comfort
Рейтинг: PG-13
Количество слов: 2700

В первый раз Чанёль делает всё аккуратно, старательно, со всей ответственностью и усердием. Он выбирает коробку точно по размеру, подбирает нужный оттенок красного для упаковочной бумаги и читает в интернете, как самому сделать декоративный бант и правильно его повязать. Он даже отказывает себе в удовольствии наклеить принты с планетами или логотип KFC, он настроен серьёзно. Чанёль машет газеткой над подсыхающим клеем, поправляет неровности и приглаживает упаковку по бокам. Бант он, на всякий случай, ещё раз вытягивает специальными ножницами, и, недолго поразмыслив, посыпает сверху горсткой маленьких снежинок. После он на всю ночь выносит его на балкон, чтобы дать засохнуть окончательно и уберечь от особо любопытных, особенно от Сехуна, конечно же, и утром первым делом достаёт его, неся в руках словно собственную почку.
Он отчаянно боится не успеть.
И десять минут спустя выбрасывает в мусорный бак позади их общежития, сердито хлопая скрипящей крышкой. С неба срывается мокрый снег, и это утро такое серое и унылое, что хочется просто свернуться калачиком под одеялом и тихонько скулить от тоски.
- Я думал, менеджер пока не разрешает фанатам проносить нам подарки, - Чанёль вздрагивает, когда Бэкхён выдыхает практически около самого его уха, и благодарит его похмелье и исключительно миролюбивое настроение этим утром за добровольную подсказку. Понятия взаимо друг друга исключающие, но Чанёлю нравится винить во всём их крепкую дружбу и общего врага – притаившихся за любым углом посланниц Сатаны с камерами и всепоглощающей любовью. – Или у тебя новое хобби: искать смысл жизни в мусорных баках? – Бэкхён оглядывается на всякий случай, но вокруг никого. Чанёль успокаивается тоже.
Тэмину удалось пройти обряд экзорцизма, вспомнив, чему его учили на уроках физкультуры в школе. Чанёль же пока не готов рисковать новыми кроссами и ноющими мышцами.
- Подкинули под дверь, - он пожимает плечами, улыбаясь Бэкхёну, и подталкивает его в сторону входа. – И скоро там же окажешься и ты, если менеджер узнает, где ты пропадал всю ночь.
- Если менеджер узнает, где я пропадал всю ночь, ему придётся заново переосмыслить свои жизненные приоритеты и цели, - Бэкхён лениво ухмыляется, толкая тяжёлую железную дверь, и Чанёль пользуется моментом, оборачиваясь и ещё раз оглядывая старый мусорный бак.
Нет, это точно не подходит.
Во второй раз он размышляет намного меньше, пользуясь возможностью провести весь вечер в собственной комнате, и заказывает всё нужное на дом.
Когда ближе к восьми в его дверь стучит Чунмён, Чанёль против обыкновения задерживает на нём взгляд. Ему нравится, как преподносит себя Чунмён, эти его мягкие улыбки и ненавязчивый юмор, его незримое и ощутимое влияние на каждого из них.
Но сейчас его взгляд цепляется за выпирающий кадык и широкую кофту, скрывающую худобу и нервозность последних месяцев, и Чанёль не удерживается, легко похлопывая его по плечу.
У Чунмёна взгляд такой же открытый и бесхитростный, как и он сам, и Чанёль чувствует, как сразу спокойнее и легче становится на сердце.
- Сегодня готовил Чонин, боюсь, нам придётся пересмотреть распределение обязанностей, - Чунмён улыбается, Чанёль послушно следует за ним на кухню. – Никто всё равно не будет против, если мы монополизируем кухню для Кёнсу.
- У меня есть право выбора, я совершеннолетний, - Кёнсу угрожающе разрезает лимон большим ножом, и Чанёль усмехается, отнимая палочки у замешкавшегося Сехуна.
- Ты родился в Корее, здесь за тебя решают хёны и пластические хирурги.
- Бессердечное злоупотребление возрастным положением, - Сехун хмурится, потому что эти палочки были последними, а вчера была именно его очередь закупаться новыми столовыми приборами, непонятно каким образом постоянно пропадающими из их обихода. – Чем мне есть, руками? Силой мысли?
- Ты умный малый, не пропадёшь, - Кёнсу пододвигается, освобождая место для Чанёля, и все замирают, принюхиваясь и настораживаясь.
Чонин берёт прихватки и готовится морально. Предвзятость в отношении его готовки раздражает неимоверно.
- Рамен?! Ккэбсон, ребята! – даже Бэкхён, всё ещё страдающий от последствий прошлой ночи и, наконец, отрывающийся от телефона, поднимает голову. – На носу Рождество, а ты снова пытаешься впихнуть в нас весь этот холестерин и традиционность?!
- Или ты ненастоящий кореец, или ты действительно хочешь, чтобы наш Чонини готовил что-то более сложное? – Чунмён выразительно вскидывает брови, и кто-то, конечно же, Сехун, щипает Бэкхёна за ногу, отчего он негромко вскрикивает и по инерции пинает коленкой стол. – Да и с каких это пор тебе претит традиционность? Тэён уже в курсе?
- Ну, ничего, вот приедет Ифань-хён! – мстительно бубнит Бэкхён, и Чанёль мрачнеет, быстро расправляясь со своей порцией и снова запираясь в комнате.
Ближе к девяти вечера он вырывается под предлогом похода в магазин, и захлопывает за собой дверь лишь когда каждый вручает ему основательный список покупок и наставлений. Сехун в конце своего приписывает плоскогубцы и суперклей, отчего брови Чанёля взмывают вверх, путаясь в отросшей чёлке и подозрениях.
- Ты серьёзно? Ты что, серьёзно думаешь, что я пойду куда-то дальше магазинчика аджуммы Ким за углом?
Чанёль подозревал, что его увлечённость американскими сериалами не пройдёт бесследно ещё когда Сехун впервые загуглил такие понятия, как квазимонохроматический и вибровязкость, но никогда не думал, что это начнёт представлять опасность и для них самих.
- Давай я просто куплю тебе карамельного попкорна и новый каталог Кора Органикс? Найдёшь своим финансам правильное применение, - Сехун согласно кивает.
Чанёль знает, кто стоит у него на заставке в ноутбуке, как и все остальные фанаты знают, зачем он зарегистрировался в инстаграм. Сехуном, на самом деле, очень просто управлять.
- Не простудись, - Кёнсу, вышедший следом за ними в коридор, обматывает вокруг его шеи свой любимый шерстяной шарф. Он чуть колется и не вполне подходит ему по цвету и стилю, но с ним всегда тепло и надёжно.
И Чанёль не только шарф имеет в виду.
- Я хотел спросить, в общем, да, понимаешь, - Кёнсу закусывает губу и поднимает на него глаза, Чанёль слышит, как в гостиной начинается Рэдио Стар и кто-то, скорее всего Бэкхён, аплодирует очередной шутке Кюхён-хёна.
Напряжение в эти дни настолько ощутимое, что, кажется, словно оно полностью заполняет собой их лёгкие. Засыпать труднее из-за неуверенности и страхов, они всегда неохотно разбредаются по комнатам.
Чанёль знает, что именно беспокоит Кёнсу, он видел отзывы критиков, присланные в СМ, он знает, как старается Кёнсу, отказываясь от главных ролей и пытаясь сделать своих второстепенных персонажей полноценными и заслуживающими признания.
Как он сам хочет, чтобы его, наконец, признали.
- Ты всё делаешь правильно, ты всегда всё делаешь правильно, - Чанёль гладит его по голове, и это редкий момент, особенный момент, когда Кёнсу улыбается долго и облегчённо. Кёнсу знает: Чанёль всё понимает, даже если ты сам ещё этого не понял.
И на Рождество он обязательно пожелает того же понимания для него самого.
Но вот под ёлкой стандартно оставит какой-нибудь самоучитель и клубничный лубрикант, в этом году они ему точно пригодятся. Он прекрасно помнит увлечённость Ифаня аниме и «Тетрадью смерти» в частности, они тогда несколько месяцев на десерт ели только сливочно-клубничные торты и терпели его выходки за столом.
- Не задерживайся, завтра съёмки будут раньше, придётся выезжать затемно.
- Угу, - Чанёль перепрыгивает через ступеньки, и замирает уже у самого выхода, натягивая на руки перчатки и принимаясь ждать на холодных ступеньках.
Он возвращается полчаса спустя, быстро пряча доставленное в комнате и громко жалуясь на не оперативность некоторых магазинов, закрывающихся слишком рано. Кажется, из всех собравшихся в гостиной ему не верит только Бэкхён, а значит, шалость удалась.
- Что ты там прячешь? – он глухо и зловеще шелестит ему на ухо, подкрадываясь сзади, и Чанёль не успевает задвинуть под стол пакет с новым подарком, отвлекаясь на текст сообщения. – О, это от Ифаня?
Чанёлю везёт уже второй раз за день, потому что Бэкхён всё своё внимание обращает на смс, и про так и не спрятанный подарок можно не беспокоиться.
- Он правда прилетит? Всё это на самом деле?- только Бэкхён так умеет. Он обхватывает его лицо руками и чуть потряхивает, словно автомат с банкнотами, ожидая нужной комбинации в его глазах. Джекпот, дающий ответы на все вопросы.
Чанёль моргает раз, другой, и Бэкхёну всё становится понятно и без золотых монет, ссыпающихся в лот.
- Я тоже так думал, - Чанёль ещё раз вчитывается в лаконичное «В аэропорт не приезжай, обойдёмся без шумихи. Наберу, как приземлюсь» и снова переводит взгляд на Бэкхёна.
У него круги под глазами и тоска во взгляде, Чанёль любит его слишком сильно, чтобы не замечать этого.
– Я подарю тебе на Новый год немножечко уверенности в себе и бутылку чего-нибудь крепкого, подойдёт?
- Я прошу об этом у старика Санты с самого детства, надираясь дешёвым пивом, в этом году ты мой личный герой, Человек-Пак Чанёль! - Бэкхён чуть щурится, улыбаясь и салютуя ему, и Чанёль понимает, что день действительно исключительный. – Кстати, мне кажется, что первый подарок тоже был ничего, зачем выкидывал его? – он кивает на мешок на полу, и Чанёль восхищённо ахает.
От Бэкхёна не спрячешь даже первую любовь и вылезшую из свитера нитку, на что он вообще рассчитывал со всеми этими шпионскими играми?
- Не вздумай и этот выкидывать, а то ведь сам потом расстроишься.
Бэкхён ещё смотрит на него с мгновение, и Чанёль уже готов признаться во всём, чего даже не делал, но ведь это Бэкхён. Бэкхён, который ещё раз чуть встряхивает его и выходит, потому как и сам всё прекрасно знает.
Чанёль присоединяется к ним позже, после часа рефлексии и прогулки до мусорного бака. С одной его стороны красным выведено «Kim Jongin is my son» с пририсованным сверху солнцем и белым лебедем, и Чанёль и правда не знает, что пугает его больше: такое откровенное незнание английского, возможность того, что кто-то вкладывал в эту надпись именно этот смысл, или перспектива не спать всю ночь, вновь ломая голову над новым подарком.
- Кюхён-хён просто нечто! – Сехун в гостиной катается по полу и подкидывает вверх орешки, ловя их ртом. – А как он: Мне ничего не нужно, Санта аджосси, я и так слишком крутой!
- Он не так сказал, - Кёнсу зевает и переступает через Сехуна.
- Это то, что он подразумевал, - Сехун играет бровями, косясь на Кёнсу, и тот не выдерживает, улыбаясь и бросая в него диванную подушку.
До Рождества остаётся всего один день, и Чанёль смывает с лица мятный мусс под крики из кухни и сонный смех Чонина.
Тогда-то он впервые чувствует дух праздника, и терпение перед приездом Ифаня уже просто на исходе.




В итоге Ифань не звонит и не пишет, телефон уныло молчит, зато дверной звонок разрывается противной новогодней трелью. Чанёль чудом не проливает на себя молоко, захлопывая дверцу холодильника и со всех ног кидаясь в прихожую.
- Не может быть, не может быть, - Сехун тараторит, не переставая, и Чанёль на секунду отвлекается, ободряюще ему улыбаясь.
Новость, что вместе с Ифанем прилетает не только их корейская подгруппа, но и Лу Хань, невесть как освободивший это время между тайными съёмками в рекламе и новом фильме, запирает Сехуна на несколько часов в ванной, пока остальные слишком обрадованы и слишком поражены, чтобы что-то ему сказать. Чанёль вспоминает, каким неловким и нескладным казался ему Сехун во времена дебюта, как страшно было сказать что-то не то этому ходячему комку нервов и неуверенности. И как важно было тому завести первого настоящего друга, не обратившего внимание на его тяжёлый взгляд и не любовь к прикосновениям.
- Лу Хань-хён, наверное, тоже переживает, - Кёнсу словно читает его мысли, и Чанёль кивает, потому что да, Лу Хань первым сжимает плечо Сехуна, Лу Хань первым подходит к нему после дебютного выступления, Лу Хань первым открывает Сехуна для себя и для других.
Лу Хань для него – как первая весна и как первый важный экзамен, Лу Хань его первый настоящий друг после нервозности школьной жизни, проб и ошибок, и Сехун не плачет, но глаза его блестят, когда тот прижимает его к себе, не разуваясь и не пытаясь что-то сказать.
- Да ты никак подрос, - хрипло смеётся Ифань, здороваясь по очереди со всеми и находя глупую колкость для каждого, и даже Кёнсу улыбается, прощая ему это.
Прощая ему всё, что они пережили за эти полгода.
- Повесил твоё фото на холодильник, чтобы было к чему стремиться. Особенно помогает, когда нужно отшлифовать свою актёрскую игру, - Кёнсу похлопывает его по спине, и в этот момент именно он кажется куда старше и печальнее, чем Ифань, возвышающийся над всеми и такой уверенный в себе.
Такой уверенный и спокойный, что это вызывает ответную неуверенность и беспокойство.
Ифань перебрасывается словами с Бэкхёном, за его спиной шумит Исин, Сехун толкается с Цзытао, где-то внизу слышится приглушённый скулёж и белый пушистый комок ловко лавирует между их скинутой на пол обувью, Лу Хань отыскивает в толпе Минсока. И Чанёль задерживает дыхание, переставая вслушиваться в болтовню Чондэ и Кёнсу, потому что Минсок на коленях и развязывает шнурки Лу Ханя. Тот всё ещё слегка бледный, и Чанёль запоздало вспоминает про проблемы с высотой и полётами, пока Минсок обеспокоенно суетится рядом с ним.
Чанёль задерживает дыхание ещё и потому, что Минсок снова такой, как раньше, даже его взгляд и особенная, предназначенная только одному человеку улыбка снова на месте. Лу Хань смеётся, подхватывая его под локоть. Лу Хань улыбается так, словно нашёл то, что даже не пытался уже найти.
- Чанёль.
Чанёль поворачивается, пытаясь удержать равновесие между пихающимися Чондэ и Цзытао и соблюсти дистанцию между ним и Ифанем.
- Давно не виделись, Чанёль, - Ифань продвигается к нему уверенно и без каких-либо сомнений в светлом взгляде, и Чанёль чуть покачивается, потому что всё оказывается куда сильнее и невыносимее.
И куда проще.
- Какие у тебя дурацкие штаны, - Чанёль смеётся, и этот смех слишком неестественный. Ифань, наконец, проталкивается сквозь копошение и шум, и это их первое объятие за столько времени.
Чанёлю кажется, что это их первое настоящее объятие вообще за всё время, и громко дышит, утыкаясь носом в его рубашку.
Он не спешит, ведь подарок ещё не готов, а Ифань улетит только через три дня. Чанёль не спешит, потому что теперь им это ни к чему.
- Бэкхён говорил, ты с ума тут сходишь, никак не можешь выбрать мне подарок, - дыхание Ифаня щекочет волосы на затылке, но Чанёль ещё не настолько разомлевший и расклеившийся, чтобы не пнуть по щиколотке смеющегося Бэкхёна. – Он говорил, ты так серьёзно к этому относишься.
- Оу! – Бэкхён картинно взвывает, хотя не так уж и сильно он его и задел. – Вот так и старайся для других, - он облокачивается на обеспокоенного Цзытао, и в той суматохе, что только нарастает в их маленьком коридоре, Чанёль отчётливо чувствует запах Рождества, чудес и счастья.
Чанёль улыбается ровно до того момента, пока Бэкхён снова не открывает рот.
- В первой коробке была бритва, а во второй сборник стихов, ты должен радоваться, что я за ним присматриваю! – Бэкхён грозит кулаком Чанёлю и скрывается в своей комнате вместе с Цзытао и спокойной совестью.
Ифань смеётся ему в ухо.
- Некоторые вещи не меняются.
Вечером, когда все шумят на кухне и потихоньку готовятся к празднованию, Чанёль всё же заворачивает в золотистую бумагу краску для волос, потому что этот блонд невыносим и напоминает о времени, когда всё было лучше и проще, и диск с музыкой собственного сочинения. Он добавляет ещё и маленький конвертик с письмом и припиской «только когда будешь за сотню километров от меня!» и искренне надеется, что тот хотя бы не развернёт его прямо при нём.
Или что он сам не умрёт от стыда и смущения.
Чанёль не спешит, потому что уж это-то он должен сделать правильно.
Утром его будит шум в коридоре, и он успевает-таки схватить за шлевки брюк Чонина, уже закидывающего на плечо рюкзак с танцевальными принадлежностями.
- Не сегодня, Чонини, - Чанёль гладит его по голове, а после проверяет, принял ли он витамины. Чонин сначала порывается уйти, угрюмо смотрит, запивая таблетки, но ведь в душе он ещё такой ребёнок, и продолжение праздника пропускать не хочется, и они снова все вместе, и отрепетировать ему осталось не так уж много, и в самом деле, Рождество ведь! Чонин возвращается в комнату досыпать, а Чанёль вздыхает, глядя ему вслед.
Спать не хочется совсем, и он идёт в зал, потому что всегда приятно первым обнаружить сюрпризы.
И в это рождественское утро он находит, среди кучи прочих коробок, разбросанных в беспорядке под ёлкой, подарок, подписанный его именем, и по рисункам, испещряющим матовую бумагу, догадывается об отправителе. Ифань ещё спит, и Чанёль запоздало вспоминает, что вроде как не давал ему разрешения одеть свою любимую пижаму. С кухни приятно тянет свежей выпечкой и уже через пару минут проснутся все остальные, а значит времени у него немного. Но он не спешит, аккуратно распаковывая и стараясь не порвать ни бант, ни обёрточную бумагу.
За окном срывается снег, температура уже намного ниже нуля, и такая погода куда больше подходит рождественскому настроению. Чанёль улыбается, продолжая расправляться с подарком и тихонько напевать себе под нос.
Теперь они точно всё успеют.

@темы: группа: EXO, fest: Winter lottery, работа: авторский текст, рейтинг: PG-13